|
| Новое на сайте |
О. Сенатова, А. К.
Начало суверенизации республик РФ было положено еще в 1990 году, когда в период конфронтации государственных органов Российской Федерации и Союза обе стороны использовали стремление автономий к экономической самостоятельности и повышению своего статуса, давали обещания, издавали соответствующие распоряжения (в Казани в период референдума о государственном суверенитете республики многие газеты цитировали выступление Б.Н.Ельцина в этом городе весной 1990 года со словами «берите столько суверенитета, сколько сможете переварить»).
В настоящий момент особенно упорно добиваются суверенитета на официальном уровне республики, имеющие достаточные ресурсы для реальной самостоятельности (например, нефть) [39] с одной стороны и сложившаяся в общественном мнении ориентация на экономический и политический суверенитет с другой. Эту группу составляют Татарстан, Башкортостан, Чечня, Якутия. В перечисленных республиках, кроме Якутии, сильны позиции национального движения, активно агитирующего за суверенитет. Необходимо отметить, что даже эти республики испытывают в «полунезависимом» ныне состоянии материальные затруднения с финансированием объектов ВПК, высшей школы и социальной сферы, которые до сих пор полностью или частично финансируются из бюджета РФ (попытки прекратить или сократить расходы на эти объекты неизбежно встретят сильное сопротивление русскоязычных, работающих, как правило, именно здесь [24,25]). Финансирование этих объектов Россией представляется неизбежным —отказ от него будет расценен русскоязычным населением как предательство и приведет к сплочению всех национальностей вокруг руководства самоопределяющихся республик, так как представители власти, рекламируя преимущества суверенитета, акцентируют внимание на его «наднациональном» характере, не афишируя проявлений этнократии [25].
Другую группу составляют республики, имеющие достаточный потенциал для того, чтобы политика экономического сепаратизма была выгодна населению и руководству, но только при нахождении республики в экономическом пространстве РФ (что гарантирует устойчивые экономические связи и получение дотаций на содержание убыточных секторов экономики). В то же время здесь не сформировалась ориентация на полный суверенитет, существует серьезная оппозиция этим идеям большинства населения. К упомянутой группе можно отнести Удмуртию (сильно ориентированную на ВПК, руководство и коллективы которого в целом отрицательно относятся к этой идее), Карелию (с крайне небольшим процентом титульного населения), Республику Коми (население ее шахтерских районов однозначно настроено против суверенитета, не выгодного ему экономически, особенно при нынешнем положении дел в угольной промышленности [20]). Республики этой группы будут добиваться сокращения своих платежей в бюджет РФ, но не могут отказаться от дотаций, потому представляется возможным проявление жесткости в отношении их требований. В любом случае экономические взаимоотношения с ними необходимо должным образом упорядочить, совершенствуя механизмы выполнения Федеративного договора (по счастливому стечению обстоятельств включенного в Конституцию РФ [1]), на отсутствие которых руководители всех республик постоянно сетуют.
Третью группу составляют республики, не имеющие ресурсов для самостоятельного сущестовования вне Российской Федерации. В рассматриваемом регионе это Чувашия, Марий-Эл и Мордовия, две последние не имеют и серьезного экономического потенциала. Отношение к суверенитету в них различно — как со стороны руководства, так и национальных организаций и общественного мнения, различны и процент титульного населения, сила национальных организаций и т.д.
Ожидания политического суверенитета сильны в Чувашии, появляются (у представителей национальных организаций) в Марий-Эл, практически не прослеживаются в Мордовии. Ситуация в них более подробно рассматривается в данной работе ниже, необходимо лишь подчеркнуть, что возможностей суверенизации они (кроме Чувашии) практически не имеют, а проблему для России в будущем могут составить проявления в той или иной республике этнократии и, соответственно, состояние межнациональных отношений.
Таким образом, ситуация, возникшая в регионе в связи с процессом суверенизации российских республик, не угрожает всерьез территориальной целостности России при наличии у последней продуманной национальной политики. Эмоциональное восприятие этого процесса средствами массовой информации, да и многими политиками связано с шоком по поводу развала СССР, поразившим массовое сознание. Республики в составе РФ просто не смогут существовать раздельно по политико-демографическим и экономическим причинам, а противоречия между ними скорее всего не дадут им сформировать жизнеспособное объединение до того, как они подойдут к черте кризиса.
Авторам в связи с этим видится, что России необходимо прежде всего разработать и ввести в действие четкий механизм выполнения Федеративного Договора и двусторонних соглашений с «неподписантами», к заключению которых нужно подходить дифференцированно и с максимальным учетом их особенностей. К примеру, авторам представляется разумным согласие руководства РФ с формулировкой «ассоциированное членство» в конституции Татарстана и подписание в ближайшее время договора с республикой о разграничении полномочий. И если Татарстан получит после этого международное признание (чего так опасается российская администрация), другие республики не смогут последовать за ним. В случае объявления полной независимости на их плечи, кроме всего прочего, лягут расходы на содержание посольств и постпредств в других странах, что, очевидно, не по карману ни одной из них. Россия же сможет, благодаря заключенному договору, не допустить создания в Татарстане армии и в двустороннем порядке урегулировать все прочие проблемы. Однако если какое либо государство признает Татарстан до договора (вероятность этого крайне мала, но она остается), положение для России значительно осложнится.
Нужно отметить также, что руководство республик, даже при напряженных отношениях с «националами», не только не может помешать проведению так называемых «высших представительных собраний народов» (съезды, конгрессы, курултаи и т.п.), но и вынуждено участвовать в их организации (например, Мордовия и Чувашия). Вообще, вырисовывается общая для России проблема легитимности подобных образований — общеизвестны разное понимание принципов представительства, несоответствие реальной практики выборов декларируемым принципам, многочисленные процедурные нарушения и т.п. России, по мнению авторов, необходимо выработать и закрепить в законодательстве жесткие правовые рамки для этих форумов и предусмотреть контроль за их соблюдением. Возможно, необходимо и поставить вопрос о нелегитимности некоторых из них, вплоть до роспуска (либеральный Закон об общественных организациях в сегодняшнем своем виде позволяет выступать от имени народа организациям, не всегда ориентированным на межнациональное согласие). Недостаточная жесткость в этом вопросе чревата возможными будущими конфликтами, разрешение которых будет дорого стоить.
Проблема восстановления в какой-либо форме автономной республики приобрела особую актуальность в настоящий момент в связи с массовым выездом немцев в Германию. Прогнозы национальных организаций о мощности этого потока серьезно различаются, но наличие самой проблемы не отрицает никто. Одновременно растет поток переселенцев из «горячих точек» и из стран СНГ, в которых государственным избран язык «титульных» наций или национальные конфликты были ранее, хотя и не касались напрямую немецкой диаспоры (Киргизия, Казахстан). Переселенцы хотят уехать в Германию, но реально этого сделать сразу не могут и приезжают в места компактного проживания немцев в Поволжье и других регионах.
Сложности, возникшие на территории бывшей республики с одной стороны и готовность населения сопредельных областей принять его с другой определяется, видимо, отсутствием у населения последних опасений возникновения новой автономии и проявлений этнократии со стороны немцев. Суверенизация Татарстана и тенденции к ней в других республиках в составе РФ (бывших автономиях) в немалой степени усиливает настороженность населения.
Восстановление немецкой государственности необходимо, но было бы естественным привязать его к существующим компактным поселениям граждан немецкой национальности, а не воссоздавать республику на исторической территории, провоцируя возрастание межэтнической напряженности.
Казачество в северокавказском регионе уже превратилось в мощную самостоятельную силу, участились попытки использовать его как противовес сепаратистским устремлениям республик, что может привести к нагнетанию межнациональных противоречий. Многие атаманы казаков утверждают, что являются членами специального комитета при Совете Безопасности РФ, что до сих пор официально не опровергнуто — это может негативно сказаться на авторитете руководства РФ как «третейского судьи» в случае конфликта казаков и какой-либо национальной группы в регионе. Подобное может произойти и в других регионах России, где появились казачьи организации. Казаки Волгоградской, Астраханской, Ростовской областей уже подготовили документы на образование Донской Республики. Представляется нежелательным для России не только создание этой республики, но и легитимизация казачьих формирований, в составе которых участники не объявленной Россией войны в Приднестровье, зачастую имеющие не только холодное оружие. Необходимо со всем вниманием подходить к регистрации казачьих организаций, их уставам, выдаче разрешений на патрулирование их отрядами городов.
Если ранее, в 1990-91 годах, казаки делились на «белых» и «красных» по их отношению к КПСС и «демократам», то теперь эти грани почти стерлись [21], правда, они сменились межличностными сложностями [9,10], как правило, в регионах, где межнациональные отношения не приобрели угрожающего характера. Вследствие этого вместо существовавших до революции в Российской Империи в целом 11 казачьих войск уже зарегистрировано 44 на территории РФ, причем процесс их образования далеко не закончен, не ясна также степень легитимности этих организаций — нет критериев, по которым можно было бы определить ее [49]. Борьба за власть маскируется идеологическими разногласиями, поддерживающими «красно-белые» стереотипы, и казачество пришло к единству в отстаивании своих общих требований — возврат земель, казачьи воинские части, участие в охране порядка наряду с милицией и т.п. Право ношения казаками формы и традиционного оружия сомнению никем не подвергается.
Действенные казачьи организации первоначально появились в тех регионах РФ, где русское население почувствовало для себя реальную угрозу, и их возникновение можно трактовать как форму самозащиты. Другие русские политические организации как в регионе, так и в РФ в целом, не имеют влияния — они либо маргинальны по своему составу («патриоты» различных ответвлений общества «Память»), либо включают в себя представителей «новых» коммунистических организаций (и являются скорее коммунистическими, чем национальными, например отделения Фронта национального спасения). Единственным примером состоявшейся русской оппозиции является парламентский блок «Согласие» в Татарстане, включающий в себя как местную ДПР, общественное движение «Граждане Российской Федерации» и другие организации представителей русской общины Татарстана, так и директорат ВПК (за счет которого блок приобрел политический вес). Попытки создания подобных структур в других регионах либо не предпринимались, либо потерпели поражение. В качестве гипотезы рискнем высказать, что одной из причин подобного развития событий представляется трудность национальной самоидентификации для русского населения, потому самоидентификация с казачеством, возможно, стала выходом для него в данной ситуации.
Появление казачьих «боевых дружин» — сигнал руководству РФ о необходимости более внимательно относиться к проблемам русского этноса.
В рассматриваемом регионе крупнейшей является татарская диаспора. Требования ее представителей (национально-культурные и религиозные) должны по возможности удовлетворяться, так как ориентация диаспоры на Татарстан обойдется России значительно дороже, чем финансирование татарских школ, учитывая выдвигаемые представителями радикальных национальных организаций Татарстана территориальные претензии к республикам и областям РФ.
Активность организаций чувашской, мордовской, марийской и других диаспор региона несравненно ниже, население не ищет национальной самоидентификации, что во многом является следствием меньших, чем у Татарстана, проявлений активности метрополий на пути к политическому суверенитету. В то же время происходит медленный процесс заимствования стереотипов поведения, который может активизировать рост национального самосознания внутри диаспор.
В регионе создаются национальные общества кавказских народов. Их образование — явление однозначно положительное, так как с их возникновением появляется возможность диалога в обсуждении проблем, возникающих в связи с негативным отношением к кавказцам.
Процесс суверенизации Татарстана идет с августа 1990 года — именно тогда ВС республики практически единогласно принял Декларацию о суверенитете. В 1992 году, после мартовского референдума и принятия 6 ноября Конституции его практически можно считать завершенным де-юре, не хватает только Договора с РФ и международного признания Республики Татарстан (второе находится в непосредственной зависимости от первого [5]). Президенту М.Шаймиеву на фоне борьбы представителей «национального» и «федералистского» лагерей (парламентские блоки «Татарстан» и «Согласие») [2,3] по статьям, регламентирующим взаимоотношения Татарстана и Российской Федерации, удалось добиться закрепления в Основном законе большего объема полномочий исполнительной власти [3], нежели в РФ и многих российских республиках, а также в большинстве государств СНГ. Пугая руководителей России и нетатарское население республики возможностью прихода к власти национальных сил и опираясь на парламентский центр (его составляют назначенные непосредственно президентом главы местных администраций и руководители сельхозпредприятий), Шаймиев более или менее успешно добивается необходимых ему решений Верховного Совета [3].
Взаимоотношения руководства Татарстана с российским центром имеют продолжительную историю. Переговоры Татарстана и России были оживленными в период, предшествовавший референдуму о суверенитете республики, затем переговорный процесс практически замер до «конституционной» сессии в октябре-ноябре. Позиция президента Шаймиева «сначала договор, потом конституция» не могла осуществиться из-за затяжек со стороны России. К началу 7-го съезда народных депутатов РФ Верховным Советом республики было принято постановление «О введении Конституции в действие», по которому таковое предполагается с момента опубликования документа. Эта последняя отсрочка (были и другие — перерыв между 10 и 11 сессиями ВС РТ, месячный «антракт» между принятием конституции и введением ее в действие), возможно, не будет длительной, и Конституция вступит в силу раньше заключения договора — президенту Шаймиеву не нужны внутриполитические осложнения и протесты «националов», он показал центру, что сделал все, что мог [36]. Крупным шагом по направлению к компромиссу следует считать и принятое на сессии ВС 21-25 декабря решение о том, что правоохранительные органы, суды и прокуратура остаются в российской системе вертикального подчинения. Это было одним из главных теребований представителей оппозиции, отстаивающих в ВС федералистские позиции, которое ранее даже не рассматривалось: в тексте Конституции нет упоминаний о российской юрисдикции над этими органами [10].
Вообще позиция России в вопросе о Конституции Татарстана часто не смотрится взвешенной и гибкой — жесткие заявления О.Румянцева в начале «конституционной» октябрьской сессии зачастую выглядели как вмешательство во внутренние дела республики [2,3] и даже шантаж и угрозы ее руководству [30,31]. Итоговые формулировки спорных статей Конституции [3], по видимому, являются единственно возможным на данный момент вариантом компромисса в ВС, они были выработаны согласительной комиссией, включавшей в себя представителей противостоящих фракций, и утверждены ВС с соблюдением законной процедуры. Делегация ВС России присутствовала на итоговом голосовании и не делала резких заявлений. В то же время по возвращении в Москву Румянцев докладывает в ВС о несоответствии Конституции Татарстана Конституции России — можно ли такое политическое поведение считать солидным? Идея Румянцева о принятии конституций республиками в составе РФ только после принятия Конституции РФ [45] очевидно неприемлема не только для Татарстана, но и для большинства республик — субъектов Федерации [43]. Понятно в этих условиях желание Шаймиева вести переговоры о статусе республики непосредственно с Ельциным [36]. Шаймиев не раз приезжал на заседания Совета глав республик в составе РФ [28,29], встречался лично с Президентом РФ.
Для успешного ведения переговоров с центром руководству республики необходимы союзники. Можно вспомнить в связи с этим совместное заявление лидеров Якутии, Башкортостана и Татарстана по вопросу о налогах [24], подписание Татарстаном экономических соглашений, предполагающих «дружбу и сотрудничество» со всеми соседями, идею создания Конфедерации народов Поволжья и Урала, уже оформленную документально и вызвавшую негативную реакцию лидеров республик [10,41], но парафированную лидерами национальных организаций региона.
Лидеры Татарстана много говорят об отсутствии механизмов реализации Федеративного Договора, не подписанного республикой [30,34,35,44] — этот больной для России вопрос обеспечивает сочувственное отношение к позиции Татарстана как руководителей республик РФ, так и представителей областей [46]. В этой связи однозначно положительно можно расценить одобрение 7 Съездом народных депутатов включения в конституцию РФ этого документа полностью.
Итоги переговоров Татарстана и России сейчас трудно определить из-за непредсказуемости действий российского центра. Скорее всего, практика затяжек, отсрочек и игнорирования конституции РТ будет продолжена и впредь. Уже готов давно ожидаемый в Татарстане проект договора о разграничении полномочий, но в нем остался один спорный пункт — об ассоциированном членстве Татарстана в РФ. Очевидно, что Верховный Совет и президент РТ не пойдут на компромисс в этом вопросе, который является для республики основным.
Между тем Шаймиев имеет шанс стать одним из лидеров Совета глав республик, и тогда трудности центра во взаимоотношениях с ними увеличатся. Нельзя забывать и о том, что любая дестабилизация в России (обострение отношений законодательной и исполнительной власти и т.д.) сразу откликается в Татарстане, представители национальной оппозиции тут же используют подобные факты для пропаганды полного выхода республики из общего с Россией правового пространства. В то же время существуют постоянные контакты между Татарстаном и Чечней (открыто — только через представителей национальных движений, но нет сомнений, что и на официальном уровне). Так, во время референдума о суверенитете в Казани были вывешены транспаранты со здравицами в честь чеченского народа и его мужества в отстаивании свободы. Руководство Татарстана предпочитает не распространяться об этих связях, учитывая приоритетность переговоров с РФ. Отрыв Татарстана от Чечни, несомненно, был бы выгоден России. Возможно, имело бы смысл разыграть «татарстанскую карту», удовлетворив часть требований готового к компромиссам татарстанского руководства в противовес Чечне. В любом случае скрупулезно юридически выверенный «татарстанский» путь к укреплению суверенитета предпочтительнее для Российской Федерации — резко отрицательно относится к национальному сепаратизму русскоязычное население, процент которого в большинстве экс-автономий превышает процент «титульной» нации, потому успех референдума в любой из них представляется маловероятным.
Неоднозначны взаимоотношения президента РТ и его команды с руководством национального движения — здесь применяется тактика соглашательства (отсутствие реакции представителей власти на существование антирусских изданий, выходящих на татарском языке и т.д.), давления (угроза закрытия газеты «Суверенитет» с обвинением в разжигании национальной розни [3]), игнорирования (проведение выборов делегатов Всемирного Конгресса татар без участия «националов»).
Само национальное движение расколото прежде всего по отношении к президенту республики и по степени политической радикальности. Вопросы религии, вопреки устоявшемуся в России мнению, не играют здесь существенной роли. Потрясающие сейчас российский исламский мир расколы в верхушке духовенства, эпицентр которых находится в Татарстане (создание независимого Духовного управления мусульман Республики Татарстан, и конфронтация его лидеров с ДУМЕС — Духовным управлением мусульман Европейской части и Сибири), являются следствием смены элиты мусульманского духовенства, и не имеют отношения к несуществующей «исламизации» республики. (Здесь надо отметить, что религиозность татарского народа более высока, чем его этнических соседей, но проявляется преимущественно в быту, сильно отличаясь от напора Ислама в среднеазиатских республиках бывшего СССР, ситуация в которых безосновательно проецируется на республику.)
Если в конце 1991 года милли меджлис, созданный Всетатарским Курултаем, виделся реальной силой, угрожающей законно избранным органам власти, вызывая обеспокоенность президента, Верховного Совета и общественности, то сейчас он нашел свое место в политической системе республики. Более того — именно функционеры милли меджлиса ведут неофициальные переговоры с меджлисом крымских татар и представителями Чеченской Республики, вести которые открыто было бы политически невыгодно — они встречали посланцев «братского чеченского народа» в октябре, а в ноябре нанесли ответный визит в Чеченскую Республику (при «угрозе» визита Д.Дудаева все руководители Татарстана оказались либо за границей, либо в очередном отпуске). Лидеры милли меджлиса и Татарского общественного центра (ВТОЦ) контактируют и с национальными движениями в других республиках РФ и странах СНГ — с меджлисом крымских татар, Народным фронтом Азербайджана, партией ЧАП и Чувашским Национальным Конгрессом в Чувашии, марийскими, башкирскими национальными организациями и т.д.
ВТОЦ всегда расценивался наблюдателями в республике как «пропрезидентская» организация; он был создан при содействии рескома КПСС в 1988 году и всегда был лоялен руководству.
В последнее время наметился процесс радикализации и маргинализации национальных татарских организаций в республике [24,25]. Весной, если обстановка не изменится, весьма возможен уход в отставку председателя ВТОЦ М.Мулюкова. Отсрочка до съезда этого шага уже стоила организации скандала на пленуме [5]. Лидеры милли меджлиса также говорят о «возможных кадровых перестановках», положение реиса милли меджлиса Т.Абдуллина достаточно сложно, он испытывает давление радикальной оппозиции [25]. Место этих лидеров могут занять только радикальные представители отделений организаций из Набережных Челнов, где сложилась «национальная община» [25], и влияние «националов» на деятельность городских органов власти значительно больше, чем центральных — на республиканскую власть. В то же время нынешние лидеры национальных организаций имеют вес в обществе и влияние на руководство республики, входят в истеблишмент. Те, кто стремится им на смену, имеют авторитет только в Набережных Челнах и среди национал-радикалов, что дает возможность лидерам пока отражать их атаки [10]. Основной корпус руководителей местных организаций понимает, что приход к руководству движением радикалов приведет к падению авторитета ВТОЦ и милли меджлиса с одной стороны, и к возможному изменению тактики национального движения в направлении экстремизма и потере взаимопонимания с руководством республики с другой.
В условиях неоправданной затянутости переговорного процесса между РФ и Татарстаном президент Шаймиев, получив в новой конституции необходимый объем полномочий, может стать реальным хозяином положения у себя в республике и повысить свой рейтинг среди прочих лидеров субъектов Федерации. Татарстан тогда «потянет за собой» по пути суверенизации не только республики, но и области России. Появившаяся недавно у лидеров национальных организаций республики идея создания Конфедерации народов Поволжья и Урала [8] (мыслящаяся подобием Конфедерации народов Кавказа), поддержанная уже сейчас представителями чувашского, башкирского и марийского национальных движений, выглядит в связи с этим достаточно опасной для будущего России. На государственном уровне также постепенно создается ассоциация «Идель-Урал», преследующая цели экономической интеграции республик и областей региона, подписано множество экономических соглашений между Татарстаном и его соседями.
Необходимо ускорить переговоры и найти компромиссное, приемлемое решение непосредственно для Татарстана и России, используя наличие взаимопонимания президентов двух республик для противодействия распространению «татарстанского сценария» на остальные республики. Если еще есть время.
Несмотря на неопределенность государственного статуса, не стихает дипломатическая активность республики. После положительного ответа населения на вопрос мартовского референдума о суверенитете появляются представительства в странах СНГ и ближнего зарубежья. В октябре заключением торгово-экономического соглашения завершился визит президента Шаймиева в Турцию [25, 52].
Государства ближнего и дальнего зарубежья активно взаимодействуют с руководством республики по экономическим вопросам, откладывая ее международное признание до заключения договора с РФ о разграничении полномочий.
После принятия Конституции возможно международное признание республики. Первыми, скорее всего, республику признают исламские государства, в том числе Турция (именно с ней налажены устойчивые связи), и Азербайджан (с лидерами правящего Народного Фронта и президентом давние контакты существуют у представителей национального движения, особенно партии «Иттифак»).
Возможное примыкание Татарстана к образующимся союзам государств Причерноморья (под эгидой Турции) и Средней Азии (ориентирующимся на того же партнера) представляется опасным для России с точки зрения ее геополитических интересов.
Не исключена также вероятность того, что одними из первых признают Татарстан Литва или Венгрия — торговые контакты с ними сейчас наиболее оживленны [5,25]. Если с Венгрией заключен обычный торговый договор «полубартерного» характера, то соглашение с Литвой более серьезно, оно предполагает заключение на долговременной основе (взаимные инвестиции) взаимовыгодного экономического союза, обеспечивающего достижение стратегических целей сторон — эксплуатация Клайпедского порта Татарстаном, не имеющим выхода к морям, обеспечение нефтепереработки для взаимных экспортных нужд и стабильное получение энергоносителей Литвой. Договор с литовской стороны подписал тогдашний вице-премьер Брониславас Лубис, возглавляющий теперь правительство. Достигнутое соглашение — несомненная удача для обоих партнеров. В прессе сообщалось (со ссылкой на лидеров Татарстана), что власти России по дипломатическим каналам пытаются препятствовать заключению зарубежными странами каких-либо договоров с республикой. Подтверждений или опровержений этим сообщениям не поступало, но даже если такие усилия предпринимались, они явно не достигли своих целей.
Несмотря на то, что Татарстан лишает Россию традиционных покупателей нефти, России сейчас даже выгодно налаживание экономических и политических контактов между Татарстаном и государствами, не входящими в сферу влияния Турции — руководители республики прагматичны, они предпочтут более выгодную сделку или более быстрое признание созданию союза с «братской» тюркской державой (такой подход разделяют и руководители национального движения [5]). Ориентация Татарстана на Турцию может стать началом интеграции части собственно России в пантюркистское объединение — нет гарантии, что этот процесс не захватит позднее Чувашию и другие регионы с тюркским населением.
В нынешних условиях Татарстан воспринимается как флагман в борьбе с Россией за политический и экономический суверенитет. Повторяют аргументы и конкретные действия президента и правительства Татарстана их руководители, интенсивно обмениваются опытом лидеры национальных партий и съездов титульных народов (причем лидеры немусульманских движений как образец воспринимают партию «Иттифак», не скрывающую своего исламского характера). Относительное экономическое благополучие, низкие цены на потребительские товары в Татарстане в печати соседних республик связываются с успешным следованием по пути независимости (экспортный потенциал республики при этом не сравнивается с собственным, как правило, значительно уступающим последнему).
Руководители Башкортостана фактически повторяют вслед за Казанью все политические шаги, но с некоторым опозданием — Декларация о суверенитете принята в октябре 1990 года (через два месяца после принятия аналогичного документа в Казани), летом 1992 года республика перешла на одноканальную систему налогов, формируются самостоятельные судебная и банковская системы [8].
В то же время бросаются в глаза отличия в ходе политического процесса — если в Татарстане все происходит постепенно, с широким общественным обсуждением всех изменений в статусе, которые и устанавливаются в итоге на условиях более или менее взаимоприемлемого компромисса, то руководство Башкортостана, не имея организованной оппозиции своему курсу, проводит такие же решения зачастую распоряжениями Президиума ВС без участия общественности. Показательно различие в процедуре обсуждения конституций — если конституция Татарстана была впервые опубликована в декабре 1991 года, в мае появился доработанный с учетом замечаний новый проект, летом Конституцию приняли в первом чтении, а октябрьская сессия путем кропотливого согласования спорных статей приняла наконец документ в целом, то проект Конституции РБ был опубликован 9 июня, а 15-го принят в первом чтении, причем обсуждение заняло менее полутора часов.
Единственный шаг Татарстана, который фактически легитимизирует претензии республики на суверенитет — референдум — руководство Башкортостана, видимо, не осмелится повторить, хотя председатель ВС РБ М.Рахимов часто в своих выступлениях говорит о его неизбежности. Причина опасений руководства — прежде всего национальный состав республики (титульная нация составляет около 22%, при этом татар и русских — 28% и 39% соответственно). Политических партий, могущих составить оппозицию нынешней власти, в республике нет, но существуют национальные организации, отстаивающие интересы трех основных этнических групп. Башкирский Народный Центр (БНЦ) «Урал» отстаивает «приоритет башкир как коренной нации» во всех сферах жизни республики (как в вопросе о кадровых назначениях, так и в культурной сфере). Основным оппонентом БНЦ стал Башкирский ТОЦ, требующий введения третьего государственного языка (в проекте конституции этот вопрос не решен, дана лишь ссылка на не принятый Закон, по действующему законодательству государственными являются русский и башкирский языки), всемерного учета интересов татарской диаспоры и т.д. Логика политического развития заставляет лидеров придерживаться федералистских позиций, абсолютно чуждых всем остальным политическим организациям татар. (Центральный ВТОЦ контактирует с национальными башкирскими организациями [8] и не признает, по существу, свое башкирское отделение). В этих условиях естественным союзником ТОЦ стало общественное объединение «Русь», характеризуемое как «демо-патриотическое» и отстаивающее интересы русскоязычного населения. Все движения на данный момент лишены массовой поддержки — в республике, как и в целом в РФ, определяющим фактором развития в 1992 году стала социальная пассивность населения.
«Придворной» партии или общественного движения в республике нет. В отсутствии реальной оппозиции такая структура руководству ранее не была нужна, а сейчас практически невозможно ее создать из-за той же пассивности населения, хотя именно теперь действующему руководству республики она могла бы понадобиться — популярность лидеров падает, руководство ВС, ранее высказывавшее намерение провести выборы президента, практически отказалось от этой идеи ввиду падения собственной популярности и сомнений в благоприятном для себя их исходе [2], а победа на выборах любого другого кандидата, кроме председателя ВС породит традиционный для государств постсоветского пространства конфликт исполнительной и законодательной власти. Руководство республики боится также дестабилизации, к которой неизбежно приведут и проведение референдума и выборы президента (как и любые другие), потому на заседании ВС принято решение о моратории на выборы до 1995 года. Это решение сохраняет состав органов власти в неизменном виде (кстати, наблюдатели из Казани характеризуют соседнюю республику как «край непуганой номенклатуры», что в общих чертах верно — правящая элита в республике за последние годы не подверглась серьезным изменениям). Однозначно можно утверждать, что для нынешнего руководства значительно важнее сохранить власть, чем сделать республику более независимой.
Отношения между Татарстаном и Башкортостаном далеко не безоблачны. Они осложняются как наличием в РБ крупной татарской диаспоры, так и экономическими проблемами (например, простаивают нефтеперерабатывающие предприятия в Уфе, тогда как руководство Татарстана планирует постройку в своей республике комплекса по переработке сырой нефти с привлечением американского капитала). Руководство Башкортостана ревниво относится к успехам соседей как в экономике и привлечении инвестиций Запада, так и на пути построения независимого государства. «Оторвать» Башкортостан от Татарстана вполне возможно, необходимо лишь полнее использовать политические и экономические рычаги воздействия, подписать на основании Федеративного договора соглашение о разграничении полномочий и добиваться скрупулезного выполнения всех его пунктов администрацией республики.
Чувашия выделяется среди соседних республик высоким процентом титульного населения — 68%, что повышает шансы на приход к власти представителей национального движения, тем более, что Чувашская партия национального возрождения (ЧАП) является на сегодняшний день единственной реальной оппозиционной политической силой, претендующей на власть.
Чаваш Аталана Партий (ЧАП) образовалась весной 1991 года (именно тогда в спецвыпуске «российской чувашской газеты «AVANI» была опубликована «Весенняя платформа ЧАПа» [50]). Лидеры новой на тот момент политической партии уже были хорошо известны в республике — все они до этого активно участвовали в демдвижении Чувашии. В это время в республике и за ее пределами уже активно действовал Чувашский общественно-культурный центр (ЧОКЦ), организатором и бессменным председателем которого является писатель Мишши (Михаил) Юхма. ЧОКЦ достаточно активно занимался созданием целой сети национальных обществ как в Чувашии, так и в других местах компактного проживания чувашей (в Ульяновской, Самарской, Пензенской областях, в Татарстане и Башкортостане). Сам Юхма — личность противоречивая. Во время своей политической карьеры (начавшейся одновременно с перестройкой) он успел проявить себя последовательно как борец с партократией, защитник коммунистической идеи и ее противник. Сейчас ЧОКЦ выступает в блоке с коммунистическими движениями, а также с несколькими одиозными организациями. Весной этого года ЧАПу удалось совершить раскол в ЧОКЦ. Большая часть членов правления образовала альтернативную организацию с тем же названием. Меньшая часть осталась с Юхмой. Юхма зарегистрировал ЧОКЦ в Москве и добился права на газету ЧОКЦа «Вучах» (тираж около 10 тысяч экземпляров). Сейчас деятельность ЧОКЦа в республике практически не видна, газета выходит нерегулярно. По всей видимости, организации не удастся вернуть даже малую часть своего былого влияния.
У партии ЧАП практически нет уязвимых мест, которые могли бы использовать ее противники. В отличие от большинства подобных национальных организаций, обвинить ее в причастности к бывшей КПСС невозможно, лидеры партии пользуются авторитетом, на них нет даже налета маргинальности [16]. Верхушка ЧАПа состоит из известнейших в республике людей. Председатель партии — известный юрист Николай Лукиянов, ведущий идеолог, фактический лидер партии Атнер Хузангай — филолог с мировым именем, сын чувашского национального поэта Петра Хузангая. Среди лидеров — философ Петр Краснов, скульптор Федор Мадуров, любимый народом поэт Валерий Тургай. Хорошо разработана система «работы на публику» — председатель партии находится в тени, Хузангай ведет себя очень корректно и выдержанно, что отмечают даже его политические противники, а с резкими заявлениями выступают вполне определенные люди, причем степень резкости также регламентирована. Имеющая на сегодняшний день самый большой в республике тираж (71 тысяча, после подписной кампании на 1993 год он даже увеличился) газета «Хыпар» занимает прочаповские позиции. Ее политические противники не имеют существенного влияния в республике, единственная более или менее серьезная партия — социал-демократическая партия Чувашии — сейчас выступает с ней в блоке [8,18,19].
Идеология ЧАПа строится на абстрактном пантюркизме с привлечением демократической фразеологии. ЧАП выступает за демократическое устройство общества, но основной тезис при этом — невозможность полного осуществления прав человека без приоритета прав нации. Найти союзников за пределами Чувашии ЧАПу не так просто. Конфессиональная принадлежность чувашского народа — православие, что сильно затрудняет распространение сепаратистских идей. В последнее время очень заметны попытки «националов» «сбросить оковы» Русской Православной Церкви (РПЦ). «Работа» здесь ведется по двум направлениям — пропаганда язычества, «исконной чувашской религии», и требования отделения чувашской церкви от РПЦ. И то и другое вызывает резко негативную реакцию духовенства [8]. «Отделенческие» настроения редки даже среди священников-чувашей, так как выживаемость отдельной чувашской церкви крайне проблематична. Чаповцы делают сознательную ставку на пантюркизм, но в достаточно осторожной форме. На этом пути также имеются немалые трудности — во-первых, ориентация на Ислам большинства тюркских национальных организаций, во-вторых — традиционно напряженные отношения с соседним Татарстаном. Как известно, татарские и чувашские «националы» претендуют на историческое наследие Волжско-Камской Булгарии. «Официальные» историографии настолько различаются, что уже давно татарские и чувашские историки не появляются на научных конференциях друг друга. История взаимоотношений поволжских народов также противоречит распространяемым «националами» (прежде всего татарскими) утверждениям о якобы мирной истории этого региона, о том, что местные народы никогда не воевали между собой. Взаимоотношения татар и чувашей на бытовом уровне довольно напряженны, чего нельзя сказать о взаимоотношениях чувашей и русских. Однако ЧАП нашел общий язык и с «Иттифаком» (служащим для него примером, о чем неоднократно заявляли лидеры ЧАПа), так и с Татарским Общественным Центром. Интерес к Чувашии проявляют сейчас Азербайджан и Чеченская республика. Налаживание тесных контактов с ними более вероятно, чем с Татарстаном или с соседними регионами (такими, как Мордовия или Марий Эл), не представляющими особого интереса с точки зрения экономических связей.
Во время президентских выборов в декабре 1991 года кандидат от ЧАПа Атнер Хузангай набрал наибольшее число голосов. Выборы были признаны несостоявшимися из-за того, что ни один кандидат не набрал нужного по Закону о выборах Чувашской Республики числа голосов, Хузангаю не хватило нескольких процентов. Выборы были признаны несостоявшимися.
После выборов «националы» начали активную пропагандистскую кампанию. Мало у кого в республике были сомнения в победе кандидатов ЧАПа на возможных выборах (как президентских, так и глав администраций в большинстве сельских районов). Весь 1992 год прошел под знаком укрепления позиций национальных сил.
8-9 октября 1992 года в Чебоксарах состоялся Чувашский Национальный Конгресс (ЧНК) [17]. Финансировало Конгресс правительство республики, председателем оргкомитета являлся председатель Верховного Совета Эдуард Кубарев. Однако сценарий Конгресса и проекты документов разрабатывались ЧАПом, фактическая организация Конгресса также находилась в руках партии (заместителем председателя оргкомитета был А.Хузангай). Итоги ЧНК можно однозначно квалифицировать как полную победу ЧАПа. Все документы, предложенные оргкомитетом, прошли, в руководящий орган ЧНК, Мер Канаш (Большой Совет, состоящий из 70 человек) прошли все чаповские кандидаты, Малый Совет ЧНК почти целиком состоит из членов партии. Председателем ЧНК избран Хузангай. Итоги Конгресса, во многом явно неожиданные для председателя ВС Э.Кубарева, пытавшегося повлиять на ход его работы, можно оценить как крупную победу партии ЧАП. Теперь, не имея формальной связи с ЧНК, она способна контролировать официально признанное «высшее представительное собрание чувашского народа». Видимо, газета ЧНК, деньги на которую обещало найти правительство, также будет под контролем ЧАПа.
Одновременно с Конгрессом партия, почти год умело избегавшая открытых политических действий, заявила свою реальную программу в первом (и пока единственном) номере своей газеты «АТАЛАНУ», увидевшем свет в день открытия ЧНК. В программных статьях лидеров ЧАПа декларируются тезисы об имперской политике России, о необходимости максимальной суверенизации. В ряде материалов провозглашаются пантюркистские лозунги [51].
Председатель ВС Э.Кубарев испытывал сильное давление со стороны ряда членов Президиума ВС (прежде всего Краснова и Хузангая) и вынужден был идти на компромиссы. Более независимую позицию занимал предсовмина В.Викторов, однозначно выступающий против любого сепаратизма. Однако в последнее время Кубарев, положение которого было весьма непрочно, довольно неожиданно встал на твердую позицию противостояния ЧАПу и ЧНК. Сейчас он парадоксальным образом стал своего рода гарантом стабильности и противодействия радикальным тенденциям, что заметно повысило его рейтинг. Руководство республики не только противится проявлениям сепаратизма, но даже не поддерживает таких «общепризнанных» форм суверенизации, как одноканальная система налогов [44]. И Кубарев, и Викторов объясняют это тем, что республика получает из российского бюджета больше, чем платит налогов, и говорить о каком-либо «выкачивании» средств из республики просто глупо.
Перед сессией ВС, неоднократно откладывавшейся и открывшейся 21 декабря, руководством республики была развернута активная кампания против выборов президента в ближайшее время. Главные аргументы — возможность обострения политической обстановки и большие затраты. Формально Кубарев (в отличие от Викторова) не против института президентства, но против выборов в обозримом будущем. Перед сессией ряд глав местных администраций (причем не назначенные, а выбранные в декабре 1991 года) опубликовали в прессе обращение, в котором призывали не назначать выборы, а укрепить исполнительную власть на местах.
В октябре на заседаниях президиума ВС шла острая борьба за включение в повестку дня сессии вопроса о выборах президента, закончившаяся победой «националов». Перед сессией было выдвинуто предложение совместить выборы президента со всероссийским референдумом 11 апреля.
Дальнейшие события показали полное нежелание депутатов «защитить Чувашию от исходящей из центра нестабильности». 4 декабря Комиссия ВС Чувашии по выборам, имевшая право просто назначить выборы (после того, как 1 декабря истек срок моратория на выборы президента), практически единогласно отказалась обсуждать этот вопрос, передав его на рассмотрение сессии. Сессия же большинством в две трети голосов ввела мораторий на любые выборы в республике до истечения полномочий нынешнего состава ВС (то есть до 1995 года). Данное решение не может рассматриваться, как результат давления руководства республики, а скорее как общее для Советов такого уровня стремление к самосохранению: попытки руководства ВС и правительства оказать давление на депутатов по вопросу о размещении производства по уничтожению химического оружия на Новочебоксарском «Химпроме» потерпели полную неудачу (депутаты практически без обсуждения запретили размещение этого производства на территории Чувашии).
Оба решения сессии можно расценить как крупное политическое поражение «националов», своего рода перелом в политической жизни республики. Теперь ЧНК вынужден будет бороться не за назначение выборов президента, а сначала за отмену постановления ВС. Вопрос об отказе от размещения производства на «Химпроме» также был одной из главных козырных карт сторонников президентства и суверенитета.
На втором этапе сессии, ориентировочно назначенном на конец января, будет проведена ротация Президиума ВС, в результате которой весьма вероятен вывод из состава Президиума членов ЧАП.
После всего этого, видимо, последуют изменения тактики «националов». Скорее всего произойдет усиление пропагандистской работы и укрепление контактов с национальными организациями соседних (и не только соседних) республик. Будут также немедленно использованы любые проявления нестабильности в центре.
Следует отметить, что жесткие национальные лозунги не только не пользуются заметной поддержкой чувашского населения, но и не вызывают у него особого интереса (например, газета АТАЛАНУ, вышедшая тиражом около 3 тысяч, по крайней мере 3 месяца лежала в киосках). Серьезных политических фигур, кроме Хузангая, у ЧАПа нет. Единственная попытка проведения митинга [8] явно не удалась. Кроме того, руководство республики, судя по всему, в последнее время научилось вести политический диалог с лидерами национального движения, не давая им поводов к конфронтации с правительством.
Обострения политической обстановки в Чувашии в ближайшее время ждать не приходится. Лидеры ЧАПа давно приготовились к долгой и упорной борьбе за власть, тактика здесь давно отработана. Объединению усилий с тюркскими «националами» многое мешает, еще менее вероятен действенный блок с оформляющимся сейчас «финно-угорским миром». В то же время ЧНК, по всей видимости, активно налаживает контакты с другими национальными организациями (ВТОЦ, «Иттифак», Съезд марийского народа и т.п.). Развитие событий здесь зависит и от общего положения в регионе (прежде всего в Татарстане), и от того, насколько успешными окажутся «объединительные» усилия волжско-камско-булгарско-уральских «националов». Возможность реальной суверенизации республики однозначно существует только в случае тесного политико-экономического блока с республикой (или республиками), однозначно нацеленной на выход и имеющей для этого сырьевую базу (для Чувашии в роли такого «локомотива» представляется пока только Татарстан).
Финно-угорские народы на сегодняшний день представляют из себя мнимую общность. Они объединяются исследователями в одну категорию только по признаку принадлежности к одной языковой семье. Реальные социальные и культурные (а подчас и языковые) связи между ними значат намного меньше, чем такие же связи с соседними этносами, не относящимися к финно-угорской языковой семье. Тем не менее идея «финно-угорского возрождения», как интеграции народов, якобы составляющих единое духовное пространство, сейчас активно используется в политических целях [20].
«Финно-угорское возрождение», начавшееся вновь (сам термин появился в 20-е годы) в конце 80-х годов, сейчас приобретает довольно специфическую окраску. Финно-угорские народы России традиционно пассивны в общественной жизни, проявляют слабый интерес к собственной культуре и языку. Реально идущие процессы ассимиляции никак нельзя назвать насильственными. Соответственно, сильных национальных организаций в этих республиках просто нет. Национальные общества создавались в 1989-1990 году при поддержке идеологических отделов обкомов КПСС. Дальнейшая судьба их зависела от того, насколько активно они пытались вмешиваться в политику, однако больших успехов на этом поприще никто так и не достиг. Руководство республик в целом не слишком заинтересовано в усилении национальных организаций.
Наибольшей радикальностью отличаются национальные движения марийцев [11] и мордвы [12].
Во втором случае это вызвано жесткой позицией правительства Мордовии и непосредственно президента Гуслянникова в отношении национальной проблемы. Президент сразу после избрания (в декабре 1991 года) начал делать заявления о нежелании сотрудничества с национальными силами, пытался отказать в выделении средств на проведение Съезда мордовского народа (Инекужо). Гуслянников постоянно подчеркивает, что он не президент мордовского народа, а президент республики, где мордвы всего 30%. Наложившись на общее сильное противостояние Верховного Совета и аппарата президента, конфликт с «националами» до сих пор нисколько не потерял своей остроты. Между тем мордовское национальное движение заметно ослабляется внутренними факторами. Во-первых, во всех административно-территориальных образованиях, где проживает мордва, она не имеет численного перевеса. Во-вторых, в движении «Масторова» (которое и организовало Инекужо) существует сразу три линии раскола: между мокшанами и эрзянами, между сторонниками протестантизма (активно внедряемого сейчас по примеру Финляндии) и традиционного православия, между анти- и прокоммунистическими настроенными активистами движения. В результате этого сейчас говорить о мордовском народе применительно к национальному движению уже не приходится — на всех форумах он представлен двумя независимыми делегациями, внутри которых также видны разногласия.
Съезд марийского народа, руководство которым находится в руках организации «Марий Ушем», — намного более серьезная политическая сила. Лидеры обеих организаций (а это практически одни и те же люди) активно развивают отношения с национальными организациями соседних республик — заметнее всего с ВТОЦем, «Иттифаком» и Чувашским Национальным Конгрессом. По всей видимости, здесь сказывается влияние Организации Непредставленных Наций и Народов (ОННН), членом которой с 1991 года является «Марий Ушем». (Как известно, ОННН наибольшее внимание в России уделяет именно Татарстану и Марий Эл, сильное желание вступить в эту организацию испытывает Чувашский Национальный Конгресс.) Председатель Съезда (он же председатель «Марий Ушем») А.Пектеев подписал совместное заявление ВТОЦ, Чувашского Национального Конгресса и Башкирского Национального Центра «Урал» о необходимости объединения поволжских республик в единое образование «Идель-Урал», имевшее аналог в послеоктябрьской истории [55]. В республике идет активная пропаганда язычества — традиционной марийской религии. Правительство Марий Эл (прежде всего президент В.Зотин и госсекретарь В.Рыбаков) открыто поддерживает национальное движение для достижения политических целей. В самом же национальном лагере идет достаточно активная внутренняя борьба, не столько на идеологической, сколько на клановой почве — в частности, президентская команда почти целиком состоит из горных мари, руководство «Марий Ушем» — из луговых. Кланы луговых мари также борются за власть в национальных организациях. Можно прогнозировать, что эта борьба примет более острые и явные формы в руководстве Съезда марийского народа — эта организация имеет большие финансовые и политические возможности, чем все остальные национальные общества, вместе взятые. В последнее время (главным образом после проведения Съезда марийского народа, все итоговые документы которого на русском языке так и не опубликованы) активизировались организации русскоязычного населения (прежде всего общество «Русь») [5]. Ввиду крайне низкой политической культуры национальных организаций в республике складывается довольно напряженная политическая ситуация.
Ситуация в остальных трех республиках в целом укладывается в одну схему. Властные структуры пытаются использовать «карту суверенитета» исключительно в экономических целях.
Руководство Удмуртии неоднократно делало резкие заявления в адрес Москвы, не подкрепив их, однако, никакими реальными действиями [13]. Ряд решений Верховного Совета республики выглядел чуть ли не как объявление полного экономического суверенитета, но остался только на газетной бумаге. Реальной власти у правительства фактически нет, экономическая и политическая ситуации развиваются в малой зависимости от действий руководства. В республике в последнее время значительно активизировалась политическая жизнь в связи с последними событиями в РФ и возможными в ближайшем будущем выборами президента Удмуртии (резко удешевляющимися в случае их проведения одновременно со всероссийским референдумом 11 апреля). Сегодняшнее руководство республики довольно неустойчиво, пользуется слабым авторитетом, к тому же ослаблено разногласиями в правительстве. Национальное движение, представленное, в основном, всеудмуртской ассоциацией «Удмурт Кенеш», довольно умеренно, однако в нем существует радикально настроенная оппозиция. Будущее республики выглядит довольно туманно — значительно активизировались в последнее время и «националы», и левые организации, и правительственные круги.
В Республике Коми национальное движение, представленное сейчас практически только «Комитетом возрождения коми народа», пожалуй, наиболее конструктивно среди других подобных организаций. Правительство республики, прежде всего председатель ВС Ю.Спиридонов, довольно эффективно проводят независимую экономическую политику, тем не менее оставаясь в глазах центра надежным гарантом стабильности. Сам Спиридонов — активный участник Совета глав республик при Президенте РФ, уверенно держит в своих руках управление важнейшими экономическими и политическими процессами в республике. Председатель ВС постоянно подчеркивает то, что он, русский, тем не менее выступает за возрождение народа коми, всемерно способствует национальному движению. В республике считают, что он старается заработать себе политический капитал на формальном заигрывании с «националами». На самом деле главный интерес руководства республики — в получении большей экономической свободы, прежде всего в распоряжении богатыми ресурсами (нефтью и лесом). Именно у Республики Коми имеется наибольший из всех финно-угорских республик «экономический фундамент» для сепаратизма. При резком ухудшении политической ситуации в Российской Федерации руководство республики, видимо, способно организовать достаточно действенное противостояние центру. Пока же ситуация здесь выглядит стабильной.
В Карелии процент финно-угорского населения ничтожно мал по сравнению с другими республиками — карел около 10%, финнов и вепсов намного меньше. Конгресс карел, финнов и вепсов, состоявшийся в ноябре 1992 года в Петрозаводске, несмотря на попытки радикально настроенных делегатов и эстонских гостей придать остроту итоговым документам, в целом остался на нейтральных позициях. Тем интереснее смотрится жесткая позиция Верховного Совета Карелии по отношению к центру. На состоявшейся в рамках Всемирного Конгресса финно-угорских народов в Сыктывкаре встрече парламентских и правительственных делегаций, делегация Карелии (возглавлявшаяся зампредом ВС) наиболее резко вела себя на обсуждении итогового документа встречи — обращения к парламенту и Президенту РФ. По ее мнению, фактам нарушения Федеративного Договора со стороны центральных структур нужно противопоставлять явные и жесткие ответные меры. Данная позиция вызвала противодействие остальных делегаций, прежде всего со стороны ведущего встречу предсовмина Коми Ю.Спиридонова.
В целом в финно-угорском национальном движении можно выделить следующие тенденции: после не слишком успешных попыток выступлений от имени народа национальных обществ, эти общества явились инициаторами и активными организаторами «высших представительных форумов народов»: Инекужо (съезд мокшан и эрзян) в Мордовии, «Удмурт кенеш» в Удмуртии, Съезд марийского народа, Конгресс карелов, финнов и вепсов в Карелии. Все эти мероприятия проводились при участии правительственных структур, и имеют официальный (на уровне республик) статус. Имеющие слабую поддержку среди населения национальные организации получили после этого возможность более активного воздействия на властные структуры. Все они намерены добиваться также официального признания на уровне РФ.
Но и в таких условиях перспективы национального движения весьма туманны, потому и возникла идея интеграции представительных организаций финно-угорских народов. Первая попытка такого рода была предпринята в мае 1992 года в Ижевске, где состоялся Съезд финно-угорских народов России. Съезд финансировался правительством Удмуртской Республики. Организаторы Съезда планировали назвать его всемирным, однако делегации иностранных государств, включая Эстонию, не смогли приехать. Особо значимых изменений в статусе национальных движений этот форум не принес. Всемирный Конгресс финно-угорских народов, состоявшийся в Сыктывкаре 1-3 декабря 1993 года, также не дал ожидаемых «националами» результатов [15], однако именно он в наибольшей степени обрисовал возможные перспективы финно-угорского движения.
Прежде всего выявились совершенно разные подходы к толкованию самого термина «интеграция финно-угорских народов» представителями российских и «западных» финно-угров. Для венгров и финнов это в первую очередь налаживание культурных связей, своего рода «путешествие в собственное прошлое». Для российских финно-угров — прежде всего надежды на разнообразную материальную помощь со стороны «старших братьев». Эти иллюзии после Конгресса развеялись напрочь — практически все выступавшие члены делегаций Венгрии, Финляндии и Эстонии считали нужным заявить о невозможности оказания материальной помощи в любом виде в связи с трудным экономическим положением в собственных странах, что вызвало заметную негативную реакцию со стороны российских делегатов. Более того, представителями Финляндии, Венгрии и Эстонии были блокированы все попытки придать хотя бы минимально радикальный вид итоговым документам Конгресса. Созданный на Конгрессе постоянно действующий орган — Консультативный совет со штаб-квартирой в Хельсинки, в силу тех же причин не окажет заметного влияния на процессы в финно-угорских республиках России.
Активная политическая роль эстонских национальных организаций на съездах финно-угорских народов РФ, в разработке программных документов и идеологии национальных организаций.
Официальные представители Эстонской Республики занимают подчеркнуто нейтральные позиции по всем «скользким» вопросам.
Главной «ударной силой» эстонских «националов» является Организация Непредставленных Наций и Народов. Она была создана в 1990 году с целью помочь народам, не имеющим собственной государственности, получить представительство в международных структурах, прежде всего в ООН. Президент ОННН находится в Амстердаме, председатель же — известный ученый-востоковед, профессор Тартусского университета, друг нынешнего президента Эстонии Леннарта Мери Леннарт Мялль. В ходе предвыборной кампании Мери открыто говорил о том, что, пожалуй, единственная перспектива для независимой Эстонской Республики — распад Российской Федерации на мелкие образования. ОННН пользуется моральной поддержкой правительства Эстонии, а возможно, и материальной, что официально отрицается. Однако сложно сомневаться в сильнейшей заинтересованности правящих эстонских кругов в успешной деятельности этой организации. Косвенным признаком может служить сам факт продолжения деятельности ОННН в Эстонии (республика уже принята в ООН, что и является высшим достижением по «шкале ценностей» ОННН).
Главные «успехи» ОННН в России — вступление в нее Чечни и Татарстана на государственном уровне. Активное желание сотрудничества изъявляют также лидеры национальных движений Чувашии и Марий Эл. Финно-угорские же организации не слишком тесно связаны с ОННН. Все будет зависеть от того, насколько реальными окажутся всяческие политические блага, которыми профессор Мялль зазывает в ОННН все национальные движения.
Также активно занимается пропагандой сепаратистских идей оппозиционная фракция эстонского парламента «Гражданин Эстонии» (лидер фракции — американский гражданин Юри Тоомепуу). Представитель этой фракции — самый, пожалуй, активный эстонский эмиссар в регионе Калью Нийдусаар. Он до недавнего времени был членом правления ОННН, однако изгнан оттуда Леннартом Мяллем. В эстонской прессе идет обмен обвинениями между Мяллем и Нийдуссааром. (Этот конфликт резко проявился на съезде марийского народа [14], менее заметно — на Всемирном конгрессе.) Нийдуссаар принимал активное участие в подготовке документов второго съезда «Марий Ушем», вызвавших негативную реакцию в среде русскоязычного населения республики Марий Эл (они, прежде всего проекты резолюций Съезда марийского народа, фактически скопированы с аналогичных документов Эстонского Конгресса, депутатом которого также являлся Нийдуссаар). Эмиссары «Гражданина Эстонии» активно разъезжают по республикам. Тем не менее, их влияние заметно только в Марий Эл.
На самом Конгрессе Нийдуссаар развил бурную деятельность. Результатом этого явилось создание радикальной группировки из представителей делегаций удмуртов, марийцев, коми и эрзя. Центром ее, по всей видимости, стала инициативная группа Правозащитного движения коми народа «Асьнымос доръям», объявившая о себе накануне Конгресса, и возникшая, судя по всему, при непосредственном участии Нийдуссаара. Этой группировке не удалось провести радикальные формулировки в итоговые документы, но сам факт создания этого блока — проявление новой тревожной тенденции. Радикальные слои, находящиеся в меньшинстве в своих организациях и не имеющие достаточно сил для их раскола, могут попытаться создать своего рода «транснациональную» организацию.
В целом давление национальных организаций на руководство своих республик постепенно растет. Постепенно растут и возможности руководства проводить все более независимую от центра линию, и любой политический кризис или проявления слабости российского руководства только упрочивают позиции сторонников разных видов суверенитета.
Население Волгоградской и Саратовской областей безразлично или отрицательно относится к воссозданию немецкой государственности в любой форме. В ноябре Энгельсский (Саратовской области) горсовет в очередной раз запретил восстановление автономии на своей территории. Процесс образования немецкого национального района затягивается, единственный реальный результат усилий российской и германской стороны здесь — немецкий колбасный цех.
Экологическое состояние Эльтонской зоны, предложенной в Волгоградской области для создания национального округа, расценивается специалистами и активистами немецких национальных организаций крайне негативно. С другой стороны, земли бывшей автономии, возможно, будут отданы в концессию французской нефтедобывающей фирме «Эльф-Акитен» (соглашение еще не утверждено Саратовским облсоветом и ВС РФ, но в последнее время об их предполагаемом согласии интенсивно поминается в печати).
Эксперты в этих областях считают восстановление автономии на исторической территории крайне маловероятным — работа по конкретному межгосударственному проекту создания 400 фермерских хозяйств (по 200 в каждой из областей) не была даже начата, в отличие от Самарской области, никогда ранее не входившей в Республику немцев, где немецкие фермерские хозяйства появились, притом никаких антинемецких настроений отмечено не было [23].
Антинемецких настроений нет и среди населения сопредельной Ульяновской области, где уже существует национальный сельсовет и местная немецкая община ведет строительство поселка. Активисты не хотят широкого оповещения — боятся наплыва беженцев из Казахстана и Киргизии, с которым будет трудно справиться при наличии ограниченного количества рабочих мест. Работников-немцев рады видеть у себя председатели колхозов и директора совхозов, трудности возникают только с жильем, но они не имеют отношения к национальному вопросу [22].
Различие положения немцев на территории бывшей республики и в сопредельных областях определяется, видимо, отсутствием у населения последних опасений возникновения новой автономии и, соответственно, проявлений этнократии — назначения руководства по национальному признаку, закона о языках и т.д. Вероятность такого подхода, если автономия будет воссоздана, не столь уж мала — во всяком случае, при создании агрофирмы в той же Ульяновской области германская сторона выдвинула условием финансирования назначение директором немца «по паспорту» [22]. Суверенизация Татарстана и тенденции к ней в других республиках в составе РФ (бывших автономиях) также усиливает настороженность населения.
Необходимо учитывать, что приток переселенцев из Казахстана и Киргизии будет нарастать, а возможности Германии по приему эмигрантов неизбежно сократятся (ФРГ крайне заинтересована в ограничении притока в страну русских немцев, особенно сейчас, когда участились столкновения на национальной почве и общественное мнение настроено против мигрантов). Возможно увеличение числа немцев-переселенцев в Поволжье, что неизбежно обострит ситуацию в областях, составлявших раньше ее территорию. Избежать этого можно, подготовив в соседних областях, испытывающих потребность в рабочих руках, участки под сельское строительство. Неплохо было бы провести переговоры с Германией о финансировании такого строительства и поставках оборудования для переработки сельхозпродукции.
Восстановление немецкой государственности необходимо, но было бы более разумно привязывать его восстановление к существующим компактным поселениям немцев, а не создавать республику на голом месте, провоцируя очередное «переселение народов» и возрастание межэтнической напряженности.
Казачество, объявленное национальной группой и добившееся специального Указа Президента РФ и постановления ВС о реабилитации казачества, все громче заявляет о своих правах. Выступления казачества с требованиями территориальной автономии отмечены в Карачаево-Черкесии, Ингушетии и других регионах традиционного проживания, что встречает негативную реакцию в республиках. Нормой стало ношение казаками традиционного холодного оружия, запрещенное Уголовным Кодексом РФ. В прессе промелькнуло сообщение о посещении казаками командования ЗакВО и заключении соглашения, согласно которому казаки обеспечивают призыв своей молодежи, а командование военного округа — формирование казачьих частей. Если соглашение вступит в силу, России не избежать осложнений в отношениях с государствами Закавказья, население которых негативно воспримет присутствие на своей территории казачьих формирований, одетых в форму российских войск.
Казаки охраняют границу между Россией и Грузией, в качестве добровольцев участвуют в грузино-абхазском конфликте на стороне Абхазии. У них появляется и огнестрельное оружие. Прошло сообщение о потасовке, учиненной казаками в Краснодаре [6] в общежитии Политехнического института, где без всякого побудительного мотива были избиты студенты-кавказцы.
Представитель Президента в Ростовской области В.Зубков обратился к казакам, пытаясь использовать их как силу в борьбе с руководством облсовета [47]. Подобных фактов можно привести множество — и все они говорят о том, что казачество во взрывоопасном северокавказском регионе превратилось в самостоятельную силу и значение этой силы растет. При этом попытки использовать казачество как противовес сепаратистским устремлениям руководства и «титульного» населения республик крайне опасны, такая политика может привести лишь к еще большему нагнетанию межнациональных противоречий — своими руками укрепляются силы нового участника конфликта с не всегда предсказуемым политическим поведением.
Самой большой по численности фракцией Волгоградского областного совета после распада фракции «Коммунисты России» стала казачья — 52 депутата [21]. Естественно, что вопросы выполнения Указа Президента и Постановления ВС о реабилитации казачества находятся под постоянным контролем Совета, создаются комиссии по отдельным аспектам реабилитации [3], специальный отдел обладминистрации занимается этим вопросом. В ноябре впервые состоялось присвоение казакам области традиционных воинских званий, при этом степень официальности этой церемонии определена не была. Требование казаков о приостановлении земельной приватизации в области и выделения участков для фермеров хоть и не принято к исполнению, но процент фермерских хозяйств в области ниже, чем в соседних.
Выдвигают казаки и требование создания в Области Войска Донского Донской республики в составе РФ. Это требование они вручили Руководителю Администрации Президента РФ Ю.Петрову для оглашения на Съезде народных депутатов. Вызывает сомнения потребность руководства РФ в еще одной республике на юге России. Но казаки уже показали, что своих целей добиваться они умеют, упорно отстаивая свои интересы во всех органах власти.
Сложными были отношения казаков с представителями чеченской диаспоры — во время съезда ее представителей казаки вышли на площадь с лозунгами «Чеченцы, убирайтесь к генералу Дудаеву» и т.д. Стараниями местных чеченских лидеров конфликт был урегулирован [5], договорились даже о будущей аренде чеченцами земли у казаков после «земельной реабилитации» последних.
В Астраханской области казачество пока менее активно, но предпосылки к росту его влияния здесь также имеются — пока в тихой, «листовочной» форме идет территориальный спор с Калмыкией, ставятся те же земельные и военные вопросы. Так, областная администрация уже приняла постановление о структуре «добровольных народных казачьих дружин» [5] (решение вопросов материального оснащения и вооружения отрядов в этом документе пока не стало достоянием гласности).
Казачьи организации появились сегодня в областях, где исторически никаких казачьих формирований, поселений не было — например, в Ульяновской, Самарской, Пензенской, Псковской и т.д [3, 6, 22, 23]. Если, скажем, донских или терских казаков можно в какой-то степени считать этнической группой, то здесь часто единственным критерием принадлежности к казачеству служит самоидентификация. Действуют казаки в основном в областных центрах, требуют от властей создания конно-патрульных взводов для охраны общественного порядка, заявляют о готовности участвовать в реставрации православных храмов, активно занимаются коммерцией, распространяют «патриотическую» литературу. Практически каждое казачье подразделение числит в своем составе ветеранов Приднестровья, участвовавших в боевых действиях.
Претензии ульяновского казачества на создание «хуторов и станиц» в Чердаклинском районе области, населенном в основном чувашами [59], вызвали общий протест национально-культурных обществ всех национальных диаспор, которые были возмущены безосновательными претензиями казаков и призвали к «депортации» их лидера на родину, в Ростовскую область.
Подобные инциденты могут произойти и в других регионах России. Появление в областях казачьих организаций может стать серьезным фактором нестабильности, негативно повлиять на состояние межнациональных отношений, осложнить положение представителей южных республик, к которым и так сформировалось негативное отношение населения. Легитимизация казачьих формирований местными властями в «неказачьих» регионах крайне нежелательна.
Во многих областях и республиках РФ активизировались национально-культурные общества, организации, представляющие татарскую диаспору. Активисты обществ выдвигают требования обучения на родном языке в местах компактного проживания, создания отделений ВУЗов с татарским языком обучения, открытия татарских редакций на ТВ и радио, даже территориальной автономии. Создание межрегионального духовного управления Саратовской, Волгоградской, Пензенской областей, ориентирующегося на Духовное управление мусульман Татарстана и ориентацию многих приходов в России и СНГ на ту же структуру в противовес ДУМЕС также можно считать инициативой представителей татарской диаспоры (большинство мусульман в русских областях региона — татары).
Руководство областей либо идет, по возможности, на удовлетворение требований татар (например в Самарской [23]), либо вступает с лидерами национальных обществ в конфронтацию и пытается создавать «свои» органы национального представительства, потенциально усиливая напряженность в регионе [2,4]. При этом отмечены попытки противопоставления татарских организаций «смирным» представителям других диаспор с предоставлением последним больших прав [5]. Думается, что таким образом проблема лишь загоняется вглубь, а лидеры национальных обществ все больше обращают свои взгляды на Казань, где готовы по мере сил оказывать помощь. В итоге если сравнивать эффективность двух подходов, то мы увидим, что в Самарской области, где существует татарская редакция на местном радио и в печати не появляются материалы, осуждающие татарское национальное движение, никаких акций этим движением не проводится и общественным мнением татары воспринимаются как «свои» (в отличие от «чужих» чеченцев). В Ульяновской области, напротив, появилось отделение партии «Иттифак», был избран милли меджлис, национальные общества татарской диаспоры находятся в сложных отношениях с администрацией и облсоветом и общественное мнение относится к татарам крайне отрицательно.
Необходимо внимательнее относиться к требованиям представителей этой самой многочисленной в России национальной диаспоры, сделать все возможное для удовлетворения культурных и религиозных потребностей татар в России, иначе постоянные контакты ее лидеров с Татарстаном могут перерасти в устойчивую ориентацию на эту республику. Учитывая выдвигаемые представителями радикальных национальных организаций территориальные претензии к РФ по принципу наличия компактных поселений татар, это может серьезно осложнить обстановку в будущем.
Поселения представителей поволжских народов (марийцев, чувашей, мокша и эрзя и т.д.) в регионе, как правило, сельского типа. В послевоенные годы увеличилось представительство этих народов в городах региона за счет населения, привлекавшегося к строительству крупных промышленных объектов (КамАЗ, авиационный завод в Ульяновске и т.д.) По окончании строительных работ они получали квартиры и становились работниками возведенных предприятий, как правило, занятыми неквалифицированным трудом. В Ульяновске закрепилось собирательно-пренебрежительное наименование для этой категории населения — «чумотары» (чуваши-мордва-татары), приписываемое московским социологам [22].
Требования обучения на национальном языке у представителей этих диаспор, как правило, возникают только в компактных сельских поселениях, да и там не носят массового характера, а поддерживаются в основном активистами национально-культурных обществ. Совсем не отмечены они у представителей мордовской диаспоры, представители которой зачастую просто отказываются от обучения на родном языке, и у горожан всех перечисленных национальностей.
Низкая активность организаций чувашской, мордовской, марийской и других диаспор региона в плане выработки консолидирующей программы, ориентирующей население на национальные ценности, пассивность населения, не ищущего национальной самоидентификации — во многом следствие отсутствия серьезных, значимых проявлений активности «метрополий» на пути к политическому суверенитету. Если в Чувашии или где-либо еще к власти придут представители национальных политических организаций, возможна постепенная активизация представителей диаспор.
Но этот процесс, скорее всего, будет проходить очень медленно. Сильно влияет на появление «отделенческих» тенденций как уровень хозяйственных связей района компактного проживания национального населения с «метрополией» и областным центром, так и соотношение уровня жизни в соответствующих административно-территориальных образованиях.
Осложнение положения чеченцев и других представителей южных республик в Российской Федерации.
Отмечен рост национальной самоорганизации у представителей чеченской диаспоры: в Волгоградской и Астраханской областях в последние полгода были созданы национальные общества, ставящие своей целью как объединение представителей диаспоры в условиях отрицательного отношения к ним населения и казачьих организаций, так и удовлетворение их национально-культурных потребностей [5,6]. Появляются национальные общества, выражающие интересы и других кавказских народов (например, Общество азербайджанской культуры в Ульяновске). Происходящие процессы неслучайны, и идут тем интенсивнее, чем серьезнее претензии «метрополий» на реальную государственность и суверенитет. Негативное отношение общественного мнения к кавказцам в целом и чеченцам в особенности (связанное как с особенностями экономического поведения представителей этих диаспор, так и с суверенизацией Чечни и «демоническим» образом генерала Дудаева и Чечни, созданным средствами массовой информации). Чеченцы вызывают недовольство обывателя в наибольшей степени, вспышки отрицательного отношения замечены во многих городах России, в том числе и в поволжском регионе. Чеченцам приписывается создание мафии, совершение большего, по сравнению с другими народами, количества преступлений (хотя статистически это далеко не так).
Образование национальных обществ этих народов в регионе — однозначно позитивный процесс, дающий возможность цивилизованного обсуждения возникающих в межнациональных отношениях проблем, поиска взаимоприемлемых компромиссов.
Источники
1. Российская Федерация — Россия. Конституция (1977).— М., 1992.
2. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 30 октября/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
3. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 6 ноября/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
4. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 13 ноября/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
5. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 20 ноября/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
6. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 27 ноября/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
7. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 4 декабря/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
8. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 11 декабря/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
9. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 18 декабря/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
10. Сведения о ситуации в республиках и областях российской федерации в сфере межнациональных отношений на 25 декабря/ Информационно-аналитический отдел Госкомнац.— 1992.
11. А.К. Марийская Советская Социалистическая Республика — Республика Марий-Эл // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №6.
12. А.К. Мордовская Советская Социалистическая Республика // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №6.
13. А.К. Удмуртская Республика // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №7.
14. А.К. Марий Калык погын. Съезд марийского народа // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №10.
15. А.К. Всемирный Конгресс финно-угорских народов // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №11.
16. А.К. Чувашская Республика // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №6.
17. А.К. Чувашский национальный конгресс // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №9.
18. И.Г. Чувашия в ноябре 1992 года // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №11.
19. И.Г. Чувашия в декабре 1992 года // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №12.
20. Ильин В., Колесник Н. Социально-политические процессы в Республике Коми (декабрь 1992 года) // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №12.
21. Рыженков С. Волгоград и Волгоградская область // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №4.
22. Фоменко О. Ульяновск и Ульяновская область в июле 1992 года // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №7.
23. Фоменко О. Самара и Самарская область в июле 1992 года // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №7.
24. Фоменко О. Татарстан в сентябре 1992 года // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №9.
25. Сенатова О. Татарстан в октябре 1992 года // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №10.
26. Шереметьева Л. Волгоград и Волгоградская область (май-сентябрь 1992г.) // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— №9.
27. Гулый Ю. Украина приняла первых немцев-переселенцев // Известия.— М., 1992.— 3 ноября 1992.
28. Выжутович В. Совет глав республик поддержал российского президента // Известия.— М., 1992.— 24 ноября 1992.
29. Встреча президентов России и Татарстана. Информационное сообщение // Известия.— М., 1992.— 26 ноября 1992.
30. Батыршин Р. Новая федерация или новая декорация? Интервью с вице-президентом Татарстана В.Лихачевым // Независимая газета.— М., 1992.— 3 ноября 1992.
31. Батыршин Р. Татарстан — не Босния // Независимая газета.— М., 1992.— 4 ноября 1992.
32. Казачий ответ на газават // Независимая газета.— М., 1992.— 7 октября 1992.
33. Батыршин Р. Хасбулатов — за договор между Россией и Татарстаном в этом году // Независимая газета.— М., 1992.— 11 ноября 1992.
34. Батыршин Р. За поддержку на съезде экс-автономия потребует у Ельцина расширения своих прав // Независимая газета.— М., 1992.— 24 ноября 1992.
35. Висенс Е. Федеративный договор — только начало строительства государства // Независимая газета.— М., 1992.— 24 ноября 1992.
36. Батыршин Р. Если последовательно проводить реформы — выиграют все // Независимая газета.— М., 1992.— 28 ноября 1992.
37. Ставропольский край // Независимая газета.— М., 1992.— 28 ноября 1992.
Сообщение агентства НЕГА.
38. Беженцев становится все больше // Независимая газета.— М., 1992.— 4 декабря 1992.
39. Салмин А. Дезинтеграция России? // Независимая газета.— М., 1992.— 10 декабря 1992.
40. Шкарникова И. Союз казачьих войск России считает себя реальной военной силой // Независимая газета.— М., 1992.— 11 декабря 1992.
41. Батыршин Р. Конфедерация как средство от хаоса // Независимая газета.— М., 1992.— 12 декабря 1992.
42. Чечня // Независимая газета.— М., 1992.— 17 декабря 1992.
Сообщение агентства НЕГА.
43. Намыз И. Экс-автономии стремятся к единению // Независимая газета.— М., 1992.— 19 декабря 1992.
44. Ассоциация «Большая Волга»: центр нарушает Федеративный договор. Обращение глав исполнительной и законодательной власти республик и областей — членов Ассоциации // Российская газета.— М., 1992.— 3 ноября 1992.
45. Румянцев О. Во имя согласия — не спешите! // Российская газета.— М., 1992.— 12 ноября 1992.
46. Анохин П. Не допустить «конституционного мятежа» // Российская газета.— М., 1992.— 17 ноября 1992.
47. Каковкин Г. Шашки наголо, казаки // Российская газета.— М., 1992.— 21 ноября 1992.
48. РФ. Совет министров. Постановление №854 (6 ноября 1992) // Российская газета.— М., 1992.— 24 ноября 1992.
49. Яковенко И. Донские казаки. Социальный, политический, экономический портрет // Господин Народ.— М., 1992.— №12.
50. AVANI.— Чебоксары, 1991.— №12.— [Выпуск на русском языке].
51. АТАЛАНУ.— Чебоксары, 1992.— №1.
52. Фазуллина Г. Как будет «рынок» по-турецки? // Известия Татарстана.— Казань, 1992.— 28 октября 1992.
53. Приветствия и пожелания по случаю принятия новой Конституции Республики Татарстан // Известия Татарстана.— Казань, 1992.— 11 ноября 1992.
54. Конституция принята. Что дальше? // Известия Татарстана.— Казань, 1992.— 17 ноября 1992.
55. Шейбани. Татаро-башкирский вопрос: взгляд через историю // Известия ТОЦ.— Казань, 1992.— №11.
56. Независимость.— Казань, 1992.— №1.
57. Галлямов Р. Набережные Челны: знакомый сценарий // Суверенитет.— Казань, 1992.— №15.
58. Алексин В. Брудершафт на трауре с татарами и чеченцами // МК.— Чебоксары, 1992.— №36.
59. Алексин В. Казаков привлекает стихия мордобоя // МК.— Чебоксары, 1992.— №39.
60. Бикбулатов И. Политический мониторинг Республики Башкортостан // Полититический мониторинг/ ИГПИ.— 1992.— NN 4-11.
61. Кульчик Ю. Этнополитическая ситуация в Башкортостане.— Москва, 1992.
© Международный институт гуманитарно-политических исследований
|
|