|
| Новое на сайте |
Илья КУДРЯВЦЕВ
Основное политическое событие нескольких месяцев — парламентские выборы — произошли 5-6 июня 1993г. Количественные результаты выборов (проценты голосов набранные отдельными списками) совпали с прогнозом, данным в обзоре за апрель 1993г. Основной же качественный результат состоит в том, что выборы в Латвии (в отличие от прошедших осенью прошлого года выборов в Литве и Эстонии) практически не изменили баланса основных политических сил (что также предсказывалось).
Несколько неожиданно президентом Латвии был избран доселе мало кому известный Г.Ульманис.
Парламент решил большинством голосов приостановить депутатский мандат А.Рубикса. Несмотря на то что исключение А.Рубикса из ВС тем или иным способом было, по-видимому, предрешено, характерно, что депутаты Сейма выбрали способ, который, по мнению многочисленных экспертов, не является конституционным.
В целом, политическая ситуация в Латвии после выборов остается такой же, что была до выборов. Ожидается, что результаты выборов не внесут значительных изменений ни во внутреннюю политику Латвии, ни во внешнеполитическую стратегию ЛР. Единственным существенно новым моментом стало изменение характера оппозиции; пока, однако, неясно, как это скажется на всей латвийской политике.
Основным, определяющим моментом для характеристики политических взглядов в Латвии является позиция в национальном вопросе. Ориентации в этом измерении являются доминирующим определителем для политического спектра. Экономические и демократические ориентации отходят при этом на второй план.
Ведущая роль в латвийской политике принадлежит силам латышской национальной ориентации, возникшим и развивавшимся с лета 1988г. в связи с процессом национально-политического возрождения.
Нелатышское («русскоязычное») население, составляющее около половины жителей Латвии, имеет очень слабое политическое представительство. Причины этой слабости можно поделить на две «корзины»: 1) собственная политическая недостаточность «русскоязычного населения» и 2) недемократичное поведение латышского политического лагеря и недемократический характер независимого латвийского государства.
1) «Русскоязычное население» не является однородным, так что в 1988-1991гг. оно поделилось почти пополам на сторонников и противников независимости Латвии. Но та часть русскоязычного населения, которая поддержала независимость, не сумела создать каких-либо собственных политических структур. А те политические силы, которые выступали против независимости Латвии (представляющие «советскую» часть русскоязычного населения), делали значительные ставки на вооруженно-революционные формы борьбы и «союзные структуры», и лишь отчасти — на парламентскую борьбу в Верховном Совете Латвии. Существенно, что эти силы существовали во многом с опорой на структуры бывшей КПЛ/КПСС, не создавая реальных собственных; после запрещения КПСС они оказались без организационной опоры.
2) Силы латышской национальной ориентации с самого начала отказались видеть в представителях «советской» политической ориентации равных и легальных политических соперников, отказались от какого бы то ни было диалога с ними. Оппозиция воспринималась как безусловный политический враг, так что основные усилия латышского политического лагеря были направлены на ее изоляцию и по возможности, (мирное) уничтожение. Эти усилия нашли естественное отражение в стремлении принять закон о гражданстве нового государства в форме, лишающей потенциальных избирателей оппозиции (т.е. русскоязычное население) гражданских прав.
После достижения Латвией реальной независимости в течение 1992 года, представители «советской» оппозиции были в основном выдавлены с политической сцены. Это «выдавливание» далеко не всегда осуществлялось корректными правовыми методами; так, в парламенте распространилась практика лишения депутатов их полномочий решением большинства депутатов, контролируемого латышскими национальными силами.
Так или иначе, к 1993г. почти половина населения Латвии не имела действенного политического представительства своих интересов. Эта ситуация была закреплена выработанной в течение осени 1991 — 1992гг. системой предоставления гражданства ЛР. (и связанных ним избирательных прав). Решено было предоставлять эти права только лицам, являвшимся гражданами первой Латвийской республики (существовавшей как реальное независимое государства до 1939-1940гг.) и их потомкам. При этом около 2/3 русскоязычного населения (поселившееся в Латвии после 1940 года и их потомки) оказалось лишено гражданских и избирательных прав. При этом порядок и возможность получения этими людьми гражданства ЛР (натурализации) до момента выборов 1993г. установлены не были.
С удалением из реальной политики крупных русскоязычных сил спектр политических организаций, имеющих перспективы достижения доступа к власти в Латвии состоит из трех течений.
1) Течение так называемых «национальных радикалов», или (термин, которого предпочитает придерживаться автор) «этнических фундаменталистов». Данное течение полагает, что все фундаментальные основы латвийского общества и государства должны выводиться из свойств, характера, интересов латышского этноса.
Наиболее значительной организацией этого направления является Движение за национальную независимость Латвии (LNNK, ДННЛ). Кроме того, в 1991-1992гг. в это же течение входили более или менее значительные организации Народного фронта Латвии (LTF, НФЛ) и Латвийского Конгресса Граждан (ЛКГ); в 1993 году НФЛ и ЛКГ утрачивают влияние. В 1993 г. возникает новая крайне радикальная организация «Тевземей ун Бривибай» («Отечеству и свободе»), образованная на основе отколовшейся радикальной части НФЛ. В настоящее время в пятом Сейме Латвии национал-радикальное течение имеет около 20-25% голосов.
2) Течение «умеренных националистов». До 1990г. это течение базировалось на структурах Народного фронта Латвии (НФЛ). В 1990 году многие «умеренные» лидеры НФЛ ушли в парламент, образовав там «фракцию НФЛ». В то же время сам НФЛ в 1990-1991гг. существенно радикализировался и стал по многим позициям расходиться с фракцией. В течение 1992г. в среде «умеренных националистов» отсутствовали четкие организационные структуры, проходили многочисленные расколы. Однако в ходе подготовки к выборам 1993г неожиданно было образовано крупное полититическое объединение «Латвийский путь». В него вошли как многие «выслужившиеся» в новых структурах активисты бывшего НФЛ (и особенно фракции НФЛ), так и сумевшие «выжить» в новых условиях и структурах старые администраторы (в том числе бывший первый секретарь ЦК КПЛ, бывший в 1988-1993гг. председателем Верховного Совета А.Горбунов), так и представители структур латышской эмиграции.
Данное течение не имеет никаких определенных принципиальных позиций, ориентируясь, с одной стороны, на «простой народный национализм», а с другой — стремясь по возможности выглядеть европейцами. «Латвийский путь» возник из недр новых структур латвийского государства, поэтому ценность независимой государственности (и самоценность властных структур этой государственности) является первым его приоритетом.
Данное течение имеет в Сейме около 50-55% голосов.
3) Течение, которое можно условно назвать течением «либеральных националистов и либеральных демократов». Это течение начало формироваться еще в составе НФЛ. До осени 1991 года это небольшое течение было центристским — между радикальным латышским и радикальным «советским» крыльями политического спектра. Однако с выведением «советского» политического крыла из активной политики бывшие центристы сами оказались в роли крайних. При этом, поскольку многие старые центристы строили свое политическое поведение на «усмирении радикалов», а не на отстаивании собственной определенной позиции, они стали перемещаться к новому политическому центру (которым в настоящее время и стал «Латвийский путь»).
Первой организацией «радикальных умеренных» была «Партия демократического центра», созданная весной-летом 1992 года в ответ на быструю радикализацию основной части латвийского политического общества. Однако, отделившись от радикализирующегося большинства, эта партия все же продолжала во многом на него ориентироваться (стараясь не отходить слишком далеко). Такая двойственность стала неудовлетворительной для группы политиков во главе с (теперь бывшим) министром иностранных дел Я.Юркансом; они вышли из ПДЦ и образовали Фонд содействия Латвии, организацию номинально общественную, но активно участвовавшую в политической деятельности. Фонд содействия Латвии стал основным инициатором создания избирательного блока «Согласие Латвии — возрождение народному хозяйству». В блок «Согласие» вошли также представители (старого) хозяйственного руководства и нового бизнеса. На выборах этому блоку, по-видимому, удалось аккумулировать значительное число голосов русскоязычного населения. Этому способствовала как политическая программа блока, так и то, что лидеры блока Я.Юрканс, В.Дозорцев были известны общественному мнению во многом своей радикальной (для депутатов Верховного Совета, избранных с поддержкой НФЛ) позицией в вопросах прав русскоязычного населения.
Неясно, будут ли фракции ПДЦ и «Согласие-Возрождение» сотрудничать; вместе либерально-демократическое течение будет иметь в Сейме 15-20% голосов.
Все три названных течения поддерживают идею национальной независимости Латвии.
Представители «советской» ориентации (поддерживаемые частью русскоязычного населения) в основном вытеснены из официальной политической жизни Латвии; в парламенте их представляет фракция «Равноправие» (7% мест).
В пятом Сейме Латвии (избранном 5-6 июня 1993г.) имеется 8 фракций. Наиболее крупной является фракция «Латвияс цельш» («Латвийский путь») (36 мест), затем идут фракция ДННЛ (15), «Согласие Латвии — возрождение народному хозяйству» (13), Крестьянский Союз (12), «Равноправие» (7), «Тевземей ун Бривибай» (6), Союз христианских демократов (6), Партия демократического центра (5).
«Латвияс цельш» объединился в коалицию с «Крестьянским Союзом» (вместе 48 мест), однако не сумел найти третью фракцию, объединившись с которой можно было бы контролировать большинство Сейма. Другая, еще не созданная, но в целом «назревающая» коалиция — ДННЛ с «Тевземей ун Бривибай» (21 место). Образование коалиций среди оставшихся фракций пока маловероятно.
В течение последних лет с весны 1990г., когда латышские национальные силы выиграли выборы, происходило последовательное выдавливание русскоязычной оппозиции из латвийской официальной политики. При этом происходило «усечение» официального политического пространства. Фактически уже с середины 1990 года в Латвии начала устанавливаться однопартийная система. При этом все «республиканские» структуры власти «вычищались» от оппозиции — под лозунгом сплочения для противостояния «союзным» структурам СССР. Таким образом, на внутриреспубликанском политическом пространстве «русскоязычная оппозиция» была вытеснена; она имела определенную силу лишь в связке с «союзными» структурами власти. Поэтому после обретения Латвии независимости (осенью 1991г.) и триумфа «республиканских» структур, «русскоязычные политические силы», бывшие до того основной политической оппозицией практически исчезли с политического горизонта.
После этого начиная с 1992 года оппозиция начала образовываться уже в среде латышских национальных сил (течение умеренных, либералов, демократов), однако по настоящему сильной она не стала и на выборах получила не более 20% голосов, к тому же разделившихся между разными группами.
Таким образом, фактически, руководство Латвией осуществляется единой, но довольно аморфной коалицией латышских национальных политических сил. Выражением этого единства стало образование «Латвияс цельш» — коалиции, в которую вошли представители «власти» («номенклатуры») как новой (вышедшие вверх в ходе процесса национально-политического возрождения), так и старой (выжившие в новой ситуации представители из старых структур КПЛ).
Эта фактическая однопартийность (да к тому же еще и со слабой, аморфной структурой во главе) приводит к росту бесконтрольности и коррупции в структурах исполнительной власти. Основная причина видится в том, что руководящая политическая сила, монополизировав власть и средства контроля, не может сама всерьез контролировать действия (и честность) своих собственных членов. До сих пор у нее для этого даже не было соответствующей структуры. В то же время оппозиционные силы не имели серьезных возможностей для контроля и критики представителей правящей партии; они к тому же говорили на другом языке (и в прямом и в переносном смысле) с представителями основной политической партии; их критика поэтому часто воспринималась как вражеская, антигосударственная, как диверсия.
Так или иначе и официальный, и публичный контроль структур исполнительной власти в Латвии оказался беспрецедентно слабым. Без контроля, исполнительные власти становились все более самостоятельными и стали организовываться сами для достижении собственных выгод в противовес интересам общества и государства (см. обзор за декабрь 1992 г.: «Теневые структуры власти»). Стала развиваться коррпуция.
Представляется, что все эти основные тенденции сохранятся и после выборов 5-6 июня.
Система выборов, состоявшихся 5-6 июня в Латвии, была подробно описана в обзоре за май 1993 года. Выборы проводились по полностью пропорциональной системе (с 5-ю округами) с 4%-ным барьером.
Всего на выборы было подано 23 списка. Общее число кандидатов в них превосходит число мест в парламенте (100 мест) приблизительно в 14 раз. В выборах приняло участие около 90% лиц, имевших право голоса (то есть несколько более 50% всего населения). Окончательные результаты выборов совпали с предварительными, опубликованными в предыдущем обзоре.
| Список | % голосов | Кол-во мест |
| «Латвияс Цельш» (ЛЦ) | 32.4% | 36 |
| ДННЛ | 13.4% | 15 |
| «Согласие Латвии — возрождение народному хозяйству («Согласие») | 12% | 13 |
| Крестьянский союз (КС) | 10.6% | 12 |
| «Равноправие» | 5.8% | 7 |
| «Тевземей ун Бривибай» (ТуБ) | 5.36% | 6 |
| Союз христианских демократов (СХД) | 5% | 6 |
| Партия демократического центра (ПДЦ) | 4.8% | 5 |
Некоторой сенсацией стало то, что список Народного фронта Латвии, получив 2.6% не смог пройти 4%-ный барьер. Это, по-видимому, означает окончательную политическую смерть бывшей (всего три года назад) самой мощной политической организации Латвии. С другой стороны, «Латвияс Цельш» вероятно, постарается создать себе политический имидж «НФЛ — сегодня».
Пока, однако, трудно понять, будет ли «Латвияс Цельш» вообще стабильной политической организацией. Интересно, что организация, собравшая 32% голосов избирателей, пока формально не существует. Учредительная конференция организации «Латвияс Цельш» планируется на осень 1993г.
Приблизительно такая же ситуация сложилась и с политической организацией «Согласие — Возрождение», которая возникла де-факто как предвыборный блок, но собирается учреждаться как политическая организация, вероятно, тоже осенью 1993 года.
В целом образование парламентских коалиций происходит в хорошем соответствии с прогнозами, данными в предыдущих обзорах. Единственной неожиданностью стало то, что «Латвияс Цельш» не смог собрать вокруг себя коалиции, которая бы имела твердое большинство голосов. ЛЦ (пока) вступил в коалицию только с одной фракцией, «Крестьянский союз»; эта коалиция имеет в парламенте 48 мест. Однако во время выборов высших должностных лиц «Большая коалиция» смогла набрать абсолютное большинство по предложенным ею кандидатурам, собирая дополнительную поддержку других фракций или индивидуальных депутатов.
Радикальные националисты (ДННЛ и «ТуБ») имеют в парламенте соответственно 15 и 6 мест. Потенциально они могли бы объединиться, образовав вторую по численности фракцию парламента. В предыдущем Верховном Совете существовала аналогичная фракция — «Сатверсме», которая играла весьма активную роль в работе парламента, и, будучи меньшинством (но активным), часто фактически определяла характер принимаемых решений. Фракция «Сатверсме» стала таким образом, по-видимому, достаточно популярной в радикальных кругах, и идея ее повторения кажется достаточно реальной.
Получающаяся таким образом структура «основной», латышской части нового Сейма оказывается почти калькой со структуры предыдущего Верховного Совета. При этом коалиция большинства будет аналогична фракции НФЛ, а блок ДННЛ-ТуБ — фракции «Сатверсме». Продолжая эту аналогию, можно предположить, что не очень крупная, но сплоченная и активная группа национально-радикальных сил будет играть в парламенте весьма активную, наступательную роль, тогда как большинство будет относительно аморфным и безвольным. Можно также предположить, что в стратегических вопросах большинство постарается заключать соглашение с радикалами. Можно также прогнозировать, что оппозиция (о ней далее) будет по возможности выключаться большинством из основного процесса принятия решений.
Сохранение в наиболее активной части нового парламента явных очертаний структур старого парламента позволяет предположить, что изменения, произошедшие с выборами не внесут в латвийскую политику новых качеств.
Действительно существенные изменения произошли в оппозиционной части латвийского политического спектра. Произошла абсолютная смена лидирующей оппозиционной силы. На первый план (в оппозиции) выдвинулась коалиция «Согласие Латвии — возрождение народному хозяйству» (собравшая на выборах голоса «национально-демократической» ориентации латышского населения и «балтийской» ориентации русскоязычного населения) — сила во многом аналогичная блоку А. Бразаускаса в Литве. «Равноправие» (являющееся политическим представителем «советской» ориентации русскоязычного населения), которое раньше было основой оппозиции, смогло собрать лишь небольшое число голосов для минимального представительства — это, конечно, произошло потому, что огромное большинство избирателей «Равноправия» были лишены права голоса.
Список «Согласие-возрождение» был организован от коалиции, главным организатором которой выступил «Фонд содействия Латвии». Центральным лидером ФСЛ является Я.Юрканс.
Я.Юрканс не был особенно известным в Латвии политическим деятелем до 1992 года. Он был избран депутатом парламента при поддержке НФЛ. Поляк. В НФЛ Я.Юрканс занимался заграничными связями (поскольку хорошо знал английский); поэтому, когда должность министра иностранных дел оказалась «пустой», ее дали ему. Однако затем в 1992г. произошло «восстание Юрканса». Еще во время общественно-политического кризиса, связанного с обсуждением закона о гражданстве осенью 1991 года, Юрканс сделал (тогда еще не совсем ясное) высказывание в том смысле, что, если дискриминационный закон будет принят, ему придется оставить пост министра — ибо он представлял Западу другую Латвию.
Затем в начале 1992г. Я.Юрканс дал несколько интервью, которые были восприняты руководящей политической верхушкой Латвии как очень критические. Юрканс стал главной мишенью для критики национальных радикалов и значительной части более умеренных политиков. Одновременно его политическая популярность в массах беспрецедентно возросла. Через несколько месяцев Юрканс был отправлен в отставку с поста министра иностранных дел (этого долго добивались значительные политические силы, было устроено специальное парламентское слушание, однако решение об отставке было неожиданно принято премьер-министром И.Годманисом, ранее защищавшим Юрканса как члена команды).
В результате к выборам Я.Юрканс стал широко известен как борец с национальным радикализмом. В то же время значительную роль в его политическом имидже играло то, что он не был связан с предыдущей русскоязычной оппозицией и с КПСС (с которой было связано основное течение русскоязычной оппозиции).
Под знамя Юрканса пошли политики, ранее поддерживавшие национальное движение, но вставшие к нему в оппозицию в связи с радикализацией национального большинства. Соответственно в политическом имидже этих политиков было закреплено позитивное отношение к самой идее возрождения национальной культуры и другим соответствующим ценностям.
Одним из столпов общественной поддержки нового политического движения стала «балтийская (или здесь — «латвийская») национальная ориентация» русскоязычного населения [1]. Напомним, что это — политическое течение русскоязычного населения, выступавшего за достижение балтийскими странами независимости. После радикализации «национального большинства», эта ориентация перестала поддерживать основную струю латышского национального движения. Однако она не стала поддерживать и политиков «советской» русскоязычной ориентации. Таким образом, «латвийская» ориентация русскоязычного населения в Латвии на время «выпала» из политики. Однако именно движение, возглавляемое Юркансом, стало наиболее адекватным политическим собирателем, концентратором этой ориентации. Наиболее известными политическими деятелями этой ориентации являются, по-видимому, В.Дозорцев, Б.Цилевич, А.Григорьев, вошедшие в «Фонд содействия Латвии» (называемый также «Фондом Юрканса»).
Другой важной составной частью нового оппозиционного движения стала часть латвийских хозяйственников. Это были, с одной стороны, те руководители, которые ориентировались на самостоятельность республиканской экономики (в отличие от хозяйственников «советского подчинения», ориентированных в большинстве на интеграцию в общую советскую экономическую структуру). С другой стороны, эти хозяйственники существенно отличались и от политиков новой волны, вышедших вверх с национально-политическим возрождением. «Старые хозяйственники» Латвии, как правило, принадлежали к гораздо более прагматической культуре, нежели «новые политики» — как правило, вообще невнимательные к экономическо-хозяйственным вопросам.
В результате политическая коалиция «Согласие—Возрождение» включила в себя организаци: Союз сельскохозяйственников и Союз рыбаков (организации, ориентированные на позиции руководителей крупных сельскохозяйственных и рыболовецких объединений). Кроме того, к коалиции «Согласие—Возрождение» примкнули многие умеренные политики из ДПТЛ (бывшей независимой компартии), Союза прогрессивной молодежи Латвии (бывшего независимого комсомола). Кроме того, еще при создании Фонда содействия Латвии к нему были привлечены представители крупного бизнеса (как правило, русскоязычные, лояльные Латвийской Республике).
В целом эта коалиция оказалась в чем-то аналогична «блоку Бразаускаса» в Литве (ЛДПТ — Форум будущего Литвы).
В ходе выборов список «Содействие—Возрождение» собрал значительную часть голосов русскоязычных избирателей (в общем массиве избирателей они составляли четверти). Характерно, что этот список вышел на первое местро в самом русскоязычном городе Латвии Даугавпилсе (обойдя предполагаемого фаворита — «Равноправие»).
Представляется маловероятным, чтобы фракции «Равноправие» и «Согласие-возрождение» могли создать какие-либо (хотя бы и временные) объединения. Основной вопрос, разделяющий их, — отношение к независимости Латвии.
На первой сессии Сейма, состоявшейся в самом начале июля, были выбраны председатель (спикер) Сейма и Президент Латвии. Президент вслед за этим назначил премьер-министра.
Выборы спикера парламента прошли совершенно гладко. Как и предполагалось в предыдущем обзоре, на это место от фракции «Латвияс цельш» был выдвинут А.Горбунов, который и ранее был председателем ВС (однако тогда это была должность главы государства). За него проголосовало 65% депутатов. Альтернативный кандидат был выдвинут фракцией «Тевземей ун Бривибай» (М.Гринблатс); он набрал 25%, что, вероятно, соответствовало голосам фракций ТуБ и ДННЛ. Избрано два заместителя спикера — В.Беркис и А.Крастыньш. Оба они были депутатами предыдущего ВС; Крастыньш к тому же занимал в ВС тот же пост заместителя председателя! Также и секретарем Сейма избран бывший секретарь Верховного Совета И.Даудиш. Таким образом, персональный состав высших должностных лиц Сейма оказался на удивление совпадающим с персональным составом предыдущего ВС.
Гораздо более сложной оказалась борьба за пост президента Латвии.
В свое время в 1934 году в Латвии, которая до того была парламентской демократической республикой, произошел (почти бескровный) переворот, и к власти пришел министр армии, председатель партии Крестьянский союз Карлис Ульманис. Он провозгласил себя президентом Латвии и оставался им (без выборов) до 1940г. В 1934-40гг. в Латвии был развит культ К.Ульманиса; в настоящее время он является весьма популярной фигурой для национальных радикалов и латвийских патриотических политических сил.
Согласно латвийской Конституции («Сатверсме») президент (до 1934г.) избирался парламентом. Однако буквально накануне переворота в Сейме Латвии был принят во втором чтении закон о всеобщих выборах президента.
Ориентируясь на дух этого (тогда непринятого) закона, депутаты фракции «Согласие» предложили принять поправку в Сатверсме о всенародных выборах президента, а до этого времени считать руководителем государства председателя парламента. Однако это предложение не прошло.
Были выдвинуты три претендента на пост президента Латвии — все члены Сейма. Фаворитом считался Г.Мейеровиц, 70 лет, председатель Общества свободных латышей мира (центральной организации латышей в эмиграции), официальный инициатор создания коалиции «Латвийский путь». Фракция Союза христианских демократов выдвинула кандидатуру А.Еруманиса, также бывшего эмигранта. Фракция Крестьянский союз выдвинула кандидатуру Г.Ульманиса, доселе малоизвестного политика, внучатого племянника (внука брата) популярного президента-диктатора Латвии К.Ульманиса.
В первом голосовании относительное большинство набрал Г.Мейеровиц (34 голоса), значительно обогнав А.Еруманиса (12) и Г.Ульманиса (10). Но для получения поста президента требовалось набрать абсолютное большинство (51 голос). Однако затем Г.Мейеровиц снял свою кандидатуру, заявив, что не желает разбивать на этом вопросе коалицию ЛЦ с Крестьянским союзом. После этого депутаты, голосовавшие за Г.Мейеровица, проголосовали за Г.Ульманиса, и на втором голосовании он собрал уже 46 голосов. Однако этого все равно было недостаточно. Тогда по просьбе фракции Крестьянский союз был объявлен перерыв, в течение кототорого представители КС и ЛЦ, по-видимому, смогли уговорить еще нескольких депутатов проголосовать за их общего кандидата. В результате на третьем голосовании Г.Ульманис набрал 53 голоса и стал Президентом.
Г.Ульманис родился в 1941 году, внучатый племянник президента-диктатора Латвии К.Ульманиса. В 1946г. семья была выслана в Сибирь, затем, вернулась в Латвию. Во время службы в армии вступил в КПСС, состоял в ней до 1989г. Номенклатурный работник среднего уровня, работал в сельском хозяйстве. В самое последнее время работал заместителем председателя Банка Латвии.
Поскольку пост президента является новым для нынешней политической системы Латвии, с его введением возможно появление некоторых новшеств в политическом status quo, сохранившемся в основном несмотря на прошедшие выборы. В то же время не совсем ясно, насколько самостоятельной политической фигурой станет нынешний Президент. Не имея собственного политического веса, этот политик может превратиться в марионетку ЛЦ и не иметь собственного политического лица. Возможно и обратное — коалиция «Латвияс цельш» может распасться, а президент окажется сильным политиком; тогда он может оказаться доминирующей фигурой латвийской политики. Пока, однако, первый вариант представляется более реалистичным.
Президент на следующий день назначил премьер-министра; им стал В.Биркавс, бывший в предыдущем Верховном Совете Латвии одним из двух заместителей председателя ВС. Ожидаются некоторые изменения в Совете Министров и министерствах, однако они будут, вероятно, не слишком глубокими. Пока нет никакой информации о том, что новые-старые политические силы, пришедшие к власти, имеют концепцию изменения управления государством — будь то в сфере экономики, культуры, либо чего-то другого. Как уже упоминалось ранее, предвыборная программа, заявленная «Латвияс Цельш», носила чисто популистский и малореалистичный характер.
На своей первой сессии новый Сейм Латвии принял решение не утверждать мандат избранного в полном соответствии с законом А.Рубикса.
А.Рубикс получил известность как «перестроечный» мэр Риги, активный и первоначально весьма популярный администратор. Затем, однако, активно поддержав проект строительства в Риге метро, Рубикс вступил в конфликт с Зеленым движением (опасающимся за сохранность города) и с близким ему национальным движением (опасающимся приезда большого количества русскоязычных рабочих). Впоследствии возник также конфликт А.Рубикса с национальным движением по поводу предоставления городской администрацией квартир военнослужащим (офицерам) СА.
После возникновения пары Народный фронт — Интерфронт А.Рубикс поддержал Интерфронт. Затем он стал председателем той части КПЛ, которая после раскола осталась частью КПСС. Рубикс (несмотря на то что был избран депутатом ВС Латвии) практически не участвовал в работе парламента, в то же время он был активным участником «неконституционных проектов» изменения власти в Латвии; А.Рубикс — участник, и, по-видимому, руководитель созданного в январе 1991г. Вселатвийского комитета общественного спасения. Он также, по-видимому, активно участвовал в захвате власти в Латвии в августе 1991г.
После неудачного завершения попытки государственного переворота в августе 1991г. А.Рубикс был задержан и содержался в предварительном заключении. Однако, поскольку до выборов процесс по его делу начат не был, А.Рубикс был выдвинут в депутаты Сейма Латвии по списку движения «Равноправие» (организованного фракцией «Равноправие» ВС Латвии — фракцией в которой прежде состоял А.Рубикс). В результате А.Рубикс стал депутатом Сейма в полном соответствии с Сатверсме (Конституцией) Латвийской Республики, и у Сейма не было никаких (законных) оснований не утверждать его депутатских полномочий.
В ходе дебатов по вопросу о полномочиях А.Рубикса, депутатом фракции «Согласие...» было предложено сначала утвердить его мандат, а затем принять решение о снятии с Рубикса депутатской неприкосновенности. Такой метод решения соответствовал бы по крайней мере законам Латвийской Республики. Однако характерно, что новый Сейм Латвии предпочел неконституционный путь неутверждения мандата А.Рубикса. Основным мотивом было, по-видимому, то, что (как сказал один из выступавших): «Утверждение мандата Рубикса будет пощечиной народу Латвии».
Таким образом, в смысле соблюдения правовых и демократических норм новый Сейм Латвии повторяет методы предыдущего Верховного Совета Латвии, который, в частности, создал практику лишения отдельных (как правило, оппозиционных) депутатов их полномочий простым (не мотивированным законом) решением большинства парламента.
Реальную основу экономики Латвии в настоящее время составляет крупная (так называемая «социалистическая») промышленность (она приносит до 80% бюджетных поступлений). В то же время крупная промышленность является «нелатышской»: большинство предприятий построены в советское время, большинство их рабочих и администрации — нелатыши. «Латышским» является сельское хозяйство, которое, по-видимому, является убыточным; в настоящее время на латвийских рынках появляются дешевые сельскохозяйственные продукты из Литвы, Украины и Белоруссии. Новые коммерческие предприятия в Латвии как производственные, так и торговые также в большей степени нелатышские [2].
Итак, промышленность и экономика в Латвии в значительной мере связана с русскоязычной частью населения, тогда как ведущей политической идеологией является латышский национализм. Таким образом возникают «национальные противоречия между политикой и экономикой». Эта ситуация способствовала психологическому отдалению политических лидеров Латвии от экономических проблем. Экономика рассматривалась политической элитой Латвии как в значительной мере чужеродное тело. Среди национально радикальной части политиков имеют хождение идеи о необходимости «уничтожить промышленность» — таким образом заодно подвинув русскоязычных рабочих и администрацию крупной промышленности покинуть республику, а также увеличивать налоги для борьбы с налатышским бизнесом.
В результате проблемы экономики не получают адекватной реакции в политических структурах. Отсутствуют обратные связи между экономикой и политикой. Другой причиной «глухости» политических структур к проблемам экономики является образование олигархий — локальных замыканий отдельных властных и предпринимательских структур друг на друга, позволяющих и тем и другим достигать частные выгоды и выходить из под легального публичного контроля общества и государства.
В Латвию инвестируется очень мало капиталовложений с Запада, Латвия оценивается как малопривлекательная [3]. Напротив, знечительная часть латвийских предпринимателей стремится вывозить капитал из Латвии и вкладывать его на Западе или в России. Здесь сказываются также и опасения русскоязычных предпринимателей по поводу своей судьбы в националистическом государстве и их «ответный непатриотизм».
Свидетельством неблагополучия ситуации в Латвии сидится крайне низкая стоимость недвижимости. Стоимость квартиры в Риге 1500-2000 долларов — в 5-10 раз дешевле, чем в среднем по России.
Начиная с 1992 года значительную роль в формировании финансовой политики латвийского руководства стал играть Международный валютный фонд (МВФ). Практически, правительство и Банк Латвии принимают свои решения на совместных с экспертами МВФ заседаниях. Именно под влиянием МВФ возник и поддерживается до сих пор твердый безинфляционный курс Банка Латвии, который сегодня делает основную погоду в латвийской экономике.
В настоящий момент латвийская экономика, с одной стороны, теряет традиционные связи на рублевом рынке, а с другой — пока не в силах пробиться на рынки Европы и Запада [4]. Более низкие, чем в России и СНГ темпы инфляции, делают латвийские товары неконкурентоспособными на рублевых рынках. В результате большая часть латвийской промышленности испытывает тяжелейший кризис. Перед Латвией встает дилемма — вести инфляцию вслед за российской (т.е. в значительной мере терять контроль собственной экономики), либо терять российский рынок (и вести значительную часть промышленности к разрушению). Пока Латвия движется твердо по второму пути. Разрыв отношений с традиционными торговыми партнерами объясняется также и тем, что со времени политической борьбы с СССР в латышской национальной идеологии была затвержена идея экономического изоляционизма («чтобы с нашей территории не раскупали наши хорошие товары») — идеология нерациональная за пределами социалистической экономики. Именно эта идеология привела в свое время к созданию таможенных границ Латвии с Россией.
Основное число безработных в Латвии — бывшие работники крупных предприятий. Многие из этих предприятий совсем остановились, а остальные работают 1-3 дня в неделю. Многие предприятия не могут уволить сотрудников только потому, что не имеют необходимого количества денег для выплаты задолженности по зарплате и выходного пособия. Многие работники фактически давно уже не работают и не получают зарплаты, но продолжают числиться работающими. Такая, скрытая безработица оценивается экспертами в 40%.
Большинство безработных пытается подрабатывать случайными заработками — прежде всего мелкой торговлей, построенной на разнице цен в Латвии с уровнем цен в соседних странах (Польше, Литве, Белоруссии, Украине, России). Продажа ширпотреба в Польшу (с обменом денег на доллары) является уже традиционным видом «народных промыслов» — и распространена в Латвии как минимум года два. В последний год в связи с выходом Латвии из рублевой зоны и относительным ростом цен распространился завоз в Латвию дешевых продуктов из Литвы (особенно хлеб) и из Белорусии (мясные изделия), а также отчасти из России.
В то же время товары латвийского сельского хозяйства оказываются слишком дорогими для населения, они не раскупаются в Латвии, залеживаются, портятся, выбрасываются. В печати сообщается о случаях уничтожения продуктов, скармливания их скоту.
Продолжается постепенное замещение латвийских рублей латами. Один лат приравнен к 200 латвийским рублям, так что по курсу один лат оказывается равным 1,56 долларов — это даже больше, чем фунт стерлингов. В настоящее время курс лата стабилен, он даже немного растет по отношению к доллару.
Наиболее значительным структурным моментом внешней политики Латвии является противостояние России (базовыми тактическими рубежами являются вопрос о выводе армии и вопрос о статусе бывших граждан СССР в Латвии). Существенно, что это же противостояние России является основным мотивом и для построения отношений Латвии с Западом (отношения строятся «по поводу поведения России по отношению к Балтии»). Такой способ построения внешнеполитической доктрины в значительной степени лишает Латвию самостоятельности и делает ее поведение «заданным», «зацикленным», нерациональным, особенно в отношениях с Россией.
Существенной проблемой является диктат над латвийской внешней политикой политики внутренней. Таким образом, многие важные внешнеполитические решения (прежде всего в отношениях с Россией, на которые проецируется политический конфликт латышского и русскоязычного политического лагерей) диктуются частными и временными интересами отдельных внутриполитических групп.
Восприятие России (как, впрочем, и Запада) в значительной степени мифолигизировано, причем не только в сознании массового общества (которому вообще свойственно мифологическое восприятие), но и, что самое печальное, в среде профессиональных политиков. В результате для прогнозирования поведения Латвии в международной сфере более подходит не объективный анализ «потребностей», «целей» и т.д., а психоанализ, анализ аффектов и эмоций.
В последнее время в латышско-латвийской среде нарастает психологическое неприятие Запада. В то же время остается достаточно сильная «скандинавская ориентация». Здесь играет большое значение то, что Скандинавия (в отличие от Запада вообще) в значительно большей степени склонна «понимать Балтию» (в терминах самой Балтии).
Постепенно ослабевает идея трех-Балтийского единства. Этот процесс существенно усилился после победы на выборах в Литве А.Бразаускаса и блока ЛДПТ—Форум будущего Литвы. Возможно, на смену три-Балтийской ориентации придет идея ориентации на Серединную Европу (бывшие социалистические страны из блока СССР). Весной 1993 года активную роль в создании блока среднеевропейских стран стала играть Польша.
Важным внутриполитическим событием предшествующих месяцев была смена министра иностранных дел Я.Юрканса, обвинявшегося национальным лагерем в предательстве национальных интересов. Я.Юрканс тем не менее сохраняет авторитет в международных кругах. В курсе же нового внешнеполитического руководства Латвии стал ощущаться дефицит политической культуры.
В целом ведущую психологическую тенденцию латвийской внешней политики можно обозначить как «желание провинциальной замкнутости».
Официальные круги Латвии в целом одобрили принятие Эстонской Республикой «Закона об иностранцах» и выразили негодование действиями России, которые были квалифицированы как попытка вмешательства во внутренние дела суверенного государства.
Следует сказать, что в Латвии закон об иностранцах уже был принят год назад. Однако он не предполагал обратного действия, то есть все лица, имевшие на время его вступления латвийскую прописку, не подпадали под его действие; они автоматически получают вид на жительство, им не требуется получать визу на въезд в Латвию.
В то же время в реальной практике Департамент по гражданству и эмиграции, занимающийся данными вопросами, считает, что значительная часть населения — лица, проживающие в общежитиях и в домах бывшего Министерства обороны СССР, не имеют латвийской прописки. От этих лиц требуют получения вида на жительство. В случае отсутствия вида на жительство им угрожает насильственное выселение; пока, однако, информации о случаях насильственного выселения не имеется.
В то же время в Латвии существует озабоченность в связи с проблемой принятия в Совет Европы. Ранее Латвия не могла вступить в него, так как в стране (после достижения независимости) не были проведены выборы. В свое время Эстония не была принята в СЕ с первого раза после публичной критики на заседании СЕ политики эстонского руководства по отношению к «русскоязычному населению». Однако затем Эстония все же была принята. В Латвии в принципе опасаются неблагоприятного исхода голосования в СЕ, однако публично опасения прямо не высказываются; в официальной печати все время публикуется информация о том, что все западные эксперты подтверждают, что в Латвии с соблюдением прав человека все нормально. В то же время уже были случаи, когда независимые издания публиковали «опущенные» государственными изданиями критические части отчетов западных экспертов о ситуации в Латвии.
Источники
1. Кудрявцев И. Политическое развитие Балтийских стран // Политический мониторинг/ ИГПИ.— 1993.— №5.
2. Дрибин Л. Могут ли латыши конкурировать // Диена.— 1993.— 14 января 1993.
3. Левитс Э. Экономика Латвии в сравнении с экономиками других государств // Диена.— 1992.— 24 декабря 1992.
4. Вуцина Г., Салтумс Э. Промышленники приспосабливаются // Диена.— 1993.— 30 января 1993.
© Международный институт гуманитарно-политических исследований
|
|