Владимир ГЕЛЬМАН,

Ольга СЕНАТОВА

Выборы в Федеральное Собрание
в регионах России:
Ход, возможные результаты и последствия

 

 

В многочисленных публицистических и научных статьях, посвященных региональным аспектам выборов и референдумов в России, основной доминантой является идеологический мотив. Весьма произвольное разделение на «радикалов» и «умеренных», «коммуно-фашистов» и «центристов» столичные аналитики едва ли не автоматически переносят на регионы, разделяя их в зависимости от лояльности избирателей к «генеральной линии» на «свои» и «чужие». Миф о регионах как об управляемых объектах (а не саморазвивающихся субъектах) политических преобразований, доминирующий в сознании московской элиты, самым существенным образом повлиял как на подход к реформе избирательной системы, так и на практику политической борьбы за голоса избирателей.

Этот миф, однако, имеет мало общего с реальной политической жизнью российской провинции. Массовое и элитное поведение здесь определяется не столько убеждениями тех или иных людей, сколько сложившимися условиями и ситуацией. Так, Центральночерноземный регион, заработавший у сторонников Ельцина репутацию «Вандеи», стал оплотом оппонентов нынешних властей не из-за происков пресловутых «красно-коричневых», а в результате аграрной политики правительства, резко обострившей финансовые проблемы этих областей. Противоположный пример — приграничные регионы (Приморский край, Калининградская, Псковская области), превратившиеся в последние годы в перевалочную базу валютно-товарного трансферта. Именно эти факторы, а также исторический опыт, традиции, расстановка сил внутри региональных элит и, наконец, мягко говоря, неадекватная политика центра, на наш взгляд, играют в ходе избирательной кампании в регионах значительно большую роль, чем те или иные комбинации и хитросплетения столичных политиков.

Исходя из этого тезиса и опираясь на свой опыт почти двух лет исследований политических процессов в регионах России, попробуем представить возможные результаты и последствия выборов в различных субъектах Федерации.

1.    ИЗБИРАТЕЛЬНАЯ СИСТЕМА И РЕГИОНЫ

Можно предположить, что правящий режим, идя на выборы, исходил из намерения сформировать лояльный парламент. Это особенно не скрывается лидерами «партии власти». Однако сам по себе факт формирования параллельно президентской власти какого бы то ни было избираемого института в такой стране, как Россия, заведомо обрекает парламент на нелояльность по отношению к нынешней власти. Тем более это будет характерно для нового Федерального Собрания.

В самом деле, ни одна политическая партия в России сегодня не может говорить о своей способности контролировать действия даже региональных отделений, не говоря уже о депутатах, избранных по ее списку. Еще в большей степени это относится к депутатам, избираемым по территориальным округам. Опыт деятельности двух предыдущих межрегиональных представительных органов — Верховных Советов СССР и России — свидетельствует о том, что поведение депутатского корпуса определяется совершенно другими интересами — в первую очередь институциональными. Лишь небольшая часть депутатов (по данным исследований и наблюдений, чуть более 10%), голосовала в соответствии со своими идеологическими ориентациями — мотивы поведения остальных были иными.

Казалось бы, это обстоятельство должно было заставить творцов избирательной системы задуматься о причинах подобного явления и о возможных последствиях электоральной реформы с точки зрения предсказуемости поведения депутатского корпуса. Тем не менее, основываясь на чисто механическом анализе итогов голосований избирателей в 1989-1993 гг., реформаторы пошли по принципиально иному пути, в основе которого лежало два довода, высказывавшихся публично: 1) Нельзя превращать парламент в заложника региональных лобби» (Ф.Шелов-Коведяев); 2) Если мы не заложим выборы половины депутатов по партийным спискам, то проиграем все, что южнее 50-й параллели» (В.Шейнис), и один — не разглашавшийся, но являвшийся определяющим: лишь партийные списки могли обеспечить преимущественное представительство в парламенте сложившейся столичной политической элите, единственно заинтересованной в проведении досрочных выборов — в регионах выборов не хотели и препятствовали их назначению до последнего.

Рискнем предположить, однако, что результат этой реформы может оказаться прямо противоположным ожидаемому и, более того, породить в регионах еще большее неприятие парламента в частности и федеральных институтов вообще.

С одной стороны, депутаты, избранные по общероссийским партийным спискам, не будут идентифицироваться и населением, и местными элитами, и их коллегами, избранными в округах, с соответствующими регионами, что само по себе может серьезно подорвать доверие к представительным институтам и выборам и партиям как таковым. Депутаты, избранные по партийным спискам, в регионах будут однозначно восприниматься как «ставленники Москвы». Примером этого может служить повсеместно негативное отношение к народным депутатам СССР от общественных организаций. Таким образом, альтернативой «региональным лобби» становится институциональный конфликт между различными куриями нового парламента.

С другой стороны, при проведении выборов по общероссийским партийным спискам роль региональных отделений партий сводится к выделению нескольких представителей в партийный список и к собственно обеспечению функционирования агитационной машины. По нашим оценкам, в большинстве партий формирование списков проводилось в лучшем случае по критерию лояльности к центральному партийному руководству (партии с устойчивой разветвленной структурой — ДПР, КП РФ), а в худшем (в большинстве случаев) — по совершенно стихийному принципу «кто с кем договорился». В первую очередь это относится к новообразованным объединениям, особенно к ПРЕС и к блоку «Явлинский — Болдырев — Лукин» (далее — блок Явлинского). Это ведет как к снижению уровня компетентности потенциальных депутатов, так и к ухудшению взаимоотношений между центральным и региональным «этажами» в партиях.

Но самое главное — новая избирательная система свалилась на регионы сразу после серии мощнейших ударов как по системе Советов, так и по федерализму как таковому. Стремление российских властей к формированию России как унитарного государства поддерживается лидерами практически всех предвыборных блоков, что усиливает неприятие партийцев среди региональных элит (особенно в республиках, где активисты демократических партий воспринимаются как «агенты Москвы»).

Другим стихийно возникшим «октябрьским» нововведением избирательной системы стал принцип формирования Совета Федерации как избираемой структуры. На первый взгляд это решение должно бы восприниматься региональными элитами как покушение на их права, однако на практике способно принести гораздо большие дивиденды, чем ранее планировавшееся комплектование палаты по должности. В сегодняшних условиях тем же главам администраций гораздо важнее получить поддержку на выборах и тем самым подтвердить свою легитимность и уменьшить политическую зависимость от Москвы. Шансы представителей региональных элит быть избранными чрезвычайно высоки, а после избрания они приобретут реальные возможности влияния на политику государства в целом, при этом страхуя себя от произвола Москвы по мотивам «нелояльности» (как это произошло с избранными главами администраций Брянской и Амурской областей).

Кроме того, если предшественники будущих депутатов могли менять «правила игры» в свою пользу, то после конституционного референдума 12 декабря депутаты Федерального Собрания окажутся в положении, когда эти правила будут определены без учета их мнения. Этот комплекс может сыграть ключевую роль в поведении депутатского корпуса, особенно Совета Федерации, который к тому же будет весьма недоволен изменением государственного устройства в сторону унитаризации.

Поэтому можно предположить, что избирательная система сама по себе закладывает некую оппозиционность будущего Федерального Собрания по отношению к власти, но, что гораздо важнее, вносит дополнительную напряженность во взаимоотношениях центр — регионы. Более того, субъекты политики регионов явно не были готовы к внезапной и скоротечной избирательной кампании — ни организационно, ни тем более содержательно. Да и расстановка сил в борьбе за голоса избирателей и состав кандидатов по всем трем куриям будущего парламента также не обещает желаемого Ельциным карманного парламента.

2.    ГОСУДАРСТВЕННАЯ ДУМА: ПАРТИЙЦЫ И ТЕРРИТОРИАЛЫ

Если в столицах основная борьба развертывается уже не между сторонниками и противниками российских властей, а между сторонниками различных по темпам и характеру моделей реформ, то в провинции основная борьба носит отчетливо биполярный характер: «демократы» — «коммунисты», хорошо закомый по предыдущим избирательным кампаниям. Из этого правила есть два существенных исключения. Первое касается ряда республик в составе России, особенно тех, где 12 декабря пройдут президентские (как в Башкортостане) либо парламентские выборы или соответствующий референдум (Карелия). Естественно, местный фактор здесь будет играть значительную роль, и отношения кандидатов на пост президента с тем или иным блоком во многом предопределят итоги федерального голосования. Другое исключение связано с республиками Северного Кавказа, где весьма вероятна повышенная доля «завала» всех общероссийских списков.

Строго говоря, среди списков избирательных объединений можно обнаружить лишь две партии, ведущие кампанию именно по партийному принципу — с опорой на сеть территориальных организаций. Это ДПР Н.Травкина и ЛДПР В.Жириновского, созданные как иерархические структуры, ориентированные на своих лидеров и на организованное участие в выборах. Все остальные объединения носят характер коалиций, созданных либо по идеологическому признаку (в первую очередь, коммунистическая и национально-патриотическая оппозиция), либо сформированных известными лидерами (Шахрай, Явлинский, Собчак); частным случаем последней является «Выбор России», где лидер — Ельцин присутствует «за кадром», будучи представлен группой плохо уживающихся друг с другом апостолов.

Внутри отмеченных выше лагерей размежевание происходит, скорее, по менталитету столичных и региональных политиков, формирующих те или иные блоки. Так, ДДР и в центре, и в провинции — это партия статусных демократов, обладающих известностью как личности, но не имеющих массовой базы, зачастую тесно связанных с исполнительной властью на региональном уровне. В то же время ячейки СПТ, ставшей основой блока «Отечество», в регионах практически повсеместно состоят из представителей партийной гуманитарной интеллигенции (преподаватели марксизма-ленинизма и пр.) и местного партийного (КПСС) аппарата.

При этом, однако, различия между блоками внутри одного лагеря не столь сильны, а главное (особенно на региональном уровне) деперсонифицированы, и при малочисленности партийных рядов в ряде случаев происходит перетекание кандидатов из одного списка в другой, а то и пребывание в нескольких сразу. С другой стороны, наличие нескольких блоков, конкурирующих за свое представительство на местах, позволило провинциальным партийцам (особенно демократам) рассредоточиться по избирательным спискам вне связи с идеологическими представлениями их лидеров. Немаловажно, что малочисленные региональные отделения партий гораздо легче находят взаимопонимание друг с другом, чем со своими лидерами в столице. В силу этого внезапно возникшая потребность московской верхушки партий в подтверждении влияния и помощи в сборе подписей на местах существенно повысила значимость провинциальных партийцев. Это позволило отделениям партий в ходе бюрократического торга с Москвой не только добиться своего представительства в списках, но и повлиять на сокращение центральной части списка (как это произошло в блоке «Выбор России»).

С еще большей долей уверенности можно говорить о том, что рядовой провинциальный избиратель не видит принципиальной разницы между демократами — даже между «Выбором России» и полуоппозиционным блоком Явлинского, не говоря уже о ПРЕС (известной исключительно как «партия Шахрая») и ДДР. Данные опросов свидетельствуют, что если в Петербурге электорат этих блоков существенно различается, то, например, в Самаре различия во многом нивелируются. Отличия заметны лишь у электората ДПР, что связано с социальным составом этой партии и преобладанием в ее рядах маргиналов — при том, что в верхушку партийного списка вошли несколько интеллектуалов.

Одна из причин такой ситуации — отсутствие какой бы то ни было организованной пропаганды идей блоков, отличающихся от «Выбора России», что приводит к представлению о них как о своего рода теневом «Выборе России» (что не лишено оснований в отношении ПРЕС — в печати уже цитировался документ А26-417 Аналитического центра администрации Президента РФ, где впрямую рекомендовалось создавать в регионах альтернативные проправительственные структуры). При этом большинство региональных СМИ и политически активных избирателей просто не имеют никакой информации не только о каких-то особенностях демократических блоков помимо «Выбора России», но иногда и просто об их существовании.

Не менее важным является полное отсутствие значения политических взглядов лидеров блоков для успеха избирательной кампании в провинции. Помимо того что сами взгляды, как правило, формулируются лидерами крайне нечетко и меняются достаточно оперативно, суть этих взглядов зачастую неизвестна активистам и даже руководителям партий на местах. Это происходит из-за необходимости в ходе выборов оперировать максимально упрощенными лозунгами общедемократического (общекоммунистического и т.д.) характера — время, отпущенное на избирательную кампанию, не благоприятствует ломке со стороны политиков «красно-белых» стереотипов населения и заставляет лидеров с ними мириться.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что при серьезных расхождениях между теми же Гайдаром и Явлинским в отдельных регионах партии собирали подписи в поддержку обоих блоков одновременно, а в Иваново один и тот же человек возглавлял «Выбор России» и ДДР; что кандидаты, не попавшие в список «Выбора России», выдвигались по спискам ПРЕС (Санкт-Петербург) или блока Явлинского (Пензенская область, Удмуртия); что в регионах образовывались по два конфликтующих друг с другом «Выбора России» (Новосибирск, Чувашия); что значительное число кандидатов, вставших под знамена блока Явлинского, являются сторонниками курса реформ в его нынешнем виде и «лично преданы» Ельцину, и т.д.

Лидеры демократических блоков, как правило, не утруждали себя предварительным изучением реальной обстановки в регионах, и потому при составлении региональных списков им удалось совершить почти все ошибки, какие только были возможны. Среди них выделим:

— произвольное тасование «центром» региональных кандидатов (в «Выборе России» А.Чубайс произвольно изменил часть списка от Санкт-Петербурга, что повлекло за собой скандал и выход из блока нескольких кандидатов);

— внесение в региональную часть столичных деятелей третьего эшелона, не имеющих отношения к данному региону и соответственно никаких шансов быть избранными (у ПРЕС — Н.Михалков в Нижегородской области, у «Выбора России» — И.Заславский в Челябинской, А.Сурков в Астраханской, Г.Задонский в Ивановской и т.д.). Хотя, скажем, Ю.Яров имел шансы на успех в Ленинградской области, по неясным мотивам его включили в список «Выбора России» от Чувашии, где он персонально не известен;

— слабый учет особенностей конкретных регионов (блок Явлинского в Татарстане возглавили лидеры русскоязычных федералистов, но не было сделано попыток привлечь хотя бы просто татар по национальности, что неизбежно повлечет за собой потерю для блока татарской части электората).

Характерно, что на региональном уровне у демократов напрочь отсутствуют страхи «коммунистического реванша» по итогам декабрьских выборов, усиленно муссируемые в Москве. Во-первых, субъекты политики на региональном уровне хорошо известны, и их действия вполне предсказуемы. Во-вторых, данные опросов в регионах свидетельствует, что увеличение числа реформистских блоков не приводит к «разбиванию» голосов и росту шансов на успех у блоков коммунистической или национально-партиотической ориентации. Их электорат очерчен достаточно четко, и увеличение его численности на предстоящих выборах за счет тех, чьи партийные пристрастия не определены, малореально. То же относится и к Гражданскому союзу, чья социальная база с падением Руцкого сузилась до предела, и успех его кандидатов по партийным спискам маловероятен. В то же время новые блоки демократической ориентации не «откусывают» электорат друг у друга, а разбирают между собой голоса прежде всего тех избирателей, кто, поддержав Ельцина на референдуме 25 апреля 1993 года, не готов перенести свои симпатии к нему на «Выбор России». Поэтому призывы сплотиться в борьбе с «красно-коричневой чумой» и создать единый демократический кулак не имеют никаких перспектив.

Прогнозировать ход и итоги борьбы в каждом из 89 субъектов Федерации и 225 территориальных округов по выборам в Думу — занятие явно неблагодарное. Поэтому ограничимся характеристикой основных субъектов политики в регионах в избирательной кампании.

1) Политические партии и блоки. Их силы в российской провинции невелики, а авторитет невысок. Поэтому партийцы в кампании по территориальным округам вынуждены выбирать между «романтической» и «прагматической» моделями избирательной кампании. «Романтики», пытающиеся провести в депутаты своих лидеров и активистов, почти повсеместно имеют мало шансов на победу, но способны в значительной степени ухудшить свою репутацию в регионе (и без того невысокую). Партийцы — «прагматики» это понимают и идут по пути, проложенному СДПР и РПРФ на общероссийском уровне — сами привлекают на свою сторону независимых кандидатов (как правило, достаточно проходные фигуры, не имеющие собственных «команд»), обещая им помощь в сборе подписей и поддержку в агитации. Так, например, в Кировской области кандидаты ДПР — начальники областного Фонда имущества и Антимонопольного управления, а у КП РФ — бывшие народные депутаты России.

Трудно ожидать, что в случае избрания эти депутаты будут связаны какими бы то ни было обязательствами по отношению к «своей» партии (что ни та ни другая сторона особенно не скрывают). Зато для региональных партийцев выборы по округам могут стать средством укрепления собственных рядов, и общероссийские лидеры (например, В.Шостаковский) большего от них и не ждут. В ряде регионов коллизии между «романтиками» и «прагматиками» в рядах одного блока (например, «Выбор России» — Мурманск, Ярославль) носят достаточно острый характер, но доминирование «прагматиков» очевидно.

2) Региональные политические элиты. Здесь наибольшую активность проявляют депутаты бывшего ВС России и регионального уровня, главным образом демократы, а также чиновники региональных администраций (как правило, те, чье продвижение по служебной лестнице выше нынешнего поста мало вероятно). Шансы этих кандидатов определяются в первую очередь личными качествами кандидатов, их известностью и имиджем.

«Квазипартийная» модель связана с попытками представителей элит к доминированию в тех или иных предвыборных блоках, что зачастую встречает сопротивление партийцев. Подобная тактика характерна для тех, чьи пост или хотя бы известность составляют чуть ли не единственный политический капитал, а продвижение по служебной лестнице выше нынешней ступени мало вероятно — симптоматично, что они ориентируются прежде всего на «партию Шахрая» (например, в Томской и Мурманской области). «Независимая» модель используется более перспективными кандидатами и характеризуется стремлением к большей независимости за счет диверсификации спонсорства, что выгодно как в ходе агитационной кампании, так и после нее. Такие кандидаты не отказываются от сотрудничества с тем или иным блоком демократов, но не выражают явно поддержку одному из них.

В округах областных центров русских областей особо вероятно избрание депутатов областного и городского уровня, ранее последовательно отстаивавших независимые, внепартийные позиции, имеющих репутацию неподкупных и способных представлять и до конца отстаивать позиции и интересы своих избирателей (так, в Туле, по свидетельству независимых экспертов, чрезвычайно популярен депутат облсовета, по профессии слесарь-сантехник, имеющий постоянную поддержку в микрорайоне, где он продолжает исполнять свои профессиональные обязанности). Такие депутаты зачастую известны также борьбой с коррупцией и «прихватизацией», осуществляемой как демократическими, так и коммунистическими чиновниками на местах.

Следует полагать, что именно из среды региональных элит основная часть депутатов Думы от округов.

3) Региональный бизнес. Отметим, что в Думу выдвинулись главным образом мелкие и средние предприниматели — серьезные фигуры на выборы не стремятся. Мотивы этого шага существенно различаются, но в поведении данной категории кандидатов явно преобладает «синдром Илюмжинова» — глубокое убеждение в том, что успех на выборах прямо пропорционален масштабам расходов на избирательную кампанию, притом в самых примитивных формах (типа бесплатного пива для избирателей). Симптоматично, что некоторые мелкие предприниматели фигурируют в списках нескольких, а то и всех блоков демократической ориентации и партии их терпят лишь из-за обещаний финансирования (в котором они крайне нуждаются).

На наш взгляд, этот подход на ближайших выборах не имеет перспектив в большинстве российских регионов, поскольку слабо учитывает особенности менталитета избирателей; Калмыкия в силу ряда причин являет собой исключение. Именно поэтому шансы предпринимателей вообще и предпринимательских партий в частности представляются невысокими. Не случайно наиболее дальновидные бизнесмены склонны делать ставки на «своих» политиков. Петербургские банкиры, например, обнародовали фамилии шестерых поддержанных ими кандидатов в Думу, среди которых — заместитель мэра, четверо депутатов горсовета и начальник городского УВД. Очевидно, региональный бизнес сосредоточит основные усилия на местных выборах (поскольку их интересы во многом связаны с политикой местных властей), и нынешняя кампания носит, скорее, пилотажный характер. Так, Ярославский союз предпринимателей уже заявил о намерении участвовать в местных выборах в качестве самостоятельной политической силы и на всякий случай отказал в поддержке местному «Выбору России».

4) Директорат промышленных и сельскохозяйственных предприятий. По большей части поведение этой группы определяется экономическими, а не политическими интересами. Директорат, как правило, не склонен к непосредственной активности в тех или иных блоках, и участие в политической жизни Г.Костина (директор механического завода из Воронежа, ФНС) или Н.Беха (директор КамАЗа, Гражданский союз) для большинства их коллег не характерно. Кроме того, идеологически промышленники весьма сильно разрознены, и ни один из политических блоков не может рассматривать их как свою опору. Руководители сельхозпредприятий в основном близки к Аграрной партии, но сами не предпринимают каких-либо серьезных шагов. Поэтому среди кандидатов в депутаты Думы руководителей предприятий будет не так много, прежде всего, из-за необходимости перехода на постоянную работу в парламент в случае избрания. Вместе с тем влияние директората на ход выборов проявляется существенно, особенно при сборе подписей (как в Думу, так и в Совет Федерации) и в предвыборной агитации. Вероятно, основное внимание хозяйственных руководителей, как и предпринимателей, вызовут местные выборы.

5) Силовые структуры. В отличие от избирательной кампании 1990 года, характеризовавшейся активным участием кандидатов в погонах и большими опасениями демократов в отношении этих кандидатов, на предстоящих выборах не стоит ожидать большого числа армейских, милицейских и прочих кандидатов, за исключением таких милитаризованных регионов, как Камчатка, Мурманская и Калининградская области. Скорее всего, наученные горьким опытом двух путчей «силовики» никак не проявят себя на выборах. Об этом свидетельствует и низкая активность большинства депутатов-военных и сотрудников КГБ в Советах всех уровней. В меньшей степени это относится к работникам системы МВД, особенно к руководителям среднего звена. Их шансы на выборах достаточно высоки.

6) Национальные движения и организации. Радикальные сепаратистские структуры (ВТОЦ в Татарстане, Конфедерация горских народов Кавказа и т.д.) призовут или уже призвали своих сторонников к бойкоту конституционного референдума и выборов, что явилось следствием унитаристских подходов росссийского руководства. Другие группировки намерены активно участвовать в выборах, явно оппонируя демократам (например, ЧАП в Чувашии). К тому же в республиках, где проводятся президентские либо парламентские выборы, главное внимание «националов» будет приковано к ним, например в Башкортостане. Там же, где выборы в республиканские органы власти пройдут весной, участие национальных движений в общероссийских выборах носит характер пилотажа, например на Северном Кавказе, где по мажоритарным округам пройдут исключительно представители местной элиты. Отметим кстати, что ни в одном общероссийском партийном списке не представлены активисты национальных движений. Попытки же партии Шахрая заручиться их поддержкой в Карелии и Карачаево-Черкессии носят, очевидно, конъюнктурный характер и вызовут отторжение как у представителей титульных народов, так и у русской части избирателей (ошибка, противоположная отмеченным выше шагам блока Явлинского в Татарстане).

Оговоримся, что вышеперечисленные категории в первую очередь могут быть избраны в округах с преобладанием городского населения или в регионах, где население невелико и потому сформирован один территориальный округ.

Иное положение в сельских округах, где успехом в декабре 1993 года, вероятно, могут пользоваться лишь представители местной «партхозэлиты» и где количество кандидатов на один мандат потому относительно невелико, высока вероятность договорных выборов, что снизит уровень конфликтности. Особо необходимо оговорить национальную деревню — сельские округа с большим процентом представителей национальных меньшинств. Если выборы 1990 года на всех уровнях дали снижение «национального представительства», ранее закрепленного в партийных (КПСС) установках в пользу златоустов-демократов, теперь национальность кандидата в депутаты будет иметь для избрания в таком округе большое значение. Отдельные активисты национальных движений, баллотируясь в личном качестве, имеют шансы пройти по этим округам, но в основном успех все же будет сопутствовать тем же представителям элиты, но «нужной» национальности.

Из самых общих соображений можно говорить о потенциально низкой проходимости радикалов из обоих политических лагерей в большинстве округов в силу изменения общеполитического климата и настроения масс.

Избирательная кампания по территориальным округам из-за прохождения их в один тур и наличия в городах большого количества кандидатов на одно место будет носить наиболее острый характер, далекий от джентльменского. Здесь вероятны и компромат, и клевета, и подкуп избирателей. К сожалению, Положение о выборах не страхует от подобных проявлений — нет ни четкого порядка расходования средств избирательных фондов, ни специального суда по выборам, а решение о признании выборов недействительными может быть принято избирательной комиссией весьма произвольно.

 

Исходя из вышесказанного, можно сделать следующий прогноз.

В Центральном районе в части областей (Ярославская, Костромская) предпочтительны шансы демократов из блоков «Выбор России» и Явлинского, в силу определяющего значения областных центров в структуре населения. Сюда же можно отнести Нижегородскую, Владимирскую, отчасти Самарскую и Ивановскую области. В других областях региона (Калужская, Рязанская) успех этих структур вероятен в меньшей степени, но может проявиться ДПР, КП РФ, даже партия Жириновского. Крайне маловероятен успех ПЭС (здесь — более, чем где бы то ни было).

На Урале демократы, в первую очередь «Выбор России», скорее всего, одержат победу, если руководство России не запретит Уральскую Республику; возможен некоторый небольшой успех блока Явлинского и ПРЕС.

Области Северо-Западного региона в основном поддержат демократов — в первую очередь «Выбор России» и ПРЕС. Особняком стоят республики Карелия и Коми, где позиции лидеров, активно включившихся в избирательную кампанию (В.Степанов — во главе блока «Отечество», Ю.Спиридонов — в Совет Федерации от блока Явлинского), сыграют значительную роль в ходе выборов.

В Центральночерноземном районе, несомненно, проиграет как «Выбор России», так и прочие демократические организации, здесь наиболее вероятен успех Аграрной партии и КП РФ. Ситуацию определяют позиции местных органов власти, соотношение городского и сельского населения. Те же особенности отличают Пензенскую, Ульяновскую области Поволжья, вероятно, и Марий Эл, Чувашию, Мордовию.

Северо-Кавказский регион, как и на прошедшем референдуме, вероятно, проголосует против демократов. При этом в сельскохозяйственных регионах неплохие шансы у Аграрной партии и коммунистов. К тому же, подписав Указ о частной собственности на землю, Ельцин оттолкнул от себя большинство избирателей-казаков, ранее бывших единственными его последовательными сторонниками. В республиках на итоги голосования повлияет позиция местной элиты и общая обстановка на Кавказе.

В Сибири за демократами («Выбор России», Явлинский) преимущественно Красноярский край, Тюменская и Томская области, а также крупные города. Аграрные области и Алтайский край «поделят» Аграрная партия, коммунисты и национал-патриоты, и общий итог по региону вероятен как 50:50. Республики Алтай, Хакасия, Тува и Бурятия выступят однозначно против демократов.

Дальний Восток разделится — его северная часть, скорее всего, поддержит демократов (любых), поскольку правительство РФ в преддверии выборов оплатило навигацию и завоз продовольствия, южная часть (кроме Приморья) так же однозначно их не поддержит; вообще отстранение от должности избранного главы администрации Амурской области скажется на позициях избирателей негативно для нынешнего руководства.

В целом вероятные итоги выборов в Думу как по спискам, так и по округам можно расценивать как условно успешные для демократов. Успешные — так как сил оппозиции, по нашим оценкам, хватит лишь на то, чтобы при ее поддержке были избраны депутаты от сельских районов, условно — поскольку депутаты, особенно от округов, даже будучи идеологическими сторонниками российских властей, вряд ли будут безоговорочно соотносить свое поведение с «генеральной линией».

3.    СОВЕТ ФЕДЕРАЦИИ: ПЕРВЫЙ ОПЫТ «ПАЛАТЫ ЛОРДОВ»

Отказ от первоначально планировавшейся системы формирования Совета Федерации (СФ) по должностному принципу, скорее всего, не столь сильно изменит его возможный состав, тем более что Положение о выборах позволяет совмещать депутатский мандат с любой другой деятельностью. Поскольку округ по выборам в Совет Федерации, от которого избираются два депутата, охватывает территорию целого субъекта Федерации, то человек малоизвестный при чьей бы то ни было поддержке — бизнеса, партий или лично Бориса Николаевича — здесь вряд ли победит. Шансы на успех имеют те, чьи фамилии и так «на слуху».

Кроме того, Положение о выборах в СФ составлялось, судя по всему, другим коллективом авторов, чем Положение о выборах в Думу, в силу чего партийное воздействие на Совет Федерации оказалось сведенным к нулю — подписи 1% избирателей пришлось собирать как выдвиженцам партий, так и тем, кто стремился обезопасить себя от партийного влияния и связанных с ним неприятностей. Впрочем, в большинстве регионов ни у одной партии нет своих кандидатов, способных победить, поэтому они вынуждены ограничиваться поддержкой глав администраций («Выбор России» — Москва, Гражданский Союз — Сахалин), председателей Советов (ДПР — Санкт-Петербург, блок Явлинского — Коми), представителей президента («Выбор России» — Саратовская область).

Состав СФ оказывается, таким образом, во многом задан «планкой» подписей избирателей, необходимых для регистрации (т.е. в среднем 15-20 тысяч). Преодолеть этот барьер могут лишь те, кто обладает ресурсами для сбора подписей — механизмами административного либо производственного воздействия. Так, на ряде предприятий Саратовской области подписные листы формировались по спискам, заготовленным отделами кадров предприятий. Отсюда очевиден состав кандидатов — представители региональных властей — главы администраций, часть председателей областных и городских (областных центров) Советов, представителей президента, крупные хозяйственные руководители, возможно, некоторая часть прежних депутатов ВС и региональных Советов. Значительные шансы на успех у выходцев из некоторых республик, сделавших карьеру в Москве, например Р.Абдулатипов в Дагестане. Соответственно можно предположить и более спокойный характер избирательной кампании, особенно на фоне разборок по выборам в Думу: кандидатам, как правило хорошо знающим друг друга, нет нужды публично выяснять отношения, а эксцессы могут привести к дискредитации всех кандидатов.

Такой характер выборов имеет и плюсы и минусы. С одной стороны, нельзя не согласиться с экспертом ИГПИ по Владимирской области, расценивающим данную кампанию как «выборы без выбора». С другой стороны, надо понимать, что другой элиты в регионах нет, и в этой связи формирование СФ как элитарного органа само по себе — факт положительный. Можно надеяться, что у региональных политиков появится дополнительный канал вертикальной мобильности, чрезвычайно важный для укрепления Федерации в целом. Кроме того, некая предопределенность результатов будет формировать отношение избирателей к СФ как к некоему солидному учреждению. Принципиально важно и то, что депутаты Совета Федерации будут представлять именно регион в целом, и забота о местных интересах, а самое главное, способность их отстаивать будут иметь в глазах избирателей гораздо большую значимость, чем политическая ориентация кандидата.

С высокой долей уверенности можно говорить о предстоящем избрании в СФ президента республики Саха (Якутии), председателей ВС Республики Коми, Северной Осетии, председателей Совминов Чувашии, Удмуртии, Республики Алтай, глав администраций Московской, Нижегородской, Волгоградской, Томской, Сахалинской областей, Краснодарского края (вообще среди глав администраций заведомо непроходных фигур немного — в основном они были «отсеяны» в ходе выборов в апреле), председателей Советов Центральночерноземного региона, Нижегородской, Ленинградской, Иркутской области, Санкт-Петербурга.

4.    ПАРЛАМЕНТ-94: ПРЕДПОЛАГАЕМЫЙ СОСТАВ И ПОВЕДЕНИЕ

Федеральное Собрание самой избирательной системой изначально обречено на конфронтацию трех составляющих его курий, различных как по своему составу, так и по интересам. Партийная часть Думы обещает быть наиболее скандальной. В отличие от своих предшественников — народных депутатов СССР от общественных организаций, отличавшихся в Верховном Совете наибольшим профессионализмом и взвешенностью (в то время, как территориалы составляли ядро группы «Союз» и т.д.), для думских партийцев будет характерна поляризация сил и отсутствие «центра». К тому же партийность большинства этих депутатов закончится 13 декабря, и любые попытки вождей добиться внутриблокового единства лишь стимулируют раскол партийных рядов, а также переходы из одной партии в другую. В наименьшей степени эти переходы будут характерны для коммунистической части партийцев.

Понимая неизбежность скорого распада правящего большинства, лидеры «Выбора России» будут форсировать выборы руководящих органов Думы, стремясь как не дать успеть структурироваться оппозиции, так и распределить наиболее престижные посты среди своих фаворитов. Это спровоцирует серьезные разборки в их рядах, и отрыв партийных «низов» произойдет непосредственно по окончании «раздачи слонов». Особенно это будет характерно для партийных функционеров среднего звена, которым в этом раскладе ничего не светит. Не случайно П.Филиппов, которого трудно обвинить в недостатке симпатий к президентско-правительственному блоку, «с большой тревогой наблюдает за тем, как... выдвигаются новые партийные функционеры... для политического функционера важна не идея, не правильность или неправильность его точки зрения, того или иного положения, а его интересует больше всего власть». Опасения Филиппова, что «многие сегодняшние якобы сторонники реформ пойдут по пути новых Константиновых», в этой связи представляются более чем обоснованными.

Естественно, что на этом фоне «территориальная» часть Думы будет стремиться к консолидации своих рядов и в ней возникнут несколько фракций — как на основе групп интересов (промышленники, аграрники, малый бизнес), так и по принципу консолидации здоровых внепартийных сил. И те и другие политически будут тяготеть к центру. К этим группам примкнет и партийный «центр», который образуется из представителей почти всех блоков. В этом случае Дума будет иметь устойчивое и влиятельное ядро, институционально отстаивающее независимость парламента. Именно эти люди будут доминировать в большинстве комитетов и комиссий и определять текущую работу парламента. В то же время радикальные крылья в Думе не будут пользоваться влиянием и именно поэтому быстро станут сторонниками ее скорейших перевыборов или даже роспуска.

Противостояние между Советом Федерации и Думой в этом случае также будет носить не политический характер, а конфликт региональных (СФ) и отраслевых (Дума) интересов. Однако между «элитарным» СФ и «плебейской» Думой возможен институциональный конфликт, усиливающийся субъективным неприятием думцами региональных лидеров, время от времени съезжающихся в Москву с тем, чтобы подтверждать или отклонять их решения. Можно предположить, что это неприятие будет персонифицироваться в отношении лидеров республик и будет всеми силами провоцироваться со стороны федеральной исполнительной власти.

Естественно, что в этой ситуации Дума будет стремиться к усилению унитарных тенденций в государственном строительстве, вызывая отрицательное отношение не только в республиках, но и в краях и областях. Напротив, Совет Федерации уже сегодня рассматривается в регионах как заступник перед Москвой (о чем заявляли главы администраций Красноярского края и Иркутской области). Но, думается, центристская часть Думы сможет преодолеть этот конфликт, тем более что мощным фактором, консолидирующим обе палаты, может стать «общий враг» в лице президента.

Итак, конфликт высших органов законодательной и исполнительной властей, сменившись на непродолжительный срок выяснением отношений внутри Федерального Собрания, будет воспроизведен и в будущем, но с гораздо более высокими шансами на успех для парламента. Залогом этого являются как высокий статус Совета Федерации, который не может быть распущен (особенно с учетом его вероятного состава), так и то, что второго расстрела парламента Россия не вынесет.

Данная попытка прогноза основана на нынешнем положении вещей и не претендует на бесспорность, тем более что на момент написания статьи не определен окончательный состав зарегистрированных блоков и кандидатов в округах.

 

© Международный институт гуманитарно-политических исследований