Политический мониторинг :: Выпуски политического мониторинга :: Текущий месяц

 

Новое на сайте

Е.И. Глушенкова

ПРОБЛЕМЫ Экологической безопасности Каспийского региона

 

Развитие международного сотрудничества России и таких новых независимых государств, как Казахстан, Азербайджан, Туркменистан в настоящее время все более определяется совместной работой над комплексом проблем, касающихся освоения природных богатств Каспия. В связи с этим наиболее часто упоминаются вопросы, связанные с освоением нефтяных месторождений, однако в последнее время все большее внимание уделяется проблеме экологической безопасности Каспия, прежде всего его северной части — основном ареале промысла осетровых.

Как считают многие публицисты, задача обеспечения экологической безопасности моря первоначально была выдвинута российскими дипломатами на межгосударственный уровень в связи с борьбой за сохранение Россией контроля над Каспием. Однако вскоре из дипломатического аргумента она превратилась в значимую проблему, элемент политической повестки дня. На протяжении последних 4-5 лет имеют место многочисленные обращения российских и зарубежных общественных организаций, граждан к главам государств и правительств прикаспийских государств о необходимости сбережения для настоящего и будущих поколений уникальной экосистемы Каспия.

Необходимо отметить, что наиболее часто упоминаемый в связи с этим вопрос сохранения Каспийского моря как водоема, в котором сосредоточено около 90% мирового запаса осетровых является важнейшим, но отнюдь не единственным элементом проблемы обеспечения экологической безопасности данного региона. Экологическая безопасность вообще — весьма широкое понятие, не сводимое к какой-либо конкретной проблеме или группы проблем.

1. О понятии “экологическая безопасность”

В настоящее время в общественных науках и политической публицистике наряду с такими “традиционными” для теории безопасности понятиями, как военная и ядерная безопасность, часто можно встретить такие словосочетания, как экономическая, информационная, экологическая, культурная безопасности. Смысл этих понятий не всегда ясен, тем более, что порой их употребление не совсем корректно.

Уже обыденный смысл слова “безопасность” как состояния, когда нет опасности, указывает на то, что безопасность всегда предметна, бывает лишь по отношению к чему-либо и одновременно указывает на объективное наличие угроз, происходящих из внешней, окружающей данный субъект среды. Безопасность — это состояние защищенности от внутренних и внешних угроз.

В основе концепций безопасности лежит система угроз и/или вызовов. И каждая конкретная концепция строится на основе выделения из общей массы угроз какой-то определенной их группы как доминирующей. В принципе принимаются во внимание все возможные угрозы государству и обществу — и природного, и социального характера. Обычно экологические и культурные (или гуманитарные) аспекты слабо отражены в национальных стратегиях безопасности, поскольку с прагматической точки зрения выдвигать их в качестве основополагающих в национальных стратегиях нецелесообразно. Однако никто сейчас уже не берется отрицать, что на региональном уровне они могут начать играть ключевую роль. Представляется, что сегодня Каспий является именно тем регионом, где экологическая безопасность, проблемы ее обеспечения, являются важными составными элементами обеспечения безопасности вообще.

Необходимо отметить, что с точки зрения стратегий национальной безопасности на сегодня основные изменения претерпела система угроз, а набор задач национальной безопасности в целом остается неизменным. Окончание холодной войны привело к смещению внимания от угроз, связанных с военными аспектами, к нетрадиционным угрозам.

Среди них — угрозы экономического характера (незаконное производство и торговля оружием, наркотиками, экономическая нестабильность и другие), и угрозы и вызовы со стороны окружающей среды. Экологические опасности многочисленны. Прежде всего обращают на себя внимание опасности природных катастроф (последние, в частности, могут возникать и как результат вооруженных конфликтов). Они наиболее полно освещаются масс-медиа, особенно в нашей стране. Однако наиболее реальными на сегодняшний день, а значит, несоизмеримо более серьезными, являются опасности, вызванные катастрофическим истощением природных ресурсов вообще и отдельно взятого природного ресурса. Возникновение такой опасности на уровне региона грозит локальным кризисом (может полностью измениться структура экономики, занятости и так далее), но одновременно может привести и к печальным глобальным последствиям. Именно такой случай имеет место с осетровыми рыбами на Каспии. Если они исчезнут здесь как биологические виды, это приведет не только к коренным изменениям в экономике прибрежных государств. Это будет иметь глобальные последствия — процесс исчезновения осетровых в глобальном масштабе станет практически необратимым, что нанесет непоправимый ущерб экосистеме всего мира.

Одновременно мы видим, что данная экологическая проблема неразрывно связана с комплексом проблем, лежащих в основе обеспечения экономической безопасности региона. В случае с Каспийским регионом, как и в большинстве других, проблемы экономической и экологической безопасности чрезвычайно сильно переплетены.

2. Экологическая безопасность Каспийского региона и деятельность нефтяных компаний

2.1. Экологические вызовы Каспия

Главной экологической проблемой Каспия, значение которой невозможно переоценить, является, конечно, повышение уровня моря, но возможности человечества повлиять на этот процесс достаточно малы. Из зависящих прежде всего от человеческой деятельности проблем наиболее значимой с точки зрения сохранения экосистемы и биоразнообразия региона сегодня (как и прежде) остается проблема браконьерства. Опасностью, которая на данный момент еще потенциальна, но при развитии нынешних тенденций обязательно реализуется, является бесконтрольность добычи и транспортировки углеводородного сырья в районе каспийской акватории и в ее пределах.

Гидростроительство, загрязнение ядохимикатами, сточными водами и прежде приводило к появлению нежизнеспособной икры и мальков осетровых. Однако наличный вред от промышленного освоения региона несоизмерим с потенциальными опасностями от разработки углеводородного сырья каспийского шельфа. Всего лишь один разлив нефти здесь может привести к безвозвратной гибели нерестилищ осетровых и к непредсказуемым разрушениям экосистемы.

Широкомасштабная разведка и добыча углеводородного сырья со дна Каспийского моря, по мнению экспертов Госкомэкологии РФ, неизбежно приведет к загрязнению нефтью, нефтепродуктами и другими экологически вредными веществами воды и дна Каспия. При этом последствия в районах разработки месторождений будут прослеживаться на расстоянии 5-12 км от места бурения. Наиболее тяжелые последствия, как считают эксперты, могут иметь аварии на буровых платформах.

Ряд экологов высказали мнение, что возможный ущерб от нефтяного загрязнения и аварий может намного превысить прибыль от эксплуатации нефтегазовых месторождений Каспия.

Опасная ситуация именно с осетровыми обусловлена не особой чувствительностью этих рыб к нефтяным загрязнениям, а тем, что и без учета ведущихся работ по освоению залежей нефти этот вид находится на грани вымирания и при сохранении нынешней динамики его исчезновения через пару-тройку лет его промышленная добыча должна будет быть прекращена. (А речь, напомним, идет о почти 90% мирового стада.) Причиной тому является браконьерство.

Браконьерство существовало всегда, но в нынешних условиях приобрело поистине промышленный размах. Незаконный промысел осетровых ведется и в реках, и в море (хотя морской промысел осетровых официально запрещен). Речной лов осуществляется индивидуальными браконьерами, организованный характер имеют скупка, переработка и транспортировка продукции. Транспортировка незаконно добытой продукции, как правило, осуществляется автотранспортом. Морской промысел ведется коллективами браконьеров. Так, по данным Федеральной пограничной службы РФ, зона морского побережья на дагестанском участке поделена между организованными браконьерскими группами, деятельность которых нередко прикрывают высокопоставленные чиновники правоохранительных органов. В интересах браконьеров на море задействовано около 30 судов и катеров. Их браконьерская продукция и экспортируется зачастую морем.

МВД России четвертый год проводит операцию “Путина”, в которой принимают также участие ОМОН и авиация. Сумма исков и штрафов, взысканных с браконьеров и торговцев в результате проведения операции “Путина” в 1996 году достигла 20 млн. долларов, тогда как объемы легального экспорта икры не превысили 15 млн. долларов (считается, что раскрываемость преступлений в “осетровой сфере” составляет 10-20%). По оценкам экспертов, только московский рынок на 90-95% представлен осетровой продукцией нелегального происхождения. По самым скромным подсчетам, в одной Москве нелегальной продукции продается в объеме 3,5 годовых квот России на вылов осетровых.

Как именно повлияло браконьерство на размеры стада осетровых на Каспии?

2.2. Состояние стада осетровых на Каспии

Всего в природе насчитывают 26 видов осетров, из них в России — 11: русский, сибирский, амурский, сахалинский, белуга, севрюга, шип, стерлядь и другие.

В России основные места обитания осетровых — Волго-Каспийский, Азовский, Амурский и Обь-Иртышский бассейны. Осетр традиционно являлся объектом коммерческого промысла и объектом экспорта. Три вида осетра (байкальский, сахалинский, атлантический) поименованы в Красной книге Российской Федерации и исключены из хозяйственного оборота.

В последние годы численность осетровых резко сокращается, как уменьшаются и объемы вылова. По данным Всемирного фонда охраны природы, с 1978 по 1994 год число взрослых осетров в Каспии снизилось со 142 млн. до 43,5 млн. единиц. По данным министерства сельского хозяйства и продовольствия РФ, сокращение численности некоторых видов осетровых настолько катастрофично, что практически прекратился промышленный промысел белуги: добытых за весеннюю путину особей едва хватило для посадочного материала астраханских рыборазводных заводов. Эксперты считают, что при сохранении существующей тенденции через два года количество осетровых упадет настолько, что промысел придется запретить.

Уменьшение поголовья осетровых привело к сокращению производства в мире черной икры. Мировая торговля икрой в прошлом году составила 125 млн. долл.

Существовавшая во времена Советского Союза система регулирования промысла и воспроизводства позволяла ежегодно добывать до 25 тыс. тонн рыбы и выпускать до 2,5 тыс. тонн икры без особого ущерба для осетрового поголовья.

Распад СССР и, как следствие, единой государственной системы рыбоохраны, отсутствие координации во взглядах новых суверенных государств Прикаспийского региона на проблему сохранения рыбных запасов Каспия привели к тому, что популяциям осетровых был нанесен непоправимый ущерб.

Браконьеры азербайджанской и казахстанской сторон ведут варварский морской промысел. После распада Союза, по некоторым данным, они ежегодно добывают около 5 — 6 тыс. тонн осетровых с еще не созревшей икрой. Браконьерская икра расфасовывается в старые банки с русскими торговыми марками и направляется не только в Европу, но и в Москву. Вносят свой вклад в морское браконьерство и российские Дагестан и Калмыкия.

Сейчас на долю России из общего добываемого объема осетровых странами Прикаспийского региона приходится около 800 тонн. Остальное распределяется между Ираном, Казахстаном, Азербайджаном и Туркменией. При этом выращиванием молоди занимаются Россия и Иран, остальные — только ловят. В осеннюю путину 1997 года предполагается поймать около 1 тыс. тонн рыбы, из которой российская квота — 700 — 800 тонн (то есть меньше 100 тонн черной икры).

Уже не первый год идут споры о том, что необходимо предпринять в первую очередь, чтобы повернуть данную тенденцию вспять. Очевидно, что усилий одной только милиции одной только РФ по борьбе с браконьерством здесь недостаточно. Тем более, что россияне отвечают только за свою территорию.

Как проблема подъема уровня воды, так и проблема биологических ресурсов Каспия — это межгосударственная проблема. И решать ее можно только согласованно и одновременно во всех прикаспийских странах. В 1992 году Советом глав правительств стран СНГ было дано поручение разработать Соглашение о сохранении и использовании биоресурсов Каспийского моря. Но соглашение по сих пор не подписано. Одной из проблем на пути подписания встал вопрос о статусе Каспийского моря.

3. Вопрос о статусе Каспия

3.1. Позиции сторон

Проблема статуса Каспия является ключевой при решении всех каспийских проблем. Суть ее сводится к следующему.

До декабря 1991 года правовой режим Каспийского моря определялся договорами между советской Россией и Персией 1921 и СССР и Ираном 1940 годов. Новые независимые государства не являются участниками тех договоров и не желают принимать условий, не отвечающих их интересам. Они апеллируют к тому, что как внутриконтинентальный водоем Каспий с точки зрения международного права и практики является объектом совместного использования всех прибрежных государств. Россия согласна, что Каспий является объектом совместного пользования, но считает, что до урегулирования проблемы все прикаспийские государства связаны советско-иранскими договорами 1921 и 1940 годов.

Взгляды на урегулирование у сторон весьма различны.

Россия, Иран и Туркмения предлагают в отношении Каспийского моря применять вариант “закрытый водоем”. Вариант предусматривает использование 20-мильной морской зоны “территориальных вод”, которая определяется как часть водной акватории, ограниченной государственной границей прибрежных государств. На указанную морскую территорию, на ее дно и недра распространяется суверенитет прибрежной страны. За зоной “территориальных вод” следует еще 20 морских миль — это “исключительная экономическая зона”, в которой прибрежное государство имеет суверенные права разведки и сохранения природных ресурсов как живых, так и неживых, покрывающих морское дно, на морском дне и в его недрах. Остальные государства вправе применять в этой зоне санкционированные международным правом виды использования моря – с учетом ограничений, устанавливаемых прибрежным государством в целях охраны природных ресурсов. Оставшаяся же серединная часть Каспия за 40-мильной зоной является общим достоянием всех прикаспийских государств и находится под их общим управлением.

Азербайджан, в свою очередь, выступает за признание Каспия пограничным “озером” и призывает разделить его на пять секторов, каждый из которых будет считаться территориальными водами конкретного государства, которое будет владеть данным пространством на основе исключительного права. Секторы Каспия образуются в результате проведения серединной линии и внешней границы соответствующих секторов и являются государственными границами прикаспийских государств. Каждое прибрежное государство в своем секторе имеет исключительный суверенитет на биологические ресурсы, разработку дна Каспия, его недр и другую деятельность в соответствии с законодательством прибрежного государства. Любая деятельность других прибрежных государств в секторе одного прибрежного государства осуществляется исключительно с согласия на то последнего.

Как “компромиссное” Азербайджаном предлагается другое решение, именно: “открытое море”. Этот вариант основывается на Конвенции ООН по морскому праву, принятой в 1982 году и вступившей в силу 16 ноября 1994 года. По этому варианту каждое прибрежное государство имеет право на 12-мильные территориальные воды. На указанную морскую территорию, равно как и на воздушное пространство над ней, на ее дно и недра распространяется полный суверенитет прибрежного государства. За пределами территориальных вод начинается исключительная экономическая зона прибрежного государства. Ширина экономической зоны не должна превышать 200 морских миль. Но максимальная ширина Каспийского моря не превышает 200 морских миль, поэтому границы исключительными экономическими зонами определяются путем соглашения государств на основе принципа равностояния по серединной линии согласно международному праву в целях достижения справедливого решения. Все государства, как прибрежные, так и не имеющие выхода к морю, пользуются свободой судоходства и другими правомерными с точки зрения международного права видами использования моря, в том числе морских научных исследований.

По мнению Казахстана, Каспий не должен рассматриваться по варианту “пограничное озеро” или “открытое море”. Казахской стороной предлагается новый принцип раздела моря на экономические зоны по срединной линии, равноотстоящей от противолежащих точек берегов. В пределах данных зон, по мнению Казахстана, государства будут иметь исключительные права на разработку природных ресурсов.

Российская дипломатия считает нелегитимными любые соглашения каспийских государств относительно добычи нефти на Каспии без согласования с соседями. Вместе с тем de facto раздел Каспия на зоны уже идет, причем с участием российских нефтяников. Толчком к этому стало подписание в Баку 26 ноября 1993 года министром топлива и энергетики РФ Юрием Шафраником российско-азербайджанского межправительственного соглашения “О сотрудничестве в области разведки и разработки нефтяных и газовых месторождений на территории Азербайджанской Республики”. На сегодняшний день Азербайджан и Казахстан уже приступили к освоению морских залежей нефти. Таким образом, две эти страны фактически игнорируют соглашение 1975 года, объявляющее северо-восточную зону Каспия заповедной и разрешающее в ней только два вида хозяйственной деятельности — рыбохозяйственную и транспортную.

3.2. Экологическая составляющая проблемы статуса Каспия

Понятие “статус Каспийского моря” включает в себя пять основных блоков: экология, биоресурсы, судоходство, создание механизма сотрудничества прибрежных государств и, наконец, использование минеральных ресурсов Каспия.

Но о чем бы не шла речь, об экологии или об освоении нефти, Россия не заинтересована в схемах, предложенных Азербайджаном. Вариант “закрытый водоем” — наиболее приемлем и для нефтяных интересов России и для обеспечения экологической безопасности и сохранения биоразнообразия. В этом случае наибольшее количество стран будет подключено к международному сотрудничеству в данных областях. Наименее предпочтительно деление моря на равные сектора, как предлагает Казахстан. В этом случае каждое из прибрежных государств получает себе “в удел” свою часть моря и полную свободу делать на его территории что пожелает, без всякого контроля извне. Такой расклад будет препятствовать международному сотрудничеству в сфере контроля за численностью биоресурсов. С точки зрения российских нефтяников, это невыгодно еще и потому, что тогда наиболее значительные месторождения окажутся практически полностью на территории Азербайджана (и отчасти Казахстана). Как видим, принятие каждой из описанных схем будет означать самые различные последствия для прибрежных государств. Естественно, что вопрос до сих пор не урегулирован.

Но подписание Соглашения о сохранении и использовании биоресурсов Каспийского моря затрудняется не только из-за позиции азербайджанской и казахстанской сторон, под любыми предлогами блокирующих принятие документа. Нельзя отрицать и то, что Соглашение “зависло” еще и из-за активного противодействия нефтяных компаний, ведущих на путях миграции осетровых разведку и добычу нефти.

Летом этого года в Москве проходила международная конференция “Нефть и экологическая безопасность в Каспийском регионе”, организованная Фондом внешней политики России, компанией “ЛУКойл” и администрацией Астраханской области. На конференции вице-президент компании “ЛУКойл” Дживан Челоянц заявил, что не видит ничего предосудительного в том, что российские предприниматели будут принимать участие в разделе каспийского нефтяного пирога, работая в том числе и в заповедных зонах. Это входит в противоречие с “экологически ориентированной” политикой российского МИДа.

4. Каспийское море: рыба или нефть?

В прежние, союзные времена азербайджанская нефть считалась в основном выработанным ресурсом. СССР ориентировался на эксплуатацию крупных западносибирских месторождений, оставляя Каспийский шельф Азербайджана “про запас”. При лучшем географическом положении они довольно капиталоемки и требуют специальных технологий добычи. Независимый Азербайджан приступил к развертыванию собственных нефтяных проектов.

Это стало неожиданностью для России, которую к тому же не особенно приглашали к участию в соответствующих проектах. Правда, известный “кусок” оказался у российской компании “ЛУКойл”. Однако в целом Россия не сумела получить большую долю в этих проектах.

Оппоненты российских дипломатов считают, что своими экологическими призывами они мстят за неучастие РФ в нефтяных проектах, действуя по принципу “если нам не дали, так пусть и другим не достанется”. В действительности проблема как раз в том, что и российские нефтяники тоже уже (или вскоре будут) включены в каспийские проекты. Поэтому на повестке дня остается лишь один принципиальный вопрос, на который должны ответить все прибрежные страны и смысл которого грубо можно свести к следующему: “что выгоднее, нефть или икра”?

Разумеется, желательно, чтобы было возможно производить и то, и другое. Но осуществимо ли это? Председатель Госкомэкологии В.В.Данилов-Данильян неоднократно заявлял, что разработка нефти и газа на шельфе Каспийского моря представляет настолько серьезную угрозу его биосистеме, в частности, обитающей здесь наиболее значительной мировой популяции осетровых, что все проекты освоения нефти и газа в акватории Каспия должны проходить как минимум международную экологическую экспертизу, которая и определит, безопасен ли данный конкретный проект для Каспия. Но Россию в этом вопросе поддерживает пока только Иран.

Россия предпринимает и односторонние усилия в этом направлении. В сентябре 1997 года Правительство РФ утвердило положение о Правительственной комиссии по проблемам Каспийского моря и ее состав. Основной задачей комиссии является координация деятельности федеральных органов исполнительной власти, органов исполнительной власти субъектов РФ по совместному решению экологических, социальных и экономических проблем, связанных с использованием природных ресурсов Каспийского моря и изменением его уровня. Членами комиссии утверждены представители Госкомэкологии РФ, МВЭС, МПС, Минздрава, Миннауки, Минэкономики, Росгидромета, Минтопэнерго и другие.

Активисты неправительственных организаций ставят под сомнение саму идею одновременной промышленной эксплуатации и того и другого. Возможно, в конечном счете придется решать “или-или”.

В этой связи встает вопрос: а соизмерима ли вообще экономическая и политическая выгода, которую Россия получит от эксплуатации недр Каспия с потерями от прекращения промышленного производства икры.

Россия в принципе заинтересована в участии в проектах освоения нефти каспийского региона, так как их успех окажет большое влияние на экономику Запада. Бассейн Каспийского моря ныне рассматривается мировым сообществом как альтернативный (прежде всего российскому Северу) источник нефти, выгодный в том числе и с точки зрения ее транспортировки. Но при всей своей экономической значимости энергетические ресурсы Прикаспия не “делают погоды” на мировом рынке. На установление цен они способны повлиять только в направлении их снижения. Современная ситуация на мировых нефтяных рынках характеризуется заметным превышением предложения над спросом. В этих условиях ОПЕК и в целом сообщество экспортеров не потерпит поступлений больших объемов нефтяного сырья с Каспия с тем, чтобы удержать цены.

Таким образом, Россия получает ряд временных выгод от участия в каспийских проектах, но по большому счету она скорее даже теряет (в том числе и в ценах). Другое дело, что конкретные российские компании они могут быть весьма заинтересованы в соответствующих проектах.

В свою очередь, даже оставляя в стороне глобальную сторону проблемы и рассуждая сейчас только о целях сохранения государственного контроля над добычей икры как “единицей экспорта”, Россия должна прежде всего позаботиться о размерах стада осетровых.

В августе этого года в Хараре (Зимбабве) прошла конференция стран — участников Конвенции о международной торговле находящимися под угрозой уничтожения видами флоры и фауны (СИТЕК). На ней осетровые включили в “Приложение II” к договору. Это значит, что добыча и продажа осетровых, а также их икры подлежат теперь строгому контролю со стороны мирового сообщества. Теперь для экспортно-импортных операций потребуются специальные разрешительные документы. Сертифицирована должна быть продукция не только России, но и всех прикаспийских стран СНГ. Но эти государства не имеют права оформлять сертификаты СИТЕС, и получать их придется в Госкомэкологии России. В случае же отсутствия сертификатов вся продукция будет конфискована на границе. Резолюция вступает в силу 1 апреля 1998 года.

Политика, подобная нынешней, может привести в первую очередь к включению осетра в другие списки СИТЕК. Как следствие — запрет на продажу черной икры, что может иметь чрезвычайно опасные последствия.

Опыт показывает, что запрет на промысел иногда приводит не к сохранению, а к полному вымиранию вида. Это происходит потому, что при запрете остается нелегальный рынок, на котором неизбежно происходит повышение цен (в условиях запрета спрос намного превышает предложение). В результате скрытое, но масштабное (из-за появления сверхприбылей) уничтожение вида продолжается, пока он исчезнет совсем. Особенно четко эта схема срабатывает в бедных странах, странах с переходной экономикой, где нет стабильности, большая безработица, сохранились родовые, клановые связи, порождающие “круговую поруку” бандитов и чиновников и т.д.

Рыбные ресурсы обладают двумя важнейшими преимуществами перед той же нефтью. Они возобновляемы и при рациональном использовании могут служить человечеству вечно. С другой стороны, они очень дороги: 1 кг икры по стоимости равен 3 — 4 тоннам нефти.

В отличие от нефти, рыбные ресурсы могут быть подвергнуты экологически безопасной устойчивой эксплуатации и сбору. Согласно “принципу общего наследия”, уже нашедшему отражение в ряде резолюций Генеральной Ассамблеи ООН, в итоговом документе и в материалах Конференции ООН по окружающей среде и развитию в Рио-де-Жанейро, Конференции ООН по морскому праву, рыбные ресурсы бесспорно являются “общим наследием” и поэтому не должны передаваться эксклюзивно в ведение отдельной страны..

Соответственно, в глобальном масштабе статус осетровых и их место в мировой экономике несоизмеримы с теми возможностями, что предоставляет добыча нефти в регионе. Одновременно с точки зрения национальных интересов России на Каспии следует не только и не столько способствовать освоению нефти (из которой ей все равно мало что достанется), сколько заботиться о сохранении редких (и дорогих) сортов рыб. Следовательно, интересы России в данном случае совпадают с направлениями осуществления экологической безопасности Каспия. С целью дальнейшего их продвижения представляется целесообразным в кратчайшие сроки доработать и подписать конвенцию о региональном сотрудничестве на Каспийском море, заложив в ней принципы будущего правового статуса Каспия. Это станет первым шагом на пути к созданию всеобъемлющей системы экологической безопасности Каспия.