ЛОМАТЬ ИЛИ СТРОИТЬ

Истоки внутриполитического конфликта в Чечне

Совсем недавно любую информацию о противоречиях между бывшими руководителями чеченского сопротивления в Грозном с негодованием опровергали как «провокационные вымыслы российских спецслужб». Еще пару месяцев назад казалось невозможным, что исполняющий обязанности премьер-министра Шамиль Басаев и глава Антитеррористического центра (АТЦ) при президенте Ичкерии Хункар-Паша Исрапилов могут выступить против Масхадова. После разгрома ваххабитских группировок в Гудермесе даже enfant terrible чеченского сопротивления Салман Радуев горячо клялся в верности президенту и грозил лично уничтожить всех оппозиционеров-ваххабитов. А один из лидеров ваххабитов Рамзан Ахмадов обращался к Масхадову с просьбой защитить его «от необоснованных нападок».

Прошло немного времени — и то, что раньше казалось невероятным, стало реальностью: Басаев, Радуев и Исрапилов при поддержке других влиятельных полевых командиров обвиняют Масхадова в «узурпации власти» и требуют его отставки, а президент, в свою очередь, угрожает публично расстрелять смутьянов и проводит показательные смотры Национальной гвардии. В Грозном поочередно митингуют и созывают «общенациональные съезды и конгрессы» то сторонники Масхадова, то лидеры оппозиции.

1. Не стареют душой ветераны...

Большинство обозревателей считают основной причиной нынешней общественно-политической напряженности в Чечне борьбу за власть между группировками новой (послевоенной) ичкерийской элиты, которая сформировалась из политических и военных руководителей чеченского сопротивления 1994-1996 годов. Однако, констатация этого факта не исчерпывает всю сложность кризиса, в котором переплелись политические (программные), социальные, групповые и личные противоречия. Нельзя сказать, чтобы вице-президент Арсанов, бывший глава правительства Басаев, руководитель АТЦ Исрапилов и многие другие полевые командиры, занимавшие и занимающие до сих пор посты министров и начальников разнообразных департаментов, были лишены реальной власти и отстранены от участии в управлении государством. Более того, с начала текущего года Аслан Масхадов фактически передал Шамилю Басаеву все полномочия исполнительной власти во внутриполитической и социально-экономической сферах, оставив за собой лишь представительские внешнеполитические функции. Так что на недостаток власти Басаев и его сторонники вряд ли могли жаловаться.

Другое дело, что распорядиться этими полномочиями бывший и.о. премьер-министра не смог. В свое время Шамиль Басаев представил президенту и парламенту Чечни программу деятельности Кабинета министров, которая предусматривала усиление борьбы с преступностью, в первую очередь — с похищениями людей с целью выкупа, а также создание новых рабочих мест на базе мелкого и среднего бизнеса, развитие крестьянско-фермерских хозяйств, создание в селах предприятий по переработке сельхозпродукции, передачу земли в бессрочное пользование сельским труженникам. Глава правительства обещал, что будет сокращать управленческий аппарат, вести решительную борьбу со злоупотреблениями чиновников, добьется ликвидации преступности.

Ни одно из этих обещаний не было выполнено. В ходе слушаний в чеченском парламенте по отчету кабинета Басаева депутаты констатировали, что за полгода работы этого правительства практически по всех сферах положение резко ухудшилось. Комментируя итоги слушаний, один из лидеров парламентского большинства, председатель комитета по правам человека и делам религии, известный полевой командир Багаутдин Белоев в интервью одной из грозненских газет заявил:

— Практически я не могу назвать ни одного положительного достижения этого правительства; наоборот, во время его деятельности резко возросла преступность, развалились все отрасли народного хозяйства, повальный характер приобрели факты хищений достояния республики.

Парламентарии не только обвинили бывшего и.о. премьер-министра и членов его правительства в некомпетентности, непрофессионализме и отсутствии необходимого опыта работы, но и потребовали проведения уголовного расследования в отношении отдельных руководителей министерств и ведомств по фактам хищений государственных средств.

Бесславный конец «кавалерийской атаки» кабинета Басаева на фронте борьбы с преступностью, коррупцией и социально-экономическими проблемами нисколько не обескуражил полевых командиров. Провалив работу в правительстве, они по прежнему уверены, что должны руководить чеченским государством и определять правительственную политику во всех сферах жизни.

2. Две стороны одной идеи

Основные обвинения, выдвигаемые оппозицией в адрес Аслана Масхадова, сводятся по существу к нескольким пунктам: узурпация власти, нарушения Конституции, уступки России по вопросу суверенитета в переговорном процессе. При внимательном рассмотрении практически все пункты обвинения можно признать чистой демагогией: «узурпацией власти» оппозиционные полевые командиры называют отстранение обанкротившегося правительства Басаева, деятельность которого признана неудовлетворительной парламентом республики, а «нарушения Конституции» усматривают в действиях правительственных сил по ликвидации незаконных вооруженных формирований в Гудермесе. Что же касается обвинений в «уступках России», то по этому пункту оппозиционеры не смогли даже сформулировать конкретных претензий, ибо никаких уступок Масхадов не мог сделать по той простой причине, что российско-чеченские переговоры уже более года фактически находятся в замороженом состоянии.

Истоки противоречий между президентом и его сторонниками с одной стороны, и оппозиционными полевыми командирами и ваххабитскими группами, с другой, лежат глубже декларируемых разногласий по основным программным вопросам. Представляется, что скрытая суть внутричеченского конфликта заключена в противоречиях между двумя различными трактовками идеи независимости: команда Масхадова и поддерживающие ее силы считают главными задачами создание дееспособных государственных структур и нормализацию общественно-политической ситуации, а оппоненты президента нацелены на борьбу с врагами независимости: внутри республики — с «коллаборантами» и «агентами Москвы», вовне — с «имперскими силами России», «сионизмом», «растленным Западом» и т.п.

Этот конфликт имеет давние корни. Еще в 1990-1991 годах чеченское национальное движение раскололось на радикалов, призывавших к вооруженной борьбе и считавших возможным бросить свой народ под советские танки во имя идеи независимости (об этом, в частности, заявил генерал Дудаев на встрече с интеллигенцией в Чечено-Ингушском педагогическом институте в мае 1991 года), и реформистов, предлагавших сосредоточить усилия на укреплении политической и экономической самостоятельности республики. Позже, когда в результате так называемой «чеченской революции» в сентябре-октябре 1991 года радикалы пришли к власти, раскол перерос в конфликт между администрацией Дудаева, которая уделяла основное внимание созданию вооруженных формирований и практически прекратила финансирование систем науки, образования, здравоохранения, социальных служб, и оппозицией, выступавшей с критикой правительства за разрушение государственных институтов, правоохранительных органов, экономических и социальных инфраструктур. При этом как дудаевцы, так и оппозиционеры заявляли о своей приверженности идее независимости и отвергали возможность принципиальных уступок по этому вопросу.

Конфликт усугубился государственным переворотом, который в июне 1993 года совершил генерал Дудаев при активной поддержке Шамиля Басаева, Зелимхана Яндарбиева, Салмана Радуева и других нынешних лидеров радикального крыла. После лета 1993 года внутриполитический конфликт фактически перерос в вооруженное противостояние режима Дудаева и антидудаевских сил, которое летом-осенью 1994 года привело к гражданской войне в Чечне.

Ситуация, сложившаяся в Ичкерии летом-осенью этого года, очень напоминает противостояние пятилетней давности: декларативно отстаивая практически одну идею, конфликтующие стороны не могут прийти к согласию по вопросу выбора путей ее реализации.

3. Курсы цен независимости

Таким образом, конфликт между радикалами и реформистами на самом деле является выражением внутренних противоречий между «деструктивным» и «конструктивным» течениями чеченского движения за независимость. В то время как радикалы считают возможным заплатить за идею независимости жизнями десятков и сотен тысяч своих сограждан, реформисты полагают, что независимость можно отстоять без лишних жертв, которые, по их мнению, в действительности являются не ценой свободы, а трагической платой за амбиции и недальновидный радикализм политических руководителей.

В период революции осенью 1991 года и военных действий 1994-1996 годов, когда на первый план выходили задачи борьбы против внешних и внутренних врагов независимости, верх по понятным причинам одерживали радикалы — сторонники деструктивного течения. Однако во время стабилизации ситуации радикалы неизменно обнаруживают абсолютную неспособность решать созидательные задачи формирования государственных институтов, восстановления и развития экономики, организации деятельности правоохранительных органов и т.п. Поэтому в «мирные» периоды движения за независимость руководящую роль перехватывали реформисты.

Итоги президентских выборов в январе 1997 года свидетельствуют о том, что большая часть населения Чечни устало от войны, нестабильности, конфликтов. Однако это не гарантирует победу Масхадова и поддерживающих его реформистов. Активное и вооруженное меньшинство, воодушевленное идеей борьбы за независимость, не раз одерживало победу над пассивным и инертным большинством, предпочитающим уходить от открытого конфликта. Исход борьбы во многом зависит от решительности действий властей и способности команды президента мобилизовать своих сторонников для поддержки администрации А.Масхадова.