|
| Новое на сайте |
Борис овчинников
в октябре 1998 года
Здоровье президента и его способность управлять страной, естественно, были на протяжении всего октября одной из главных тем СМИ. Ниже приведены фрагменты трех статей, которые представляют три основных подхода к проблеме, три точки зрения. Бовт представляет умеренную «пропрезидентскую» позицию — не оспаривая и не комментируя факт нездоровья президента, обозреватель «Сегодня» акцентирует внимание на другой проблеме — неготовности страны и политиков к уходу Ельцина.
Статья А.Федорова в «Независимой газете» претендует на объективность и аналитичность. В ней перечисляются доводы как за, так и против досрочной отставки президента, однако позиция самого автора очевидна — он за уход Ельцина или, по крайней мере, его добровольное «самоограничение» — Федоров даже выдвигает собственное предложение условий и основных принципов «Фороса в Горках», как автор называет вариант отхода действующего президента от активной политической деятельности (часть статьи с описанием данного предложения в обзор не включена).
Третий подход, который можно описать как «журналистский» (в противовес «публицистическому» Бовта и «аналитическому» Федорова), демонстрирует Куцылло в «передовице» журнала «Власть» — автор описывает и прогнозирует основные черты новой политической ситуации, одним из элементов которой является «особый порядок работы президента» (формулировка Юмашева).
Вся страна в едином порыве вышла на митинг под лозунгом «Бориса Ельцина в отставку!» — студенты и учителя, пенсионеры и военные, женщины и дети. В меру своей политической гибкости или беспринципности под этим же лозунгом вышли к народу губернаторы, лидеры партий и профсоюзов. Борис Ельцин не уйдет, — прозвучал к вечеру ответ из Кремля.
Но представим себе, что Ельцин все же уйдет. Вариант первый — сам. Он старый и больной, ему тяжело, он по-человечески переживает, что, так недолго побыв отцом нации, превратился в ее врага. Он не стал ни Дэн Сяопином, ни Ататюрком, ни Рузвельтом, ни Гельмутом Колем. И, не дожидаясь, пока История вынесет ему приговор, уходит. Вариант второй: уйдет через импичмент, который стремительно раскрутится на волне народного гнева. Что дальше?
А дальше выяснится, что этого, по крайней мере так скоро, никто не ждал. Нынешние инициаторы акций протеста со школьной скамьи усвоили, что всякая революция пожирает своих детей и те, кто стоял у ее истоков, как правило, на вершине не удерживаются. По Конституции выборы нового президента через три месяца. И к ним по-настоящему не готов еще никто из тех, кто сегодня заявил о соответствующих намерениях. Представим: в борьбу вступают главные кандидаты — Лебедь, Лужков, Явлинский, Черномырдин и, разумеется, Зюганов. При этом, напомним, банковская система в руинах, и никто коробку из-под ксерокса никому на блюдечке с голубой каемочкой не вынесет. То есть выборы будут бедные. Холодной зимой (весной), в условиях продолжающихся невыплат, раскручивающей инфляции, паралича продовольственного импорта, роста цен, регионального сепаратизма.
Главным результатом августовского кризиса явилось серьезнейшее ослабление позиций президента России Бориса Ельцина. Страна впервые поняла, что власть президента — это больше миф, нежели реальность, и что, прежде всего, президент утратил моральное право на руководство страной. Телевидение со всей безжалостностью показало гражданам пожилого, усталого человека, который с трудом понимает, что же происходит в стране и каковы политические и социальные последствия его же неуклюжих действий или очевидного бездействия.
Встречи с кандидатами в министры до боли напоминали старые кадры о встречах Всесоюзного старосты Михаила Калинина с кандидатами в депутаты Верховного Совета СССР — разговор ни о чем с неудачными шутками. Власть начала ускользать из рук Ельцина, и, по-видимому, уже нет и не может быть речи о том, что она к нему вернется. Для политической элиты России становится ясно, что Ельцин не сможет обеспечить ни политическое, ни духовное, ни тем более экономическое возрождение России.
Конечно, президент с формальной точки зрения по-прежнему высшее лицо в государстве, и это будет пока учитываться наиболее осторожными политиками, особенно зависимыми от президента в смысле снятий и назначений. Однако с каждым днем становится яснее, что круг прежде лояльных политиков федерального и регионального уровня начинает сужаться, и Ельцин превращается в «дохлого льва», которого можно теперь уже довольно безболезненно пинать не только не боясь ответа, но даже и сколь-либо ощутимой реакции. Свой вклад в такой подход все больше вносит и Запад, начинающий все более открыто и жестко публично сомневаться в дееспособности Ельцина и одновременно загоняющий его в угол, как это происходит сейчас в случае с Югославией.
В этой обстановке вопрос об уходе Ельцина, который еще совсем недавно обсуждался практически только оппозицией в открытую и небольшой группой чиновников и политиков в кулуарах и шепотом, выходит в качестве одного из ключевых вопросов повестки дня в политической жизни России. Табу снято окончательно — и недавний призыв к досрочным президентским выборам со стороны Андрея Николаева, которого уж никак к оппозиции не отнесешь, первый из цепи звоночков, за которыми могут последовать и реальные действия.
Сейчас в стране начался очень серьезный процесс, который пока что не выплеснулся на поверхность, но к этому идет дело. Разочарование в Ельцине становится общенациональным. «Все упирается в Ельцина, ведь рыба гниет с головы» — эти слова, сказанные одним из хабаровчан в программе «Время» 6 октября, захватывают умы все большего числа россиян. К недовольным рабочим и учителям, шахтерам и врачам все активнее присоединяется «бывший средний класс», который в результате кризиса объективно с каждым днем теряет свою устойчивость и даже просто люмпенизируется.
Отставка Ельцина все больше становится своего рода магическим заклинанием, когда произносящие его люди начинают надеяться, что его выполнение вдруг и сразу изменит жизнь. Где-то это начинает напоминать ситуацию конце 80-х, когда такие же чувства были в отношении Горбачева. Пока это недовольство больше эмоционально, нежели прагматично, как это может произойти и каковы будут политические последствия этого шага.
Есть несколько вариантов развития ситуации и, соответственно, несколько вариантов последствий ухода Ельцина. Но сначала хотелось бы остановиться на анализе тех аргументов «за» и «против» ухода Ельцина, которые наиболее часто используются как в открытых дискуссиях, так и за закрытыми дверями.
Что же говорит «за»?
Первое. Объективное осознание того, что Ельцин просто не в состоянии больше эффективно руководить государством и, самое главное, действительно выполнять свою роль гаранта Конституции. Ельцину сегодня уже просто нечего предложить стране. Ведь даже по логике вещей именно он должен был бы обратиться к народу накануне 7 октября, а не премьер-министр.
Второе. Становится все более очевидно, что есть реальная, диктуемая самой жизнью необходимость внесения изменений в Конституцию страны, в частности, в плане баланса властей, федеративного устройства и т.д. При Ельцине такие изменения невозможны, и это ясно каждому, кто когда-либо в жизни сталкивался с Борисом Николаевичем.
Третье. Отступление Ельцина перед Государственной Думой — временное. Он с неизбежностью выйдет на новый тур конфликта с ней, и этот конфликт сможет уже окончательно взорвать страну. И не важно, чем он будет вызван: проектом бюджета на 1999 год или отказом подписать закон о Конституционном собрании, или чем-либо иным.
Четвертое. Резкое сокращение политической поддержки как со стороны элит, так и со стороны региональных руководителей при практически нулевом рейтинге в массаж. Повторить «Возгонку» рейтинга, как это было в 1996 году, просто невозможно. Без реальной опоры все здание президентства становится неустойчивым и по большому счету просто ненужным.
Пятое. Досрочные президентские выборы смогут быть весьма дешевыми, ибо сегодня нет таких финансовых монстров, которые могли бы в отличие от 1996 года выбросить на выборы большие финансовые средства без ущерба для себя. Запад тем более не даст денег на использование в предвыборной кампании. В силу этого они могут стать и достаточно честными.
Что говорит «против»?
Первое. Экономическое состояние страны. Уход президента со своего поста досрочно в любой форме неизбежно станет потрясением для экономики и для остатков финансового и фондового рынков. Немногочисленные оставшиеся зарубежные инвесторы или уйдут, или залягут временно на дно до прояснения ситуации. Финансовая помощь со стороны Запада, пусть даже ограниченная, будет немедленно прекращена, и усилится нажим в плане возвращения долгов.
Второе. Нет пока достаточной уверенности в том, что даже в случае добровольной отставки Ельцина все, что связано с ней, пройдет цивилизованно и в рамках закона. Досрочное прекращение президентом своих полномочий может вызвать на поверхность такие глубинные процессы, которые резко обострят ситуацию и составят прямую угрозу национальной безопасности.
Третье. Нет также уверенности в том, что будет обеспечена эффективная работа исполнительной власти в период после ухода Ельцина. Одно дело, если исполняющим обязанности президента будет Евгений Примаков, но пока еще нет достаточных гарантий того, что правительство во главе с ним выстоит в складывающейся сложной обстановке. Уход или, по крайней мере, отстранение Ельцина от активной роли представить трудно. Но все же возможно. И сценарии могут быть следующими.
Первый. События 7 октября со всей неизбежностью подтвердили тот факт, что требование отставки Ельцина стало главным политическим требованием на улицах. Именно эти события при их достаточной массовости дают сейчас основание оппозиции заявить, что «получен народный мандат на отставку Ельцина».
Соответственно давление на Ельцина будет значительно усилено как в рамках Государственной Думы, так и вне парламента. Как следствие резко повышается возможность завершения работы думской комиссии с результатом, которого ждет оппозиция, — в Думе найдутся триста депутатов, которые проголосуют за начало процесса импичмента.
Далее при всей сложности процедуры импичмента у оппозиции появляется мощный рычаг воздействия на ситуацию, и достаточно будет какой-либо одной крупной ошибки президента (например, отправка правительства Примакова в отставку в случае резкого нового обвала в экономике), чтобы резко форсировать ситуацию и заставить его уйти добровольно, подключив к этому процессу Совет Федерации. Выдвижение кандидатуры Лужкова есть один из признаков того, что кампания по давлению на Ельцина может приобрести новое качество. По некоторым данным, в Совете Федерации уже есть группа членов, готовых внести в ближайшее время в повестку дня СФ предложение о принятии обращения к Ельцину с предложением-требованием уйти в отставку.
Второй. Оппозиция, получив поддержку с улицы, с одной стороны, и от части региональных выборов, находит возможность реально договориться с той частью остатков «олигархов», которые, пусть даже ослабив свое экономическое влияние, оставили в своих руках средства массовой информации.
Многие из них сейчас объективно понимают, что для своего самосохранения нужна не только внутренняя, но и публичная переориентация. Соединение усилий, пусть даже на временной основе, может создать такой мощный механизм, когда добровольный уход в отставку покажется благом по сравнению с той кампанией психологического давления на президента и его окружение, которая может иметь место и по сравнению с которой в силу исконно русских традиций «добивать до последнего» кампания против Клинтона покажется интеллигентным разговором.
Третий. Резкое ухудшение экономического положения из-за целого ряда объективных и субъективных обстоятельств приводит к нарастанию реального забастовочного движения, которое быстро политизируется (для этого достаточно, чтобы в ряде регионов возникли серьезные перебои зимой с топливом и продовольствием) и радикализуется (новое перекрытие железных и шоссейных дорог и т.д.)
У правительства нет экономических рычагов воздействия на забастовки в силу ограниченности резервов, и поэтому оно видит спасение ситуации в политическом решении — само при поддержке со стороны Государственной Думы обращается к президенту с предложением уйти в отставку, грозя в противном случае правительственным кризисом, способным ввергнуть страну в катастрофу. При такой схеме не исключается согласие Госдумы на одновременные досрочные выборы.
Все эти три сценария достаточно цивилизованного развития событий реальны, ибо имеют под собой как политические силы, которые готовы действовать, и действовать достаточно решительно, а также объективно развивающуюся ситуацию, неблагоприятную для президента.
Но есть еще один вариант развития событий, который может стать самым реальным. С учетом того, что ситуация с отставкой весьма неоднозначна по своему характеру и последствиям, политические элиты в какой-то мере массы может устроить вариант добровольно-принудительного самоограничения Ельцина в обмен на возможность досидеть свой срок в Кремле до конца.
Событие, о котором так долго мечтали коммунисты, наконец свершилось. Президента Ельцина образца 1996 года больше не существует. Его сдали все.
Первой, естественно,. Государственная Дума. Впрочем, для нее Ельцин перестал быть Ельциным еще после того, как сам сдался перед третьим голосованием по премьеру. Сдало президента и новое правительство. Взяв на себя ответственность за вывод страны из кризиса. Евгений Примаков — неважно, желая или не желая того, — отодвинул Ельцина на обочину политической жизни. Правительство стало главным политико-экономическим институтом страны, определяющим фактором ее дальнейшего развития или упадка.
Считать Ельцина полновластным правителем перестали и губернаторы. Процент региональных лидеров, позволяющих себе отзываться о президенте в ранее не дозволенном тоне и требующих ограничения президентской власти, за несколько последних недель резко возрос.
Последней сдала Ельцина его собственная администрация. каплей, переполнившей чашу, стала поездка Ельцина в Среднюю Азию, которую в ведомстве Юмашева про себя назвали «проверкой». Ельцин проверку на выезд не прошел. И все же окончательно он перестал быть прежним Ельциным не в начале прошлой недели, а в ее конце — когда на одном из довольно многолюдных совещаний в Кремле Валентин Юмашев провозгласил «особый порядок работы президента».
Суть «особого порядка» проста. Кремль по умолчанию признает ограниченную дееспособность президента. Президент (конечно, не в связи с недееспособностью, а исключительно ради выхода страны из кризиса) добровольно ограничивает свою власть. Из активного участника политического процесса он превращается в стороннего наблюдателя. Но наблюдателя, сохраняющего статус президента.
Цифра «2000» сомнению в администрации не подвергалась: Ельцин остается на посту президента до естественного истечения срока, на который он был избран. Это утверждение кажется маниловщиной только на первый взгляд.
Без сомнения, новый имидж президента выглядит последней и довольно шаткой ступенькой на пути к неминуемой досрочной отставке. Однако на самом деле он вполне может усидеть на этой ступеньке ближайшие полтора года. Есть достаточно много оснований утверждать, что «новый» Ельцин будет принят обществом. И именно потому, что от него отвернулась большая часть политической элиты страны.
Российский народ всегда отличался сердобольностью. Лежачего не бьют. Когда Ельцин два года назад заявил о своей готовности на операцию, ему многое простили. Если он сейчас признает свою слабость, ему тоже могут многое простить. Один из глав регионов, не имеющий особых оснований любить президента, уже сказал в Совете федерации на прошлой неделе: «Раненых не добивают».
Да, Ельцин сдан всеми. Но Ельцин уже и принят — именно такой, сданный. Достаточно посмотреть на то, как на прошлой неделе о президенте говорили СМИ. Оправившись после первого «узбекского» шока, практически все ведущие телеканалы и газеты (за исключением Независимой) сменили тональность — с «ату его!» на «что ж поделаешь, ну вот такой у нас президент».
Газетные опросы также показывают, что процент людей, готовых пожалеть президента, выше, чем тех, кто злорадствует над проявлениями его физической немощи.
Однако далеко не все из желающих готовы к досрочной отставке президента. Обществу столь часто повторяли, что Ельцин сам никогда не подаст в отставку, что, если бы это вдруг все же произошло, то стало бы гораздо более мощным психологическим ударом, чем сами «простудные заболевания».
В качестве перехода от темы президента к теме правительства можно предложить статью в «Общей газете», которая сочетает в себе и сюжет с «особым порядком работы президента», и обсуждение стратегии Примакова. По версии обозревателей «ОГ», замысел команды Юмашева сохранить президентское кресло за Ельциным за счет передачи реальной власти Примакову натолкнулся на барьер в виде нежелания самого премьер-министра рисковать и играть в игры президентской администрации. Это не значит, что Примакову не нужно расширение властных полномочий — он лишь хочет их приобрести тем же образом, что и пост главы кабинета, который он получил без борьбы, по общей просьбе всей политической элиты.
Судя по последним телодвижениям в «верхах», самая актуальная из текущих государственных задач: как обезопасить страну от ее президента. До недавнего времени это было исключительной заботой политической оппозиции, но на прошлой неделе традиционные противники Бориса Ельцина получили неожиданное подкрепление со стороны тех, кого принято называть «ближайшим окружением», «кремлевской камарильей», «оруженосцами президента» и т.п. Дрогнули, отступив перед неотразимыми аргументами природы, люди, еще недавно без смущения твердившие о «крепком рукопожатии» и «третьем сроке». Подавленные шокирующим провалом среднеазиатского рейда Ельцина, высокостатусные чиновники его администрации на минувшей неделе сделали ряд целенаправленных «утечек» относительно своих планов «политической госпитализации» президента.
Первым делом планируется до минимума сократить зарубежные поездки главы государства. Кроме ритуального саммита высших руководителей стран «восьмерки», его вполне может заменить премьер-министр Примаков. Далее, признано желательным, чтобы президент проводил свое рабочее время там же, где и отдыхает, — в Горках-9. Здесь он будет освобожден от рутинных бюрократических занятий и сможет целиком посвятить себя коренной переработке Конституции РФ. Публичный показ президента гражданам собственной страны будет также строго лимитирован и постепенно заменится лаконичными сообщениями типа: «Сегодня до обеда президент работал над 18-й статьей Конституции». Силовые министерства и МИД, естественно, отойдут под непосредственное управление председателя правительства.
Форма существования главы государства в режиме вдовствующей императрицы не представляет собой факта, неизвестного науке. «Вождь, работающий в Горках», — легко узнаваемый римейк.
По утрам вождю будут подавать отпечатанную в единственном экземпляре газету «Не дай Бог!», в выходные — нашествие соратников с кульками конфет и фруктов, вечерами неотлучный Юмашев будет писать под диктовку «Как нам реорганизовать Рабкрин» и «Лучше меньше, да лучше»... Исторический опыт России — неисчерпаемый кладезь политических технологий.
Дело за малым — этот сценарий надо реализовать. Два внезапных наезда в Кремль, предпринятые президентом после возвращения из Алма-Аты, ясно указали на то, что Борис Ельцин не склонен внимать добрым советам врачей и соратников. Легендарная ельцинская непредсказуемость, по-видимому, уже далеко вышла за медицински допустимые пределы и стала серьезной угрозой политической стабильности в России. Недееспособный и неуправляемый президент, наделенный безграничными полномочиями, — ректор посильнее чернобыльского. Отсюда — повышенные требования к квалификации и дисциплинированности обслуживающего персонала.
Операцией по блокированию Ильича руководил «чудесный грузин» Коба. Евгений Примаков, хоть и родился в Тбилиси, на роль того грузина явно не тянет. И, кажется, даже не понимает смысла адресованных ему сигналов. «Это чепуха, — раздраженно отмахивается премьер. Кто-то спекулирует на этом». Из бесед с информированными людьми в правительственном аппарате у обозревателей «ОГ» сложилось впечатление, что в спекуляциях здесь подозревают шефа президентской администрации Валентина Юмашева. «После неудачи с назначением Черномырдина Валентин стал заметно суетиться. Прежнего влияния на выработку политических решений у него и его наставника Березовского уже нет. Примаков, когда ему надо, общается с президентом напрямую, без юмашевского посредничества. Другие члены правительства тоже в нем не нуждаются. Но руководителю администрации надо же как-то восстанавливать утраченные позиции, думать о будущем. Вот он и ищет себе перспективное занятие, старается предложить кому-нибудь свои услуги». Так комментируют ситуацию в примаковской команде.
Вполне возможно, что сам премьер-министр оценивает кремлевские предложения несколько иначе и не реагирует на них совсем по другим мотивам. Будучи человеком многоопытным, он, скажем, мог заметить, что торопливым везет меньше, чем терпеливым. Известно: кто понял жизнь, тот не спешит. К тому же у него нет никаких причин добиваться расширения своих полномочий. Ельцин его и так ни в чем не стесняет. И если Евгению Максимовичу суждено президентское будущее, так это больше зависит от исхода переговоров с МВФ, чем от его участия в предвыборных интригах.
Как бы то ни было, увлечь Примакова планом перехвата власти вряд ли удастся. (Его, как это уже бывало, еще придется уговаривать «володети нами»), «Нейтрализация» Ельцина — задача для других людей. В ближайшем круге таких сейчас не видно, любой из смельчаков будет тотчас же вышвырнут из Кремля. Таким образом, разработанный сценарий может быть реализован только консолидированными действиями всей политической элиты. Вероятнее всего, цель организованных из Кремля «утечек» в том как раз и заключается, чтобы призвать разнородные политические силы к взаимопониманию и сотрудничеству. Парламентариев, губернаторов и претендентов на престол попросили не гнать лошадей, то есть не требовать немедленной отставки Ельцина и досрочных выборов, а помочь тихо-мирно переключить управление страной на Примакова.
Относиться к этому предложению можно по-разному. Соблазн «дожать» ситуацию очень велик, особенно для тех, кто устал ждать, когда свято место наконец освободится. К тому же потенциальные соискатели президентского мандата нимало не заинтересованы в усилении Примакова — зачем им лишний конкурент! Многих коробит уже сама мысль об участии в операции, разработанной в окружении Ельцина. С какой стати порядочный человек станет сотрудничать с бесстыдниками, которые сначала навязали стране нетрудоспособного президента, а теперь не знают, как от него избавиться?
И нетерпение застоявшихся претендентов, и моральная щепетильность людей, голосовавших в 1996 году по совести, имеют свое оправдание. Речь не о том, насколько они правомерны, а о том, сколь они продуктивны. Случилось то, что случилось, и надо на холодную голову решить, как выйти из этой идиотской ситуации с наименьшим ущербом для страны. Какие альтернативы есть у плана «политической госпитализации» Ельцина? Один вариант — принудить его к добровольной отставке. Второй — не вмешиваться в естественный ход событий.
Очевидно, что выпроводить Ельцина в отставку — намного труднее, чем уговорить его поделиться властью с благорасположенным к нему премьер-министром. Уговорить могли бы участники «круглого стола», имея на своей стороне и руководителей администрации президента, и, по всей видимости, его семью. Результат этого консенсусного решения способен устроить всех, кроме наиболее беспокойных кандидатов в ельцинские преемники. Второй же вариант — ждать у моря погоды — устраивает только Ельцина и тех немногих деятелей оппозиции, для которых «чем хуже, тем лучше». Что касается большинства граждан, то они еще не настолько уверовали в непоколебимость российского конституционализма, чтобы придавать значение таким пустякам, как способ отчуждения старого больного человека от власти. Для электората значительно важнее — чтобы не было войны.
В основе статьи лежит наиболее яркий журналистский образ прошедшего месяца — Примаков как современный Кутузов, полагающийся на «терпение и время».
За что Россия вдруг полюбила Евгения Примакова? Жизнь за месяц с небольшим его правления не стала ни легче, ни веселее, но стала как-то спокойнее. Подчеркнуто номенклатурный, уверенный Примаков принял власть как привычное дело — безо всякого волнения. Лошадь, почувствовав в седле хотя и немолодого, но опытного седока, успокоилась, перестала взвиваться на дыбы. Словом, Примаков выстроил свою роль безукоризненно.
Но это эстетика. А есть еще политика. Когда по думской арене гоняли гладиатора Черномырдина, каждый новый круг его мучений сопровождался криками: «Программу! Программу! Программу давай!» Депутаты неистовствовали, и было отчего: только в программе спасение гибнущей родины. И вдруг, когда на ту же арену, разом обернувшуюся изящным газоном, грузно вышел Примаков, крики смолкли. Никому больше не нужна программа, единственный, кто о ней упоминает, — сам премьер. И упоминает как-то так: «Нет у нас никакой программы, одни неотложные меры». Ну, на нет и суда нет. Никому она и не нужна.
Между прочим, последнее как раз вполне понятно. О мудреных макро-(и микро-) экономических программах можно сказать то же, что сказано в «Приключениях Швейка» о мудреных системах шифровки и дешифровки воинских приказов. «За время нашего пребывания в лагере сменилось несколько систем шифровки депеш. Пока мы приедем на фронт, появятся новые системы, но думаю, что там не останется времени на разгадывание подобной тайнописи.
Прежде чем кто-нибудь из нас успеет расшифровать нужный пример, ни батальона, ни роты, ни бригады не будет и в помине. Практического значения это не имеет!» И правда: не успели до конца расшифровать теорию монетаризма, как — ба-бах! — наступает 17 августа, эдакий «день знаний»!. Впрочем, практическое значение теории как раз очевидно: надо же какие-то слова произносить перед ревизорами МВФ. Но, с другой стороны, если они все равно денег не дают, то что зря метать бисер?
69-летний Примаков смахивает на 67-летнего Кутузова, разумеется, не на реального фельдмаршала (тут пусть историки спорят), а на всем со школы известный миф о нем, придуманный Львом Толстым. Пока тогдашние «джеффри саксы» — немецкие генералы — эксперты Вольцогены и Клаузевицы (классики военной науки) — по своей теории что-то там рекомендуют императору, Кутузов, к умилению Толстого, лишь по-стариковски посапывает да похрапывает, не удостаивая их более внятным ответом. «Очевидно было, что Кутузов презирал знание и ум и знал что-то другое, что должно было решить дело, — что-то другое, независимое от ума и знания». Это «другое» Толстой описывает какими-то почти даосистскими словами — «терпение и время». Вот на что делает ставку Кутузов. Впрочем, «делает ставку» — слишком «западное» выражение. Правильнее сказать — вот чему он покоряется, отдается...
Но роман романом, а как ведет себя реальный премьер-министр? Он не бежит ни за либералами, ни за коммунистами. Понемногу разгребать завалы, ограничивать совсем уж наглое воровство, не выступать с новыми великими починами, не спорить об «измах» — вот, пожалуй, и вся стратегия премьера. Что это: элементарная опытность и здравый смысл или сознательный принцип «пусть идет, как идет»?
У Толстого восточный фатализм одолел западный прагматизм. На практике это значило, что французская артиллерия утонула в русском снегу. Утопить артиллерию с помощью ничегонеделания можно, но Примакову предстоит артиллерию вытягивать из снега. На что же он будет ориентироваться — на теории Абалкина, на силы ВПК, на «Войну и мир», на дзен-буддизм или на свой разведывательный дипломатический и бюрократический опыт?
Статья главного редактора «Независимой газеты» была опубликована на пике разговоров о «левоцентристском» блоке и для того момента была ушатом холодной воды. Третьяков безаппеляционно утверждает невозможность политического союза Лужкова и коммунистов. Последующие события — пленум КПРФ, антикоммунистическая кампания (в которой принял участие и Лужков) в связи с заявлениями Макашова и Куваева на время закрыли тему союза московского мэра с КПРФ.
Однако пока не доказана правота Третьякова в другом — в ошибочности стратегии Лужкова и его низких шансах на победу на президентских выборах: по мнению Третьякова, он даже ниже, чем у Явлинского. В заключительной части статьи главный редактор «НГ» фактически дает свои рекомендации основным участникам президентской гонки, однако нельзя не признать нереализуемость (а иногда вредность и ошибочность) многих из этих рекомендаций. Невозможны многие из предлагаемых Третьяковым союзы — Черноымрдина и Явлинского, Лужкова и Явлинского, Явлинского и Гайдара (Чубайса).
Предвыборная президентская гонка в России началась — сомнений в этом нет. Раньше, чем это могло бы случиться в нормальной обстановке, но оправданно вовремя для ситуации сегодняшнего дня. Во-первых, в стране тяжелейший, близкий к катастрофическому политический и финансовый кризис. Отсидеться в тени в этих условиях — значит отдать инициативу в руки других. Во-вторых, к думской избирательной кампании, которая возьмет старт весной, нужно успеть сделать политическую заявку, дабы уже на думских выборах консолидировать вокруг себя лидеров и электорат мелких политических партий. Призовое место на думских выборах — это фактически гарантия на выход во второй тур выборов президентских. В-третьих, очевидно для всех (поздновато до многих доходит очевидное) Борис Ельцин сошел с дистанции — соответственно пало табу на обнародование своих претензий для наиболее осторожных и официально лояльных президенту политиков, в первую очередь — Лужкова. В-четвертых, в силу всем известных политических и физиологических обстоятельств выборы вообще могут стать досрочными. В этих условиях опоздание с выдвижением — чистый проигрыш.
Почти невероятно, чтобы даже и в спокойном варианте (выборы в 2000 году) появилась какая-то новая неожиданная фигура. Все основные и более или менее реальные кандидаты на победу уже известны. Назову их в алфавитном порядке: Зюганов, Лебедь, Лужков, Примаков, Черномырдин, Явлинский.
Безусловно, если коммунисты по каким-то, достаточно иррациональным, причинам сделают ставку не на Зюганова, а на Селезнева, то никаких иных собственно левых кандидатов не будет и быть не может. Этот подвариант можно обозначить как Зюганов-II, что сути дела не меняет. Совершенно исключено, чтобы коммунисты своими руками раскололи свой электорат. Этим у нас занимаются только правые.
Вот о левых и правых сегодня речь. Тем более что ныне это самая модная, после здоровья президента, политическая тема. И не безосновательно.
Геннадий Селезнев абсолютно прав: левые у нас (в массовом да и практическом, а не теоретическом политологическом сознании) — это коммунисты и примыкающие к ним социалисты. Употребление более сложного термина «левоцентристский блок» сути дела не меняет. Для избирателей всякий, кто не коммунист, — не левый, не приверженец социалистических, то есть советских, ценностей. Отсюда аксиома №1, не коммунист не может возглавить левоцентристский блок ни на парламентских, ни тем более на президентских выборах. И аксиома №2: всякий, кто так или иначе связан с Ельциным, безусловно правым в глазах левых, в левоцентристский блок на правах лидера войти не может по определению. Впрямую и прежде всего это относится к Юрию Лужкову. Это по отношению к Чубайсу он левый, да и то в собственном самоощущении. А с точки собственно левых он безусловно правый. Прежде всего потому, что 1) выступал против КПСС, а затем и КПРФ; 2) был в команде Ельцина.
Для левых даже Явлинский, которого Чубайс, Гайдар и Жириновский считают розовым, — правый. А ведь Явлинский практически всегда стоял в оппозиции к Ельцину. Что уж там Лужков!
Вот если Лужков выйдет во второй тур президентских выборов с Лебедем или с тем же Явлинским, коммунисты найдут в нем, определенную левизну (если решат не голосовать против обоих, дабы максимально снизить результат любого из победителей).А до этого момента реально полеветь для реальных левых Лужков может только одним способом — официально вступив в КПРФ.
Почему же тогда, спросит неинформированный читатель, Зюганов публично отводит Лужкову место в левоцентристском блоке, демонстрируя при этом даже отсутствие идейного единства в рядах коммунистов (ибо Селезнев отстаивает прямо противоположное)? Ответ прост, но не для тех, конечно, кто привык считать коммунистов дураками.
Боюсь, именно эти люди теперь сами останутся в дураках, точнее, в дураках их оставили умные коммунисты Зюганов и Селезнев, разыграв тонко рассчитанную интригу по дискредитации своего вероятного противника Лужкова его собственными руками (точнее — его собственным языком).
Если бы я был московским мэром, я бы после случившегося выгнал всех своих политических советников и набрал новых.
Зюганов с Селезневым, во-первых, заставили Лужкова проситься в левый блок, который, во-вторых, его не принял, в результате каковой операции Лужков, в-третьих, сам несколько раз отрекся от правоцентристского блока. Все было разыграно как по нотам. Старший по партии Зюганов стимулировал Лужкова, дабы тот стучался в дверь левых, а Селезнев входящего в левоцентристский дом московского мэра выставлял вон, указывая ему на его настоящее политическое место, где Лужков, по словам Селезнева, может быть не только лидером, но и серьезным соперником для левых. Но Лужков ни разу не разгадал игры, позволив коммунистам повторить всю операцию как минимум дважды.
Откровенно говоря, я в равной мере поражен и актерским мастерством Зюганова с Селезневым, непонятливостью Лужкова.
В результате Юрий Михайлович, действительно имевший все шансы стать кандидатом №1 от правого центра, отрекся от правых, получил по носу от левых и позволил Виктору Черномырдину прочно обосноваться в центре «правого центра».
Теперь, после разоблачения этого блестящего тактического трюка, заставившего мэра Москвы совершить стратегическую и, возможно, роковую ошибку, проранжируем реальных кандидатов в президенты в реальном же русском политическом спектре, как он представляется не теоретикам, не самим кандидатам, а тем, кто будет голосовать, — избирателям.
Левые, они же «левый центр»: Зюганов или Зюганов-II.
Правые, они же «правый центр»: Явлинский, Черномырдин.
Протестный электорат (против всех): Лебедь.
Конформисты-центристы (под лозунгом «За стабильность и преемственность власти!»): Примаков.
Без четкой политической ориентации: Лужков.
Аксиома №3. Никакого массового социал-демократического блока в России за короткий срок вместо коммунистов, помимо коммунистов и без коммунистов создать нельзя. Умеренная часть КПРФ — это и есть сегодня социал-демократия, или «левый центр». Все мелкие группировки этого окраса обречены либо слиться с КПРФ, либо зайдя вправо, погибнуть. Лидер же российской социал-демократии не может в ближайшее время родиться нигде, кроме как в лоне КПРФ.
Аксиома №4. С левыми на президентских выборах реально могут конкурировать только: 1) все правые, если они объединятся; 2) партия власти, если она сумеет сплотиться вокруг одной фигуры (конкретно — вокруг Черномырдина или Примакова), как в 1996 году вокруг Ельцина — против кандидата коммунистов; 3) лидер протестного электората, если дело пойдет еще хуже, чем сегодня, то есть Лебедь.
В этом раскладе Лужкову места нет, потому что он сам себя из правых вычеркнул, а протестный электорат не может завоевать глава исполнительной власти столицы, всегда верно служивший исполнительной власти страны при уходящем в прошлое режиме.
Конечно, если дистанция окажется длинной, лужковская ошибка еще может быть компенсирована ошибками других кандидатов, но сегодня иерархия реальных претендетов на президентский пост, видимо, такова:
1. Зюганов
2. Лебедь
3-4. Черномырдин или Примаков
5. Явлинский
6. Лужков
Коммунисты лидируют и пока все делают правильно.
Лебедь ведет себя крайне умно и осторожно. Он выжидает — и для него это лучшая сейчас тактика.
Черномырдину нужно постараться собрать под свои знамена всех правых — от Явлинского до Гайдара, от Чубайса до Новодворской.
Примакову нужно застабилизировать экономику и финансы, принять решение об участии в выборах (о чем он, безусловно, непременно задумается, если не рухнет вместе с экономикой), а затем либо договориться с ЧВС о союзе, либо вытеснить его из ниши правого центра.
Явлинскому нужно либо согласиться на вторую роль при Черномырдине или Примакове, либо отдаться Лужкову, либо попытаться стать лидером правого центра без ЧВС и Примакова, то есть собрать под своим знамена и лидерство всех правых (Чубайса, Гайдара и Ко»).
Но скорее всего, естественно, Явлинский опять будет играть свою игру, дабы, автоматически подгребя под себя бесхозный электорат Чука и Гека, занять третье место в первом туре, и лишь после этого примет окончательное решение. Не будем забывать, что Явлинский — самый молодой из реальных кандидатов. Он может подождать до 2004 года.
Лужкову нужно срочно менять ориентиры и либо идти вторым номером к Черномырдину (или Примакову), либо уговорить Явлинского лечь под себя. Первое маловероятно из-за самолюбия Явлинского. Следовательно, для Лужкова остаются два варианта: отцентроваться в районе Примакова, если ему удастся стабилизировать экономику, в виде премьер-министра с шансами на победу, с учетом возраста Примакова, на президентских выборах 20004 года. Либо, наконец, пойти туда, куда его справедливо послал Селезнев, — в правый центр и, составив уже сегодня конкуренцию и ЧВС, и Явлинскому, собрать под свои знамена когда-то ненавистных ему политически и персонально Чубайса и Гайдара. Поскольку у них никаких шансов нет, они могут, по совету мудрого Савельича, плюнуть и поцеловать ручку злодею, как это было в сентябре-октябре 1993 года. Но это, конечно же, рискованная игра для московского мэра. Да и Валерия Ильинична Новодворская вряд ли одобрит такой шаг своих любимцев.
Последний вариант для Лужкова — полностью своя игра, суть которой — в свержении Егора Строева и занятии его места. Но союзники нужны будут и в этом случае.
Все описанные выше политические маневры начнутся в ближайшее время в московском политическом закулисье. К новому году диспозиция, если не случится чего-то (известно чего) неожиданного, прояснится, а к концу грядущей зимы все основные персональные политические союзы там, где они возможны, уже будут заключены. Дальше все, естественно, будет зависеть от результатов думских выборов.
Начиная с конца 1996 г. в «НГ» периодически публикуются обширные материалы, посвященные известным политикам, анализу их ошибок, достижений и перспектив. Все эти статьи подписаны В.Голубевым, что, как достоверно известно, является песвдонимом. Среди героев Голубева были Лебедь, Немцов, Лужков и др.
Тема очередной статьи — шансы и проблемы московского мэра на пути к президентскому креслу. Текст построен максимально четко, «математично» — 5 причин заявления Лужкова об участии в президентской кампании, четыре проблемы его кампании, два сценария, шесть ресурсов Лужкова.
В последние дни фамилия московского мэра не сходит со страниц газет, а его лицо — с экранов телевизоров. Слова о возможности участия в президентских выборах, сказанные вдали от Отечества, отозвались громким эхом в российских политических коридорах. Своим заявлением Лужков спровоцировал новую, гораздо большую, чем прежде, волну слухов и комментариев по поводу возможных президентских выборов, которая уже в ближайшее время должна обернуться конкретными политическими конфигурациями. Лужков впрямую дал понять, что снимает табу в отношении темы президентства и готов в том или ином качестве вступить в борьбу. Можно согласиться с аналитиками, полагающими, что лондонское заявление Лужкова фактически дало старт президентской гонке.
Однако в действительности Юрий Михайлович никогда и не стоял в стороне от событий, связанных с президентским «забегом», отличаясь от большинства политиков тем, что ставку делал не на публичные заявления или выступления, а на работу в теневой политической сфере. Он стремился сформировать такой организационный и информационный механизм, который позволил бы быть ключевой фигурой при любом исходе президентских выборов. Именно об этом механизме и некоторых наработках команды Лужкова мне хотелось бы поговорить подробнее.
Но прежде всего скажу, почему, как мне кажется, Юрий Михайлович выступил с заявлением именно сейчас.
Во-первых, он, как и многие политики, все в большей степени понимает, что объективно наступает конец «эры Ельцина». Крах 17 августа поставил жирный крест на возможности Ельцина, пусть даже дарованной Конституционным судом, баллотироваться на третий срок. Наступает время ценностной переориентации и элит, и населения. Так что было бы просто глупо в такой момент оказаться на обочине событий.
Лужков в сложившейся ситуации должен начать дистанцироваться от Ельцина и заставить значительную часть населения страны забыть, как яростно и эмоционально мэр Москвы поддерживал последнего в 1996 году.
Во-вторых, Лужков осознал, что так же объективно заканчивается период его «индивидуалистской» политики, когда он своим «личностным фактором» воздействовал на многие процессы, происходящие в стране. Замечу, что подобное осознание пришло к Лужкову и под воздействием происшедшего в Красноярском крае.
Юрий Михайлович понял, что срочно нуждается в организованной массовой политической силе гораздо больше, чем в поддержке со стороны элиты и «олигархов».
В-третьих, Лужков осознал, что общество, во многом в результате кризиса, окончательно рассталось с иллюзиями относительно либерализма в топорном российском исполнении и начало движение влево. Уничтожение среднего класса, на поддержку которого еще недавно мог в значительной степени рассчитывать Лужков, также заставляет его задуматься над тем, какие именно социальные слои будут определять будущее России на предстоящих парламентских и президентских выборах.
В-четвертых, Лужков понял, что в новой обстановке нужно проявлять себя политически более активно, особенно в ситуации, когда один из потенциальных противников — Александр Лебедь — не столько занимается проблемами своего края, сколько мелькает на страницах газет и экранах телевизоров.
В-пятых, для Лужкова стало очевидным, что фактическое устранение с политической арены Виктора Черномырдина неожиданно открывает ему (Лужкову) дополнительное поле для маневра в регионах. Развала НДР как «партии власти» ждут, что называется, со дня на день.
Есть ли у Лужкова шансы победить на выборах?
Один из политических мифов сегодняшней России заключается в том, что Юрий Михайлович если и не будущий президент России, то, по крайней мере, повивальная бабка будущего президента. В СМИ, особенно в той или иной мере подконтрольных Тверской, 13, формируется образ московского мэра, готового завтра перестроить Россию по образцу и подобию МКАД. Но в действительности дело обстоит не столь просто и однозначно.
Проблема личного участия Лужкова в выборах существует, и есть несколько обстоятельств, которые следует принимать во внимание.
Во-первых, многие рейтинги и опросы, в том числе закрытые, показывают, что за последний год нет видимой позитивной политической динамики поддержки Лужкова в российском обществе. Все последнее время общенациональный рейтинг (при всей его относительности) московского мэра находится между 10-12%. И последний экономико-политический кризис не прибавил Москве, а значит, Лужкову, популярности.
Во-вторых, для участия в президентских выборах нужны не только финансовые средства (которые у Лужкова, безусловно, есть, хотя из-за кризиса и уменьшившиеся ), но и мощная общенациональная структура, способная провести реальную общенациональную избирательную кампанию. Ее пока у Юрия Михайловича нет, но мысли о такой структуре движутся в сторону практической реализации.
В-третьих, до настоящего времени Лужков все еще скован Ельциным и не может пойти на многие шаги, позволяющие реально изменить положение в свою пользу. Выступить против Ельцина открыто прямо сейчас Лужков не готов. А без критического отношения к Ельцину, причем высказанного публично, рассчитывать на сколько-нибудь серьезную поддержку избирателей невозможно.
В-четвертых, как это ни парадоксально, при всем уважении к Лужкову как к прагматичному технократу население в подавляющем большинстве (о чем свидетельствуют многие опросы) видит новым президентом страны политика, а не хозяйственника. Президент, занимающийся дорогами и сносящий пятиэтажки, не будет востребован обществом.
Когда мы говорим о следующих президентских выборах, то делаем одну оговорку: будут они досрочными или пройдут, как и предполагалось, в начале лета 2000 года. Именно эта оговорка фактически определяет два наиболее вероятных сценария развития ситуации для Юрия Михайловича.
Сценарий первый. Под давлением объективной политической обстановки Ельцин вынужден будет добровольно-принудительно оставить свой пост, и в стране объявят досрочные президентские выборы. В этом случае вопрос об участии Лужкова в выборах становится достаточно проблематичным. Ситуация, когда на всю предвыборную кампанию отводится всего три-три с половиной месяца, для Лужкова не смертельна, но и не слишком удобна. Даже при всей «раскрученности» мэра в СМИ, особенно в московских, провести полномасштабную кампанию, способную убедить население всей страны проголосовать за него, и обеспечить, по крайней мере, гарантированный выход во второй тур, достаточно сложно.
Лужков личностно и политически не может позволить себе рисковать, ибо для него участие в выборах без выхода во второй тур означает не только огромное личное поражение, но и фактически пресекает возможности эффективного влияния на будущего президента.
Короткая борьба сразу на несколько фронтов — против Черномырдина, Лебедя, Явлинского и т.п. — не для Лужкова и, насколько мне известно, это хорошо понимают в его команде.
Поэтому, на мой взгляд, в ситуации досрочных выборов Лужков, вероятнее всего, выберет роль «пассивного» участника с очень высокой степенью «агрессивной поддержки» той политической фигуры, которую он сочтет целесообразным поддерживать. Такая позиция весьма удобна и эффективна: она позволяет рационально сконцентрировать политические и финансовые ресурсы, обеспечить как управляемость предвыборного процесса так и практически стопроцентное влияние на победившего кандидата. При подобном сценарии Юрий Михайлович гарантированно может рассчитывать на пост премьер-министра (что, возможно, будет гораздо важнее и полновеснее, чем президентство, особенно в случае внесения соответствующих поправок в Конституцию) или на возможность самому определить фигуру премьер-министра, который де-факто будет подотчетен ему, Лужкову. То есть в конечном счете ценой сравнительно небольших усилий (в основном, морально-политических) Лужков может добиться такой власти, которая будет превосходить по своим возможностям президентскую.
По ряду из названных причин, Юрий Михайлович не выступает сегодня в поддержку скорейшего ухода Ельцина, а идет по пути вышибания из политики «ультрадемократов» типа Чубайса, освобождая себе пространство для маневра.
Сценарий второй. Выборы проходят в установленные сроки. В этом случае для Лужкова возможности личного участия гораздо шире. Он получает достаточно времени на полноценную предвыборную кампанию, ориентированную не столько на верный ему московский электорат, сколько на провинцию в самом широком смысле этого слова — на поддержку прежде всего рядового населения России, которое пока относится к Юрию Михайловичу в силу некоторых обстоятельств не слишком тепло.
Такое участие в выборах предполагает, что Лужков даже может на время сложить с себя полномочия мэра (уже есть схема, по которой Валерий Шанцев становится исполняющим обязанности мэра) и у него политически и организационно будут развязаны руки для любых действий.
При избирательной кампании, которая длится почти год. Юрий Михайлович имеет возможности не только «раскрутить» себя в должной степени, но и, если вдруг почувствует, что не выходит на нужный уровень общественной поддержки, найти красивый и удобный способ выйти из игры как кандидат в президенты.
На мой взгляд, второй сценарий для Юрия Михайловича предпочтительнее. Существует достаточно много свидетельств того, что именно на него Лужковым уже делается и будет делаться основной упор. Лужков прекрасно понимает, что характер предвыборной кампании 2000-го в корне отличается от 1996 года прежде всего потому, что в этой гонке не будет бесспорного фаворита, вокруг которого смогут объединиться «партия власти» в ее традиционном понимании и политические элиты федерального и регионального уровней.
Из всех событий октября наиболее громко была финансирована акция протеста 7 октября. Ее ожидание было гораздо интересней и напряженней, чем сама акция. Ниже приводятся фрагменты 4 статей, которые все были опубликованы в один день накануне 7 октября. При этом авторы всех четырех материалов были едины в своей уверенности, что акция протеста пройдет в целом спокойно.
Обозреватели цветных еженедельников, «Власти» и «Итогов», в своих статьях сконцентрировались на политическом смысле акции, в первую очередь — на целях, преследуемых ее инициаторами, профсоюзами и коммунистами, и на взаимоотношениях этих двух левых сил.
Бовт в обоснование тезиса о «безопасности» акции 7 октября приводит даже данные опросов общественного мнения. Кроме того, обозреватель «Сегодня», предваряя другую свою статью (см. раздел «Власть»), обращает внимание на новую роль президента как универсального «козла отпущения».
В завершение же успокоительной кампании СМИ А.Ципко в «НГ» постулировал несколько причин, по которым «албанский вариант в России не повторится». Здесь и «марионеточность» Зюганова и Шмакова, и деполитизированность и эгоистичность населения, и преобладание «виртуальной» ненависти к президенту над реальной.
Всероссийская акция протеста 7 октября будет похожа на большинство подобных мероприятий оппозиции — на митинги выйдет гораздо меньше людей, чем обещают профсоюзы и коммунисты, а усиленно готовящаяся к беспорядкам милиция останется без работы. И все же предстоящая акция отличается от всех предшествующих. Прежде всего потому, что она оказалась нужна всем: и устроителям — профсоюзам и коммунистам и новому правительству страны. Президенту она не нужна, но ему придется смириться с тем, что пятая часть России будет требовать его отставки.
Интерес Федерации независимых профсоюзов к этой акции вполне очевиден. Ее главным капиталом является то, что Кремль и Белый дом главным профсоюзом России признают только ФНПР. И для ФНПР проходящая под ее эгидой ежегодная акция протеста служит подтверждением ее легитимности, права представлять интересы всех трудящихся, состоящих в отраслевых профсоюзах, в переговорах с властями. События нынешнего лета и прежде всего «рельсовые войны», возникавшие без участия ФНПР, сделали акцию просто необходимой для профбоссов.
Однако дело не только в том, что Михаилу Шмакову и его команде надо подправить имидж и еще раз доказать, что в России есть только одна профсоюзная организация федерального масштаба. Несмотря на то, что ФНПР, как и профсоюзы в былые советские времена, является самой массовой организацией, ее влияние на принятие решений незначительно. С мнением федерации не считаются при формировании правительства, а следовательно, не учитывается и ее взгляд при определении основных направлений экономической и социальной политики. ФНПР не представлена в Думе. Последнее обстоятельство не только лишает Шмакова возможности влиять на законодательство, но и ставит под угрозу само существование ФНПР.
Значительная часть думских коммунистов вообще считает ФНПР пособницей правительства, радикальная часть оппозиции не упускает возможности поддеть ренегатов. Нижняя палата парламента нынешним летом даже приняла в первом чтении закон «О трудовых коллективах», фактически разрушавший всю существующую профсоюзную структуру. ФНПР почувствовала опасность однако возможности изменить ситуацию в свою пользу у нее почти нет. При ФНПР, правда, уже создано движение «Союз труда». Движение должно было озвучивать от имени федерации ее политические инициативы и готовиться к парламентским выборам. Но движение пока еще слабо, акция 7 октября должна была стать боевым крещением «Союза труда». Однако и здесь профсоюзы столкнулись с КПРФ.
КПРФ неоднократно пыталась подмять под себя ФНПР, однако сопротивление Михаила Шмакова, опиравшегося в этих случаях на исполнительную власть, сводило эти попытки на нет. В то же время, занявшись политикой и создав очевидно левый Союз труда, ФНПР вторглась на территорию КПРФ. В свою очередь, осенью этого года коммунисты добились формирования самого левого за всю постсоветскую историю России правительства.
Словом, акция протеста, в которых раньше и коммунисты, и профсоюзы участвовали вместе, на этот раз должна была стать местом выяснения отношений между ними. ФНПР всегда выдвигала экономические требования, а коммунисты — политические. Появление политических требований со стороны федерации лишило коммунистов инициативы. Это, естественно, не устраивает Геннадия Зюганова.
Так что день протеста нужен КПРФ для того же, для чего он нужен и ФНПР. Массовые выступления трудящихся используются коммунистами как оправдание их давления на Кремль и Белый дом. Коммунисты считают ежегодные акции протеста своими. А в нынешних условиях массовая акция протеста для них особенно важна. После того как экономическая политика стала предметом деятельности члена ЦК КПРФ Юрия Маслюкова и бывшего губернатора Ленинградской области Вадима Гутова, избранного в 1996 году при активной поддержке НПСР, с коммунистами начинают связывать и последствия этой экономической политики. Однако нести полную ответственность за кабинет Примакова в нынешней ситуации коммунистам невыгодно: ведь неудачи кабинета можно будет без труда списать на них. Акция протеста должна была помочь коммунистам дистанцироваться от Белого дома. КПРФ не собирается выдвигать откровенно антиправительственные лозунги, но готовится потребовать создания «правительства национальных интересов».
На период после акции у коммунистов тоже были большие планы. Через несколько дней после 7 октября фракция КПРФ собирается вынести на рассмотрение Госдумы поправки к Конституции, а также закон «О конституционном совещании». Работа комиссии по импичменту президента также сопровождалась бы ссылками на народное волеизъявление — первым требованием КПРФ к всероссийской акции протеста была отставка президента. Тем более что коммунисты сейчас не ожидают никакого сколько-нибудь серьезного сопротивления со стороны администрации президента и самого Бориса Ельцина. «Мы сейчас не готовы к обострению отношений ни с кем. Нам важно, чтобы правительство Примакова проработало хотя бы год -стране нужна стабильность даже такой ценой», — признает один из сотрудников администрации президента.
Очевидно, что основные радетели за судьбы народа, которые возглавили октябрьские акции протеста, КПРФ и ФНПР, ставят перед собой разные задачи.
Коммунисты в отличие от своих профсоюзных собратьев являются мощной политической организацией и декларируют стремление не просто спасти страну от дальнейшего разграбления, но и взять власть в свои руки.
Еще летом главной мишенью был «антинародный режим». Он представлялся левым некой двухголовой гидрой, у которой одна огромная голова была с лицом Бориса Ельцина, а вторая, поменьше, — с лицом Сергея Кириенко. Против этого мерзкого чудища, «поработившего великую державу», и предстояло выступить в октябре народным массам во главе с партией, защищающей интересы этих самых народных масс. Но чудище почти самоуничтожилось: большая голова неожиданно откусила ту, что поменьше, в результате чего сама сморщилась, потеряла угрожающий вид и вместо свирепого рыка стала издавать жалкий скулеж.
Вроде бы задача наполовину решилась сама по себе (Ельцин все же пока сидит в Кремле, и говорить о полной победе рано). Но в результате воцарения в Белом доме Евгения Примакова со товарищи, казалось бы, должен был отпасть один из основных лозунгов осенних манифестаций. «Долой антинародное правительство». Коммунисты, которые боролись за смену курса последние годы, теперь получили почти все, чего хотели, и могли бы взяться за выполнение программы-максимум — добиваться отставки президента. Но поскольку любые действия КПРФ носят всегда исключительно демонстративный характер, то и октябрьская буза была задумана как очередное грандиозное рекламное шоу, призванное показать «товар лицом» и поддержать репутацию основной оппозиционной силы. Поэтому записывать правительство Примакова, в чью поддержку лидер КПРФ так горячо высказывался с думской трибуны, в друзья партии он не торопится.
Как поведал корреспонденту «Итогов» Геннадий Зюганов:» Мы еще не знаем, по большому счету, каким путем пойдет это правительство. Поэтому пока требование о смене курса снимать преждевременно». Еще категоричней высказался Валентин Купцов, второй в компартии человек, назвав новое правительство «буржуазным».
И все-таки в изменившейся политической обстановке на первый план выходит лозунг об отставке Бориса Ельцина. И не то чтобы левые очень хотят досрочной смены власти в Кремле. Они пока не готовы к предвыборной гонке, и тем более не горят желанием брать непосредственно на себя ответственность за спасение страны. А предвыборная коалиция коммунистов с московским мэром Лужковым только-только начинает вырисовываться.
Куда важнее для коммунистов вывести под радикальными лозунгами на улицы 40 миллионов человек, как обещает товарищ Зюганов, накануне рассмотрения в парламенте законопроекта о Конституционном собрании, накануне очередных слушаний в комиссии по импичменту. Геннадию Зюганову со товарищи сегодня жизненно необходима поддержка «широких народных масс», нужен такой своеобразный «наказ от избирателей», чтобы запустить долгоиграющую пластинку импичмента и одновременно пересмотреть Основной закон с целью урезания полномочий президента. У Геннадия Андреевича на руках будет тот же козырь, какой был у Бориса Николаевича, когда тот подписывал указ №1400 (О роспуске Верховного Совета), — народное доверие Ельцин получил желаемый результат «Да-да-нет-да» на референдуме весной 1993-го. Зюганов собирается получить его 7 октября.
Пять лет назад Геннадий Зюганов предусмотрительно сбежал из осажденного Белого дома, не дожидаясь стрельбы, что позволило КПРФ принять участие в парламентских выборах и начать свое победное шествие по стране. Теперь судьба предоставила им шанс не просто развить успех, но и закрепить его. Коммунистам нужен мирный переход власти.
По мере приближения всероссийской акции протеста власти и оппозиция, словно боксеры перед боем, раззадоривают себя и противника грозными оскорбительными выкриками и самовосхваляющими заявлениям. Скорее всего боксерский поединок пройдет без нокаута, после чего милицейские чины припишут себе заслугу в сохранении правопорядка, а вожди оппозиции будут уверять, что это стало результатом исключительно их администраторских талантов. Страна же, посмотрев взволнованные телерепортажи, вернется к своему привычному состоянию полушока-полуспячки.
Две трети работающих (или числящихся на работе — кому как удобно) на днях признались (в опросе Фонда «Общественное мнение»), что их учреждение или предприятие пострадало от кризиса. Однако 25% никаких изменений не заметили, а еще 5% почувствовали себя даже лучше. При этом, как ни парадоксально, страха остаться без работы (что на Западе означает — и без средств к привычному существованию, но вовсе не означает того же у нас) в обществе по-прежнему не появилось. Попали под сокращение пока лишь 1% работающих, 45% демонстрируют твердую уверенность, что им потеря работы в ближайшее время не грозит, а еще 17% хотя и ждут увольнения, но не боятся его. В той или иной форме опасаются потери работы лишь 29% работающих.
Для страны, где производство падает уже восемь лет кряду, — это фантастически низкий показатель. Среднестатистический российский «трудящийся» в большинстве своем предпочтет «стабильность» в виде прикрепления к некоему (пусть месяцами не оплачиваемому) месту работы мобильности, переквалификации, риску и предприимчивости. Все это должно сильно охладить пыл сторонников быстрой реструктуризации отечественной промышленности. Хотя, с другой стороны, терпеливые ожидания зарплаты по нескольку месяцев, а то и лет говорят о том, что «не зарплатой единой»...[ Несколько лет пребывания в рынке и воздействие в целом прорефоматорски настроенных СМИ наложили свой отпечаток на обывательское сознание: слово «эмиссия» носит в этом сознании отрицательный оттенок. Угрозу инфляции в эмиссии видят 57% граждан (против 25). И даже поклонники Геннадия Зюганова инстинктивно жмутся к монетаризму (52% против эмиссии, лишь 31% — за). И не зря глава КПРФ вступился за доллар в России — его сторонники уже не те, что были вчера.
Раздражает всех, по сути дела, лишь одно. Вернее, один человек, Борис Ельцин. 7 октября демонстранты будут требовать его отставки, а вожди оппозиции, подхватывая брошенный ими же в народ лозунг, станут апеллировать к мнению народа. По отношению к Борису Ельцину, между прочим, все это очень большая несправедливость. Он и так уже почти уединился в «Горках-9», на публике не показывается, предпочитая общаться с ней через верного пресс-секретаря. А если все же и показывается на короткое время, то лишь для присутствии на безобидной церемонии награждений.
На экономическую политику страны Борис Николаевич никакого воздействия давно не оказывает. Ну уйдет он, ну придет на его место новый, энергичный, полный идей, причем, как обычно в России, идей одна самобытнее другой. И с чего это все думают, что новый будет лучше?
Парадоксы и выверты русской политики «Демократические СМИ», которые «провоцировали бойню 3 и 4 октября, призывали Ельцина к расправе над «красно-коричневыми», теперь устроили «охоту за президентом». Накануне манифестаций 7 октября они сеют панику, пугают Запад ужасом неизбежных жертв, кровавых столкновений демонстрантов с милицией и службой безопасности.
Режим Ельцина действительно обанкротился во всех отношениях, и прежде всего в моральном. Протест справедлив, его надо поддержать, но ни в коем случае нельзя дать волю экстремистам. Мы сохранили за эти семь лет права и свободы личности. Это много. Но страна развалена, разграблена «реформаторами», и у миллионов людей, и прежде всего пенсионеров, скорее всего мало шансов на спасение. Здесь коммунист Маслюков так же бессилен, как чубайсовец Кириенко. Наша экономика вошла в штопор, и спасение для многих — только в личных подсобных хозяйствах.
Но бунта не будет. Демонстрации 7 октября при всем накале страстей и справедливом недовольстве режимом не выльются ни в массовые беспорядки, ни в гражданскую войну.
Сейчас, по крайней мере 7 октября, албанский вариант в России не повторится. Почему? Мой оптимизм зиждется на очень простых доводах.
Первое. И Зюганов, и Шмаков в этой акции скорее всего выглядят марионетками в чужой игре. Они это понимают. Поэтому в их речах и выступлениях нет ни страсти, ни воли, ни желания победы. Их призывы к отставке президента носят театральный характер. И это очень хорошо показал мой противник и обидчик Евгений Киселев. Шмаков опустил планку требований и сказал, что речь идет прежде всего о выплате задолженности по зарплате. Зюганов разоблачал режим и Ельцина скорее всего как профессор марксизма-ленинизма. И этих штатных лидеров протестных акций можно понять. Даже Зюганов, голосующий каждый год за ельцинский бюджет, несет прямую ответственность за нынешнее бедственное положение миллионов.
Короче. Наше счастье, и отчасти Ельцина, состоит в том, что нынешние оппозиционеры связаны с режимом и боятся бунта не меньше, чем он. Анпилов при всей своей агрессивности не тянет ни на Емельяна Пугачева, ни на Стеньку Разина. Лимонов со своей группой в состоянии спровоцировать драку, но не больше.
У нас широкое, расширяющееся поле протестных настроений, но, к счастью, нет бунтаря-героя. Дефицит национальных лидеров, который обозначился еще в конце восьмидесятых, так и не восполнен. Сейчас на эту роль претендуют Лужков и Лебедь. Но как сложится их политическая судьба до 2000 года, еще никому не ясно.
Второе. Настроения и страсти октября 1998 года коренным образом отличаются от настроений и страстей 1917 года и даже 1993-го. Протест силен, набирает силу не только «сверху», но и снизу. Но агрессии, желания умереть за «светлое дело» нет. Страх погибнуть, потерять семью сильнее немилости к властям и к Ельцину. О президенте разговор особый. Люди не верят в политиков, ни в «демократов», ни в «коммунистов. Они рассчитывают только на себя.
Третье. Демонстрации 7 октября пройдут в условиях тотальной деполитизации и деидеологизации подавляющей части населения. Изменение режима не осчастливило подавляющую часть населения, а потому уже никто не верит, что новая власть, как коммунистическая, так и демократическая, в состоянии изменить их участь. Всерьез никто не думает и не желает возвращения к коммунистическим временам. Тем более миллионы челноков и мелких коммерсантов, которые пострадали от коллапса финансовой системы, не пойдут за КПРФ.
Четвертое. Не стоит преувеличивать ненависть к Ельцину. Сегодня и коммунисты, и демократы создают виртуальную реальность агрессии к президенту. Но в действительности ее нет. Скорее всего доминирует безразличие к проигравшему политику. Не следует забывать, что почти все протестующие были когда-то в него влюблены, в том числе подавляющая часть членов КПРФ. От любви к ненависти — не так уж легко перейти. Все прекрасно понимают, что сейчас смена власти, отставка Ельцина только усилят хаос и сумятицу и недоверие к рублю. За семь последних лет люди не только ушли в себя, стали законченными эгоистами, но и одновременно стали осмотрительнее в своих политических привязанностях и эмоциях.
Боюсь об заклад, 7 октября бунта не будет. Никто не хочет умирать во имя справедливости, не хочет крупных потрясений. Но если правительство Примакова будет по-прежнему быть баклуши, то худшие сценарии действительно сбудутся. Так, 2-3 месяца спустя. Не дай Бог.
Внимание к автономным экономическим действиям региональных властей, возникшее было на волне сентябрьских опасений за сохранение единой России, в последствии сошло на нет. Статья в «Эксперте» в этом смысле представляет исключение — избегая чрезмерных обобщений, автор подробно перечисляет типы мер, используемых региональными властями для обеспечения своей экономической самостоятельности.
В то время как федеральная власть отдыхает после кризиса, как Господь Бог в субботу, на региональном уровне поднялась целая волна постановлений, указов и законов. Сам контраст между видимым бездействием центра и активностью губернаторов наглядно доказывает, что в результате кризиса власть начала уплывать из рук московских олигархов к региональным «отцам». Если правительство до сих пор не имеет внятной экономической программы, так как хотело бы угодить всем, кто домогается его помощи, то у российских губернаторов эта программа, кажется, есть. Она достаточно четко сформулирована в постановлениях и выглядит примерно так: «Банки — мои, налоги — мои, а цены пусть регулирует мой зам».
Принятые в регионах меры можно разделить на три большие группы.
Первое — это взятие под контроль финансовых потоков.
Калмыкия заявила о невыплате налогов в федеральный бюджет. Призывы к аналогичным действиям, по данным Рабочего центра экономических реформ, раздались в Ингушетии, Татарстане, Ярославской областях.
Республика Саха заявила о создании собственных золотовалютных резервов. Ее примеру последовал золотоносный Магадан, Иркутская, Пермская, Свердловская, Кемеровская и Калининградская области.
Правительство Коми ввело в сентябре запрет на проведение коммерческих операций, не связанных с заработной платой. Чувашия приступила к созданию региональной платежной системы, в Самарской области по решению властей создан расчетный банковский пул. В Новосибирской области -комиссия для контроля за своевременным проведением расчетов кредитными организациями. Указ президента Бурятии Леонида Потапова предписал филиалам столичных коммерческих банков приостановить работу с головными московскими офисами и заняться расчетами внутри региона; при этом все платежи иногородних банков шли через РКЦ Нацбанка Бурятии.
Сверхзанятость системообразующих банков повальным растаскиванием собственных активов дала региональным властям повод приступить к строительству ручной банковской системы. И если в последние годы олигархический банковский капитализм приводил к тому, что в регионах постепенно начинали доминировать крупные московские банки, то сейчас процесс явно пойдет в обратном направлении: выживут местные банки, через которые проходят бюджетные деньги, региональные денежные суррогаты и льготные кредиты.
Вторая группа законов касается контроля над рынком путем регулирования цен (Воронежская область, Ставропольский край, республики Якутия, Дагестан, Чувашия, Северная Осетия) и запрета на вывоз продовольствия без разрешения администрации (Вологодская, Брянская, Калужская, Тульская, Самарская, Омская области, Чувашия, Дагестан, Северная Осетия, Удмуртия).
Если кто не ознакомился с постановлениями ставропольского губернатора или якутского президента, но хорошо помнит курс истории Древнего Востока, то он может составить себе правильное представление о принятых мерах, освежив в памяти законы Хаммурапи. «Если топор весит 3 мины, то его наемная цена за один месяц — один сикль серебра. Если топор весит 1 мину, то его наемная цена за месяц — полсикля серебра». Общество, создаваемое с помощью подобных мер, хорошо описано в специальной литературе и в различные времена характеризовалось как «варварство» (Аристотель), «деспотия» (Монтескье), «азиатский способ производства» (Карл Маркс) и «тоталитарная ирригационная экономика» (Карл Виттфогель). Основным отличием данной экономики от рыночной является отсутствие свободного ценообразования, а основное отличие от социалистической связано с тем, что в ее рамках личное богатство и частная собственность всячески приветствуются, однако являются лишь функцией власти.
Законы, регулирующие величину торговой надбавки (Московская, Ленинградская, Смоленская, Тульская, Ярославская, Воронежская, Тамбовская области и др.) несколько более прогрессивны и напоминают уже «Артхашастру» Каутильи (от IV в.до н.э. до III в.н.э.), который рекомендовал своему повелителю Чандрагупте давать укорот не ценам, а прибыли торговцев.
Чем дальше принимаемые меры от законов Хаммурапи, тем ниже уровень коррупции. Понятно, что какой-нибудь Cargill, закупивший на юге России зерна на сотни тысяч долларов, для разрешения на вывоз должен ублажить непосредственно губернатора или по крайней мере его первого зама. А вот московскому молочному магазину, чтобы решить проблемы, достаточно сунуть взятку мелкому инспектору.
Наконец, к третьей группе мер можно отнести создание под шумок различных взяткоопасных программ и внебюджетных фондов, средства которых тратятся по непонятным критериям, зачастую ясным одному губернатору. Например, администрация Кемеровской области после кризиса предложила создать внебюджетный фонд риска, который будет формироваться за счет добровольных пожертвований, а использоваться, разумеется, на оказание помощи людям, находящимся в критическом состоянии из-за невыплаты заработной платы. Администрация Иркутской области в ответ на кризис приняла программу поддержки малого предпринимательства, на которую из бюджета области должно быть выделено 25,5 млн. рублей.
На фоне этого административного восторга привлекает внимание отсутствие мер, направленных против крупных промышленных предприятий. Отчасти это объясняется тем, что деморализованные банки и разрозненный мелкий бизнес стали более легкой мишенью. Отчасти же тем, что далеко не во всех российских регионах решения принимает губернатор. Зачастую рычаги власти на самом деле находятся в руках крупнейшего налогонеплательщика региона. Российские регионы вообще правильней делить не на «красные» и «демократические», а на те, где правит губернатор, и где правит алюминиевый завод (варианты: нефтяная компания, металлургический комбинат). Взаимоотношения власти и крупных предприятий в последнем случае исчерпывающе характеризует следующий факт: недавно одно очень крупное АО заплатило налоги в региональный бюджет пачками чая (стограммовая пачка — 180 рублей) и пластмассовыми табличками «выхода нет», каковые таблички стоили 6,5 тыс. «новых» рублей штучка.
Так или иначе, большинство крупных заводов сейчас является союзниками губернаторов и заинтересовано в передаче доли акций, принадлежащих федеральному центру, в региональные фонды имущества. Именно на федеральную собственность, вероятно, и будет нацелено следующее наступление губернаторов.
Ковальская в репортаже из Красноярского края не ограничивается общими штампами о том, что Лебедя интересуют только президентские выборы, но и приводит многочисленные красочные подробности практики управления краем командой Лебедя: постоянная смена чиновников, преобладание москвичей в краевой администрации, распри внутри лагеря сторонников губернатора.
Краем практически не управляют, — твердо заявляет корреспонденту «Итогов» известнейший в Красноярске аналитик. Стало хуже, чем при Зубове? — пытаюсь я уточнить. Мой собеседник удивленно вскидывает брови: «Разве я это утверждал? Я сказал: край не управляется. А лучше это для края или хуже — покажет будущее».
Губернатор Лебедь в крае появляется редко. Москва, Кавказ, Франция — потом уж и в Красноярск залетом, на два-три дня, а то и вовсе на несколько часов. Во время таких набегов старается появляться на людях: дать пресс-конференцию или хотя бы выступить по ТВ, но, во-первых, не всегда хватает времени, во-вторых. рассуждает он все больше о делах общероссийских, а не местных. В Красноярске, где большинство избирателей на выборах Лебедя не поддержали, не без ехидства предлагают запатентовать «бесконтактный способ управления краем». «Генерал Лебедь посетил Красноярский край с официальным дружественным визитом» — любимая шутка в городе. Еще Лебедя кроют « за кадры». В краевой администрации местные составляют ничтожное меньшинство, основной же состав — «варяги», причем все больше из москвичей.
«Они даже книжки свои трудовые не привезли. В четверг улетают домой, во вторник возвращаются порулить краем», — возмущаются красноярцы. За этим негодованием и чьи-то обманутые надежды, и оскорбленный местный патриотизм (это мы всегда Москве кадры поставляли), и вполне оправданное убеждение, что москвичи не знают ни географии, ни экономики края. Пока они разберутся хотя бы, что у нас где находится, не один месяц пройдет. С удовольствием смакуют глупости новых руководителей: один спутал деревню Березовку, что близ Красноярска, с Березовским угольным разрезом, другой не знал, чем разрез от шахты отличается, третий думал, что Кызыл находится на территории Красноярского края...
У местных «самоуправленцев» (мэров городов, поселков) и деловых людей копится раздражение — не с кем решать конкретные вопросы: губернатор отсутствует, а способной заменить его команды нет. Один из таких раздраженных предпринимателей жаловался: в администрации с зубовских времен остался практически один первый заместитель губернатора по экономике — Овчинников, да и тот при Зубове был замом по внешнеэкономическим связям, то есть, попросту говоря, занимался в основном устройством и ублажением полезных гостей, а не хозяйством. Он человек хотя бы вменяемый, а главное местный, Красноярск с Краснодаром не путает. Но Овчинников ничем не управляет: все его подчиненные — ставленники Лебедя и соответственно распоряжения принимают только от Самого и на Овчинникова плевать хотели. Но даже и этих приезжих «замов» губернатор меняет чаще, чем перчатки: только к одному привыкнут, на его месте уже новый.
На губернаторских выборах красноярские предприниматели в основном Лебедя не поддержали. Хотя начальник его штаба, он же основатель красноярской «Чести и Родины», а также Национально-республиканской российской партии (НРРП) г-н Зубарев как раз предприниматель. Да и знаменитый хозяин КрАЗа Анатолий Быков отнесся к Лебедю более чем лояльно. Однако и Быков, и Зубарев (правда, в меньшей степени) имеют среди деловых людей репутацию скандально-криминальную. Может, отчасти поэтому большинство местных предпринимателей либо открыто поддержали прежнего губернатора Зубова, либо заняли выжидательную позицию. После победы Лебедя с ним, разумеется, все захотели дружить. Тем более что главный стратег и аналитик генерального предвыборного штаба Игорь Олейник, грамотный и профессиональный экономист, произвел на местную деловую элиту весьма благоприятное впечатление. Лебедь, однако, не пошел на сближение ни с местными хозяйственниками, ни с управленцами. Более того, складывается впечатление, что даже с Зубаревым и Быковым у генерала сегодня отнюдь не идиллические отношения.
Приближенные
В свое время, примерно за полгода до губернаторских выборов, именно Зубарев от фракции «Честь и Родина» вносил в Красноярское законодательное собрание законопроект об образовании правительства края. Тогда было много шума, что за его спиной стоит не кто иной, как Анатолий Быков, который из губернатора хочет сделать «английскую королеву» и править единолично, опираясь на ручное правительство. Законодательное собрание, однако, приняло проект благосклонно, губернатор Зубов после недолгих колебаний тоже его одобрил Законопроект прошел первое чтение...Теперь Лебедь не скрывает, что появление какого-то там правительства, подотчетного не ему, а Законодательному собранию, его никак не устраивает. Однако «Честь и Родина» наотрез отказывается отозвать законопроект.
Вообще-то КрАЗ получил от Лебедя все, чего тщтетно добивался от Зубова. С помощью нынешнего губернатора в «Красноярскэнерго» и на Ачинском глиноземном комбинате пришли к власти люди, устраивающие руководство Красноярского алюминиевого. Вместе с тем Быкову не нравятся поспешные назначения молодых москвичей из руководства банка «Роскредит», с которым у Лебедя особые отношения, на ключевые должности в краевой администрации. Пару недель назад он открыто заявил об этом по местному телевидению, произведя в Красноярске настоящий фурор. Мало того, в том же выступлении Анатолий Петрович недвусмысленно дал понять, что готов на ближайших выборах (которых, по его расчетам, следует ожидать уже будущей весной, поскольку он, как и многие политики, рассчитывает, что зимой президентское место освободится и Лебедь уйдет из губернаторов в президенты) сам баллотироваться в губернаторы ( если, конечно, мой народ меня позовет).
По сути дела в самом крае у генерала не сложилось настоящей опоры. Многочисленные группировки, поддерживавшие его на губернаторских выборах, оттеснила одна, пожалуй, самая мракобесная. О таинственном Викторе Новикове «из спецслужб» в Красноярске рассказывают не иначе как понизив голос. Этот вице-губернатор, никогда не показывающийся на публике, не общающийся с журналистами, сегодня самая влиятельная фигура в генеральском окружении (Собкор «Известий» Алексей Тарасов не сумел получить на Новикова по официальным каналам даже биографическую объективку) Новиков, по слухам, имеет доступ к генеральскому телу в любое время суток. Это он тщательно оберегает Лебедя от «нежелательных» контактов и с красноярцами, и с московскими соратниками, будь то армейские товарищи или примкнувшие интеллигенты. Виктор Новиков и его люди — это так называемые экстрасенсы из Пятого управления КГБ, занимавшегося политическим сыском, сблизившиеся в свое время с Коржаковым и через него приобретшие немалое влияние на ельцинское окружение. Их еще называли «колдунами Георгия Рагозина» по имени тогдашнего лидера этой группы. Рагозинцы (как теперь новиковцы) призваны были давать рекомендации по тем или иным вопросам с точки зрения экстрасенсорики, парапсихологии и тому подобной чертовщины (Как известно, в последние десятилетия советской власти КГБ получало из бюджета солидные суммы для «разработки» всякого рода «сверхэнергетических технологий»). Их идеология — причудливый коктейль из черносотенства, мистики и державности.
Из этого набора у Лебедя сердце лежит только к последнему. Влиятельность новиковской группы, по словам красноярских противников Лебедя, держится не столько на идейно-духовной близости с генералом, сколько на деньгах. Те два олигарха, которые, по слухам, опекают сейчас Лебедя, — Иванишвили из «Российского кредита» (давно и прочно связанный с «колдунами») и Березовский, будто бы унаследовавший их от опального Коржакова, — общаются с Александром Лебедем через Новикова. Интеллектуалы вроде Олейника, взявшиеся после разрыва Лебедя с либеральным экономистом Найшулем опекать Александра Ивановича, пребывают в некотором шоке от нынешней генеральской команды. Сам Олейник выпустил брошюру, в которой утверждает, что нынешнее окружение губернатора (он называет его «иррациональной группировкой») «кодирует» генерала на наиболее сомнительные и даже опасные решения. Команда бывших соратников генерала из военных, оттесненная новиковцами, тоже обижена: армейским офицерам предпочли «спецслужбистов». Словом, в рядах губернаторских сторонников ни мира, ни согласия.
Стабильность
Забавно, что при общем недовольстве и разочаровании всех местных элит Лебедем-губернатором организованной политической оппозиции у него практически нет. На сессии Законодательного собрания, где Лебедь выступал с отчетом по случаю своих ста дней, практически все, от коммунистов до «яблочников», его критиковали, но никто при этом не заявил о переходе в оппозицию. «Чему оппонировать? Он же ничего не делает, — возмущенно разводит руками Валерий Кирилец, один из лидеров местного «Яблока» — Как только он предпринял некое действие попытался заморозить цены, мы решительно выступили против. Но это решение быстро отменили, а больше вроде ни против чего и не возразишь». Примерно так же высказываются и коммунисты: «Подождем, когда он обозначит свою политику». Политики же у Лебедя в крае нет никакой. Так что и бороться не с чем. Краевая администрация действует только как пожарная команда. Запахло большой бедой: забастовкой Бородинского разреза — вмешались и, если не предотвратили, то отодвинули на некоторое время замерзание Красноярска.
Бородинские горняки не получали зарплату с марта. Лебедь нашел деньги на погашение задолженности за март и август, обещал забасткому, что в следующем месяце заплатят за апрель и сентябрь...Деньги, как говорят осведомленные люди, нашлись там же, где их находили при Зубове: на КрАЗе — это единственное место в крае, где они вообще есть. КрАЗ вроде бы согласился проавансировать ГРЭС в счет будущих поставок электроэнергии, и у той появилась возможность частично расплатиться с шахтерами. Рано или поздно кразовские авансы кончатся, но об этом в краевой администрации пока не задумываются.
© Международный институт гуманитарно-политических исследований
|
|