Люди, политика, экология, новейшая история, стихи и многое другое

 

 
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Структура
Персональные страницы

Новости
О Центре
Семинары
Библиотека

Хроники выборов в Восточной Европе
Украина
Северный Кавказ
Выборы в Молдове
Выпуски политического мониторинга
"Буденновск-98"
Еврейский мир

Публикации ИГПИ
Другие публикации

сайт агентства Панорама Экспертный сайт группы Панорама
сайт Института региональных социальных исследований р-ки Коми

<<< К основному разделу : Текущий раздел

IGPI.RU :: Политический мониторинг:: Сборник статей:: ДОГОВОР ТАТАРСТАНА С РОССИЕЙ

ОЧЕРКИ РОССИЙСКОЙ ПОЛИТИКИ

 

Наиль МУХАРЯМОВ

ДОГОВОР ТАТАРСТАНА С РОССИЕЙ:
суждения, оценки, комментарии

Зима 1994 года войдет в хроники как политический сезон, отмеченный для Татарстана принципиальными событиями. Качественные и системообразующие сдвиги будут иметь долговременное значение как для внутриреспубликанского развития, так и для всех отношений вокруг Татарстана.
Прежде всего, к логическому завершению подошли два фазиса в политико-правовой и политико-идеологической динамике республики, в становлении ее внешних связей нового типа.
Первый - это этап неопределенности, непроясненности статуса бывшей автономии, начавшийся в августе 1990 года с провозглашения суверенитета, но без специального указания на пребывание в составе России. Окончательной четкости в стратегическом смысле не дали и последующие шаги; ни референдум о Союзе в марте 1991 года, ни референдум о республиканском суверенитете в марте 1992 года, ни провал двух российских референдумов в апреле и декабре 1993 года. Это же можно сказать и о факте неподписания Федеративного договора Татарстаном, и даже о принятии им собственной Конституции. Амбивалентные формулировки документов оставляли простор для самых разных интерпретаций. Руководство неоднократно заявляло: "Вопрос о вхождении или невхождении в Россию не стоит". Национально-радикальные круги имели поводы и возможность для риторики в смысле полномасштабной независимости и отношения к России как к "иностранному" государству. Нередки были и унитаристские попытки дезавуировать государственность Татарстана. Сейчас этот период, по-видимому, можно считать ушедшим в прошлое.
Второй - полоса известной послеоктябрьской растерянности, когда с исчезновением на время "зазора" между ветвями власти в Москве достаточно велик был риск силового решения проблемы Татарстана, приведения всего "в соответствие...". Фактическое неучастие республики в федеральном конституционном референдуме и выборах в Совет Федерации, несостоявшиеся выборы в Думу - все это добавило красок в имидж национал-сепаратизма, навязчиво приписываемый республике. (Симптоматичный пример: даже претендующая на солидный анализ и информированность газета "Сегодня" в номере от 6.01.1994 отметила Татарстан на карте зон риска тем же символом, что и Чечню, Курдистан, Восточный Тимор и Западную Сахару. Неадекватность такого подхода очевидна.)
Место февраля 1994 года определяется тем, что Татарстан выходит из ауры политической конфронтационности и экзальтации. Неизбежные противоречия с центром переместятся в иную (и более привычную в прошлом) плоскость - в сферу бюрократического рынка, торга, соперничества из-за ресурсов - сырьевых, товарных, экспортных, валютно-финансовых, кредитных и т.п. Татарстан при всем этом отвоевал для себя значительную степень свободы действий, сохранив особое лицо и специфический статус инициатора и пионера в борьбе за перемены. Здесь неминуемы оценочные разногласия, но одно бесспорно: республиканская правящая элита извлекает из опыта прошедших лет и глубокие уроки, и немалые выгоды для будущего. Это и экономическая самостоятельность, и внутриполитическая легитимация центристского курса, и международный вес солидного и предсказуемого партнера.
Отрывочные сведения и слухи о готовящемся подписании договора циркулировали в московской прессе и в республике уже с начала месяца. По некоторым признакам, готовился приезд Бориса Ельцина в Казань. В связи с его болезнью высказывались опасения о переносе подписания документа. Однако 15 февраля оно состоялось в рабочей Сне церемониальной) обстановке.
Вместе с Договором между Российской Федерацией и Республикой Татарстан "О разграничении предметов ведения и взаимном делегировании полномочий между органами государственной власти Российской Федерации и органами государственной власти Республики Татарстан" в разное время подписаны также межправительственные конкретизирующие соглашения:
1. О разработке и добыче нефти;
2. По вопросам собственности;
3. О взаимном делегировании полномочий в оборонных отраслях промышленности;
4. О таможне;
5. Об организации и транспортировке нефти и продуктов нефтепереработки;
6. О взаимодействии в области охраны окружающей среды;
7.О политике в области образования;
8. О бюджете;
9. О банковской системе;
10. О внешнеэкономической деятельности;
11. О борьбе с преступностью;
12. О военном строительстве.
Реакции на эти события для удобства рассмотрения можно сгруппировать следующим образом.

Официальная позиция

Она такова: во-первых, договор - это итог трехлетних целенаправленных усилий Татарстана в отстаивании своей новой государственности; во-вторых, это не только сиюминутная победа здравого смысла над нависшей угрозой конфликта, но и принципиальный итог демократического реформирования Федерации на началах ее неизбежной асимметрии, учитывающей зрелость и потенциал различных субъектов; в-третьих, это равноправный и теперь уже симметричный договор.
Выступая 2 марта 1994 года в Нижнекамске, Минтимер Шаймиев подчеркивал, что "отныне суверенные, равноправные два государства - Россия и Татарстан - объединены в одно на основе своих конституций и положений самого договора".
Характерно, что все крупные республиканские газеты на русском и татарском языках опубликовали статью кандидата юридических наук, члена Конституционной комиссии Республики Татарстан А.Каримова, "Договор суверенных государств". Чего-то подобного в практике республиканских средств массовой информации в последние годы не было. Важно, что статья аргументирует преимущества договора перед Федеративным договором в вопросах законодательства, собственности, налогов. Щекотливые проблемы принципиального расхождения нормативно-правовых принципов двух конституций между собой, а также обеих - с текстом и конкретными статьями договора - все это остается за пределами анализа.
Таким образом, акцент ставится в данном случае на межгосударственном характере договора. Подчеркивая правовое значение документа, эта позиция не касается фундаментального факта: противоречивости договора и статьи 61 Конституции Республики Татарстан, несовпадения терминов "объединенности" с Россией и "ассоциированности" с ней. Наконец, оставляется без внимания момент международно-правовой субъектности Республики Татарстан (закрепленный, кстати, итогами референдума 21 марта 1992 года).
Следовательно, наличие "зазора" между политической целесообразностью, с одной стороны, и юридико-нормативной корректностью, с другой стороны, официальными лицами и инстанциями Республики Татарстан не комментируется. Более того, Минтимер Шаймиев настойчиво подчеркивает безальтернативность этого шага.
Если дифференцировать официальный подход к документу и приложениям к нему, то стоит упомянуть суждения премьер-министра Мухаммата Сабирова об экономических обретениях республики. Прежде всего, он указывает на определение сферы исключительной компетенции республики во внешнеэкономической деятельности (право заключения торгово-экономических соглашений с иностранными государствами, право привлечения различных кредитов под собственные гарантии и т.д.); в области налоговых взаимоотношений с Россией - возможность передачи в центр не более трети всех поступлений (а по другим данным, не более 20% собственно налоговых сборов на территории республики); в банковской сфере - это главным образом право дифференцировать ставки централизованных кредитов и право Национального банка Республики Татарстан выступать от имени Банка России на межгосударственном уровне. Кроме того, в республике обсуждаются вопросы нефтяной квоты, которая, по некоторым оценкам, сможет достигать трети от объема нефтедобычи - около 8 млн. тонн (для сравнения: в Башкортостане - 14%) Все это выглядит достаточно убедительно в продолжение экономического обоснования суверенных притязаний руководства Республики Татарстан, его самостоятельной "партии" при переходе к рынку (при "мягком" вхождении в него). Угрозы "украинизации" как бы отводятся в сторону от республики. Хотя, разумеется, долгосрочных гарантий экономического подкрепления внутренней стабильности нет и быть не может.

Неангажированная точка зрения

Ее носителями выступают представители интеллигенции, в целом довольно позитивно оценивающие сам факт подписания договора. Общее здесь - признание такой ценности, как стабильность, этнополитический мир, разрядка напряжений в системе взаимоотношений "Казань - Москва", "татары -русские".
Эта точка зрения охотно восприняла аргумент властей о необходимости республиканского представительства в Федеральном собрании и о проведении выборов 13 марта.
Характерно, что прагматический подход к договору и его значению демонстрируется и национальной гуманитарной интеллигенцией, еще недавно склонной к "мягкому" национализму, и влиятельными фракциями мусульманского духовенства (главный имам-хатыб Республики Татарстан Саматов), и центристски настроенными выразителями интересов бизнеса.
Так, председатель административного совета Торгово-промышленной палаты Республики Татарстан, активный участник предвыборных баталий 1989 - 1990 годов А. Таркаев , отвечая интервьюеру, говорил: "...для меня и людей бизнеса не так важно содержание договора, как сам факт его появления. [...] нам будет гораздо проще решать многие вопросы. Сегодня международные организации размещают огромные суммы по линии всевозможных западных инвестиционных фондов... Они идут через российское правительство
- и почти все эти средства проходят мимо Татарстана".
Таким образом, курс республиканского руководства на урегулирование взаимоотношений с Москвой имеет достаточно обширную социально-интеллектуальную опору, встречает несомненное одобрение по принципу "лучше так, чем никак" в среде неполитизированной части общества. В итоге - упрочение легитимности правящей элиты как объективный факт политического развития Республики Татарстан.

Национально-оппозиционный взгляд на договор

Как капитуляцию перед имперским центром осудили договор 655 делегатов, участвовавшие в работе II Всетатарского курултая 19-20 февраля. Как заявила избранная на нем председателем Милли Меджлиса (Национального собрания) Фаузия Байрамова, "мы потерпели поражение, и с заключением 15 февраля Договора в Москве республика отброшена в 1989 год". "Излишняя солидарность" с республиканской правящей элитой перед лицом угрозы из Москвы признана на курултае главным просчетом националов. Решения курултая хотя и составлены в резких выражениях, но стратегии последовательной борьбы с нынешними властями не содержат. Судя по всему, амбиции и претензии этого своеобразного национального квази- или протопарламента иссякают. Он больше не выдвигает в качестве первоочередных задачу непосредственного прихода к власти в качестве представительного органа, не покушается на роль легитимного органа. В ряде формулировок говорится о "конструктивной" оппозиционности, о необходимости нового референдума по проблеме договора. Все это выглядит как перевод разговора в сферу эмоций, общественного мнения, а не перегруппировки сил в борьбе за властные позиции в республике.
В целом надо сказать, что момент подписания договора пришелся на глубокий кризис в национальном движении. Последний выразился в перманентном межличностном соперничестве за престижные роли в движении, за портфели, и, что самое неприглядное - за зарубежные поездки по многочисленным приглашениям, которые то и дело поступают из различных источников (Организация Непредставленных Наций и Народов - ОННН, турецкие организации, научно-исследовательские круги зарубежных тюркологов и алтаистов и т.п.).
Публичных акций протеста в Казани со стороны националов не состоялось. В Набережных Челнах (плацдарме национального радикализма) имели место эксцессы, демонстрации, приуроченные к приезду туда М.Шаймиева. В ходе столкновений активистов и сторонников партии "Иттифак" с милицией имелись задержанные и оштрафованные, о чем свидетельствует заявление пресс-центра МВД республики от 4 марта 1994 года.
Степень влияния на ход событий со стороны властных структур и национального движения сегодня несопоставимы. Ситуация кардинально отличается от осени 1991 года, когда мощные выступления и демонстрации играли роль важнейшего фактора давления на парламент и администрацию президента М.Шаймиева. Нынешнее распределение ролей можно определить хотя бы по тому, что ни высказывания националов, ни их декларации или оценки не имели республиканской прессы в сколь-либо заметных масштабах. Это также весьма существенный индикатор и заметное отличие нынешнего политического сезона. Команда руководства надежно контролирует ситуацию.
Однако говорить о "закате" национально-радикального движения, исчерпанности его потенциала было бы явно преждевременным. Как известно, факторы резкой политизации этнических отношений, радикализации национального самосознания имеют скачкообразный механизм действия. Невозможно даже гипотетически судить о том, откуда могут поступить соответствующие импульсы - из Казани ли, из Москвы или из Набережных Челнов. На сегодняшний день об этом можно лишь гадать. В то же время ясно, что стадия кризиса в национальном движении еще не миновала с приходом к руководству Милли Меджлисом Ф.Байрамовой (единственной на данный момент носительницей национальной харизмы), но и не стала необратимой.
Оценка договора теми, кто ассоциирует себя с демократическими и федералистскими силами
Эта оценка двойственна. С одной стороны, признается его оппортунистически-ситуативная значимость. Худой мир лучше доброй ссоры. Принимается во внимание и очевидный эффект от договора - снятие напряженности, упрочение связей между Казанью и Москвой и т.д. Стабилизирующая роль договора - это аксиома для нынешнего этапа, как подчеркивают все комментаторы из этого лагеря.
С другой стороны, документ вызывает здесь контраргументы, достаточно резкую критику.
Комплекс доводов сводится к нескольким тезисам: " I
- договор готовился в тайне;
- нератифицируемый документ наделяется силой, превышающей обе конституции;
- договор за пределами Федеративного договора не решает ни одной проблемы между Татарстаном, имеющим Конституцию "де факто" независимого государства, и Россией;
- договор невоплотим в жизнь из-за принципиальной несовместимости двух конституций, которые им признаются в качестве правовой основы взаимоотношений между РТ и РФ.
Так, лидер федералистского течения, депутат ВС РТ и Государственной Думы Иван Грачев, пишет в своей статье: "Договор между Москвой и Казанью формально допускает двойную интерпретацию. В нем нигде не зафиксировано - прямо, недвусмысленно и однозначно, - что федеральные полномочия распространяются на территорию Татарстана. ...в долгосрочной перспективе договор может стать плацдармом как для разрушения Российской Федерации, так и для ее укрепления" ("Вечерняя Казань", 3 марта 1994 года).
Характерно, что кандидаты в Государственную Думу от избирательного блока федералистской ориентации гораздо более сдержанно и интерпретируют договор.
Любопытно также, что стрелы критики нацелены не столько на руководство Татарстана (факт его целенаправленного поведения в этой истории отрицать трудно), сколько на руководство Российской Федерации, у которого такой же последовательной линии до сих пор нет.
Не составляет труда предположить, что недовольство федералистов навлечет на себя С.Шахрай, заявляющий в газете "Сегодня" (25 февраля 1994 года): "Что касается Татарии, то его (так в тексте. - Н.М.) руководство заслужило титул "локомотива" федеративных отношений. Тот, кто готов проделать тот же путь и скрупулезно подготовить аналогичный договор, - пожалуйста, следующий в этом ряду".
Иными словами, отношение к договору со стороны русскоязычной оппозиции в Татарстане противоречиво. Указывая на реальные и формальные точки уязвимости, на реальные и формальные разночтения, эти круги и авторы комментариев в свою очередь демонстрируют определенную партийно-политизированную ограниченность. Получается, что руководство Татарстана заведомо неспособно на позитивные действия. Все, что ни делается, все заслуживает подозрительного к себе отношения. Это как минимум значительный электоральный риск для федералистов, риск заработать репутацию критиканства.

Казань, март 1994 года ("Политический мониторинг", N 2, 1994)

 

 

:: Высказаться ::

 

 

Все права принадлежат Международному институту гуманитарно-политических исследований, если не указан другой правообладаетель