Люди, политика, экология, новейшая история, стихи и многое другое

 

 
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Структура
Персональные страницы

Новости
О Центре
Семинары
Библиотека

Хроники выборов в Восточной Европе
Украина
Северный Кавказ
Выборы в Молдове
Выпуски политического мониторинга
"Буденновск-98"
Еврейский мир

Публикации ИГПИ
Другие публикации

сайт агентства Панорама Экспертный сайт группы Панорама
сайт Института региональных социальных исследований р-ки Коми

<<< К основному разделу : Текущий раздел

 

Новое на сайте

Опубликовано: Россия  и современный мир. - М., 2006. - № 1(50). - С. 40-60.

  В.А.Ковалев [1]

«РУССКАЯ СИСТЕМА»: фантастический вариант

 Наблюдая за текущей российской политикой, приходишь к парадоксальным выводам. Это может случиться, например, когда, забывшись или случайно,   включишь телевизор и посмотришь новости. По лживости и ангажированности новости на центральных каналах дадут сейчас хорошую фору программе «Время» советских времен. И не отделаться от мысли, что «реформы», «политические партии», «выборы», «парламент», «демократия» и т.д. для российских властей всего лишь элементы ролевой игры, а сущность российской политики таится в чем-то ином.

Между тем, российские обществоведы, по всей видимости, в массе своей разочарованные результатами отечественных реформ последних полутора десятилетий, напряженно ищут ответа о причинах их неудачи. Сделать это, достичь теоретического прорыва, пребывая в состоянии ученичества у западных социальных наук, повторяя зады европейской и американской социологии и политологии, действительно трудно. Например, похоже, что модные в 1990-е годы транзитологические концепции, даже их бывшие поклонники готовы отправить в утиль. Какой, в самом деле, демократический транзит, при таких изменениях избирательного законодательства, гарантирующих победу «партии власти», а уж сами практики этой «партии власти» с точки зрения перспектив демократизации даже и обсуждать нечего. При таких условиях понятен растущий спрос на, так сказать, самобытное теоретизирование. Что делать, если в нашем царстве-государстве с модернизацией (имеется в виду не техническое перевооружение, а проект Модерна, Современности) никак ничего не получается. Население наше никак не хочет реализовывать проект Просвещения [i]. Логично предположить, что мы как-то очень серьезно отличаемся от Запада, у нас свой порядок, который описывающие его авторы так просто и называют -   «Русская Система», которая может существовать только,  как система властноцентричная и никак иначе. [ii] Новая концепция находит своих сторонников, ссылающихся на то, что   реализованный ныне проект «партии власти» существовал уже век назад. (Вот, правда,   политтехнологи столетней давности были не те – В.К.). «В настоящее время всё более   очевидным становится, что существо пережитых нами с конца 1980-х годов изменений невозможно описать в терминах модернизационной теории демократического транзита. «Демократический переход» предполагает возникновение в социальном пространстве элементов «демократии». У нас если они и существуют, то, в основном, по форме, внешне. По сути, подавляющее большинство «новаций» традиционно автократично» (курсив мой – ВК ), -   замечает И.И.Глебова в сносках к своей статье [iii]. И пишет: «Очевидно: сейчас Власть (как и Русская Система – с заглавной буквы – ВК) ищет формы восстановления традиционных российских способов своего существования, органичных нашей социальной природе (курсив опять мой – ВК); пытается преодолеть те «недостатки», восполнить те «дефициты», которые порождены новой социальной реальностью. В качестве одного из инструментов она и использует партию Власти…» [iv]. Практические выводы, которые я сделал из подобных представлений, сводились к фатальной безысходности произвола власть предержащих в России, при котором придется жить не только нам и нашим детям, но и внукам, правнукам…

Мои размышления перед попыткой вступить в теоретическую дискуссию по этому поводу, чрезвычайно оживились после прочтения фантастического романа Захара Григорьевича Оскотского «Последняя башня Трои». Эта книга как будто специально написана для иллюстрации «Русской Системы Власти в действии» и характеристики органичных нашей природе ее «Основных направлений и на период до 2085 года» (т.е. до времени происходящих в книге событий).

Поэтому, находясь под впечатлением от выдумок автора романа, я пока не буду вступать в развернутую полемику с идеями, составляющими кумулятивный образ «Русской системы», а ограничусь рефлексиями по поводу романа Захара Оскотского, не обществоведа, но и не «чистого» литератора, химика про профессии, а потому   человека с научным складом мышления.

 

Перестройка: всё изменилось, чтобы остаться по-прежнему

Данный текст – это, конечно, не литературная рецензия. Мне хотелось бы привлечь внимание к книге З.Оскотского в связи с рядом интересных идей относительного политического и иного будущего России, которые сейчас довольно активно дискутируются отечественными интеллектуалами. Эти дискуссии особенно оживились буквально в последние месяцы, в связи с очевидным интеллектуальным и реформаторским бессилием нынешнего российского режима, «цветными революциями»,  разрушительным кумулятивным эффектом непродуманных «реформ». Популярными стали настроения,   что свинцовая «стабильность» управляемой демократии (аналог «осетрины второй свежести») без всякого просвета, очевидным образом долго не протянет, и долго больше так продолжаться не может. Будет по-другому. Но – как?

Для того чтобы популяризовать и развить свои идеи, автор удачно,  на наш взгляд, выбрал форму фантастического романа, имеющего на порядок больше читателей, чем у его научно-популярной книги «Гуманная пуля».   Картина, рисуемая фантастом,   для нынешнего поколения неутешительная: уже в следующем десятилетии им (то есть нам) придется пережить диктатуру, дефицит, следующую перестройку, волну терроризма и опасность быть втянутыми в новую мировую войну, которую ведет Запад против стран третьего мира с их демографическим взрывом и  претензиями, подкрепляемыми террором. Фантазия? Конечно, но от вопросов, которые порождает этот прогноз, вовсе не так просто отмахнуться. Попробуем, например, ответить, что делать с валом преступности или чеченским терроризмом, которые смертельно угрожает стране. Преступность, а особенно коррупция – это системное качество, условие существование нынешнего режима. Конечно, девиация, преступность будет в любом обществе, но у нас девиация стала нормой – вот в чем проблема. А чего другого можно ожидать от экономической и социально-политической системы, возникшей в результате российской приватизации. Помнится, в годы «большого хапка», реформаторски настроенная публика любила цитировать строку культового для этих кругов И.Бродского «а ворюга мне милей, чем кровопийца». Но разве бандиты, нанимаемые «новыми русскими» - это не кровопийцы? Разве население, которое изнемогает под властью ворюг, деморализованное и дезориентированное, не впадает в искушение призвать к власти «сильную руку», которая не остановится перед кровопролитием. Наконец, с точки зрения реальных политических возможностей, кто может свергнуть политический режим, возникшей на клептократической основе? Только бандиты – кто же еще. Но идеологически зашоренная публика подобные вопросы даже и ставить не хотела. Критика криминальной приватизации была отдана на откуп маргинальным политикам и газетам вроде «День» или «Завтра». А с ними в «приличном обществе» общаться не хотели. Ведь их же кумир, тот же Бродкий сказал, кажется, в свое время, что если Евтушенко против колхозов, то он за. Поэтому, его поклонники в постсоветской России,  ссылаясь на то, что вопросы об анормальности политических и экономических преобразований муссируются в кругах публики малосимпатичной («шариковы»), просто закрыли тему, чтобы получить на будущее настоящее минное поле для реформаторской политики. Ведь если отвратительные нам персонажи постоянно твердят, что Земля круглая, значит - она плоская. А вдруг «шариковы» были в чем-то правы?

В 1990-е годы «раздавая собственность» и «назначая» собственников, «реформаторы» выполняли политические задачи – не допустить возвращения к социализму. Но раздача кусков общенародной собственности была просто невозможна без системы коррупции и бандитских действий. На нынешнем российском капитализме родовое пятно «прихватизации», от  которого ему никогда не избавиться.  Можно ли поверить в уверения отечественных реформаторов, что у нас все наладится и из грабежа первоначального накопления вырастет цивилизованная экономика западного типа. Это утопия выглядит глупее всякой фантастики. Как минимум, для этого требуется смена нескольких поколений. Есть ли у России такой запас времени? Ведь она слабеет на глазах. А сейчас – кто же будет превращать савлов в павлов? Может быть, нынешнее государство. Однако так называемое «дело Ходорковского»  наглядно показывает, что после изъятия активов у ЮКОСа  никакого чуда не произошло – «вор у вора украл». Про экономическую эффективность, про модернизацию экономики лучше и не вспоминать.

Однако наша приватизация — это не только покупка заводов по цене квартир, не только уводы национального достояния в оффшоры, не только схемы, по которым миллионы становятся миллиардами (миллионы рублей миллиардами долларов), и не только чудовищный контраст между богатыми и бедными – это и перманентное насилие, грабежи, убийства. И Чечня, как наиболее наглядное выражение этой закономерности российских реформ. После надежд, возникших накануне прихода Путина к власти, практически всем стало ясно, в рамках нынешних порядков чеченская проблема решения не имеет. Война – это мир, мир – это война. Продолжать силовые операции -  значит, сковывать силы боевиков, нести потери среди солдат, озлоблять население и той и другой стороны. Дать чеченам «мир и независимость» – значит, согласиться на широкомасштабное возобновление грабежей и работорговли.  Можно выбирать: будет ли Россия платить чеченскую дань в виде разворованных субсидий «на восстановление Грозного» или как многомиллионные выкупы за очередную группу похищенных людей.

Итак, режим в постсоветкой России оставил нерешенными те проблемы, что мучили Советский Союз (отставание в экономическом соревновании, хозяйственную   слабость, прежде всего) и обзавелся новыми (терроризм). Можно ли справиться с этим в рамках нынешнего режима – ответ отрицательный. Следовательно, если выходить за пределы «вялого» инерционного сценария: начальство ворует – народ терпит, боевиков уничтожают, они взрывают – и так до критического истощения ресурсов страны – необходим выход за пределы этой системы. Не забудем и того, что многолетние унижения русского национального достоинства не могут пройти бесследно. В определенных кругах очень популярен вариант «решительных действий»  Что же, автор учитывает подобные настроения.

З.Оскотский   сценарий «патриотической диктатуры» и проигрывает на страницах своего романа: «приговоренных преступников в действительности тогда не расстреливали. На военном аэродроме под Архангельском им сковывали руки и ноги, привязывали груз, впихивали в пластиковый мешок с завязкой на шее, укладывали как бревна в транспортный самолет и сбрасывали над Белым морем». (С.44).   И с чеченобандитами не справиться в рамках обычных уголовно–процессуальных процедур. В романе описано применение против них биологического оружия. Войска, мирное население, лояльные к России кавказцы отступают из региона, а вместо «федералов» в Чечню приходит чума. В тот же период в России уничтожаются преступные этнические группировки, засилью на рынках «черных» приходит конец. Так решаются актуальные современные проблемы   «Самый горячий энтузиазм  … вызвало истребление прежней олигархии и чиновничьей элиты, сопровождающееся громкими разоблачениями финансовых афер…» (с.45). В общем, вместо ворюг пришли, наконец, кровопийцы.

В отличие от авторов определенного сорта, З.Оскотский этот сценарий не исключает, но и показывает его тупиковость. Оскотский как ученый, он не позволяет себе увлечься идеологическими химерами. Одна из них выглядит весьма привлекательно, ибо еще не реализовывалась в отечественной истории. Фашизм по-русски – вот эта неиспользуемая возможность. «Правая» (или иная) диктатура имеет у нас не так мало поклонников:  от «либералов», хвалящих генерала Пиночета, до всякого рода «неоевразийцев». А почему нет, в самом деле? Если уж мы дошли до обсуждения фантастики, то попробуем поиграть мысленно в альтернативную историю?  Профессиональные историки могут лучше предположить, кто мог бы претендовать на звание русского Диктатора по итогам гражданской войны, если бы она закончилась поражением большевиков. Мы же думаем, что   за идеологическим обоснованием дело тоже бы не стало. Вспомним, скажем, Ивана Солоневича, который с товарищами еще в «керенские» месяцы молил о «винтовках против большевиков», а потом, сбежав из советского концлагеря, находясь в эмиграции, яростно обличал коммунистов и т.д. («Диктатура импотентов»). А ведь помимо автора «Народной монархии» среди русской эмиграции первой волны было немало тех, кто, скажем, весьма благожелательно смотрел на итальянские опыты Б.Муссолини.

Совершенно понятно, как и в нынешней России, коррумпированность и бессилие власти заставляет мечтать о Вожде. Но ведь это – очередной исторический тупик. В рамках мысленного эксперимента, мы даже готовы допустить, что в первой половине ХХ века правая диктатура могла бы в России послужить для решения ряда модернизационных задач, как решали их и большевики, между прочим. Но, столетие спустя, в эпоху постиндустриального общества, такая диктатура установит на какое-то время подобие порядка, но не может справиться с задачами экономического прорыва и социального развития. Она поэтому в перспективе обречена. Кроме того, как пишет сам З.Оскотский в «Гуманной пуле» «В России диктатура только ускорит течение стариковских, смертельных недугов страны. Возможно, в течение какого-то времени она сумеет, например, более или менее успешно противостоять хаосу и терроризму, пришедшим с юга. Но, поскольку она сделает необратимым угасание собственного народа, натиск молодого, многолюдного Юга-Востока на российские просторы пойдет в итоге еще стремительнее». [v]

Длительная диктатура несовместима с прогрессом в современном обществе, однако то, что в России остались и остаются нерешенными многие задачи Модерна, постоянно провоцирует соблазн «сильной руки», при помощи которой решались некоторые проблемы прошлой эпохи.

Однако жителей жестокой и несчастной страны ждет новое разочарование, появляются новые иллюзии… В нашем фантастическом романе начинается вторая перестройка, генерал уходит в отставку (под грузом экономических трудностей) и вновь Россия, как тупой второгодник,  проходит те же уроки.  Устанавливается, вроде бы демократия, похожая на политический гибрид 1990-х годов.   Власть централизована, президент готовится переизбраться на третий семилетний срок, население живет достаточно бедно, круг хороших вакансий сильно ограничен, процветает гангстерский контроль над бизнесом… Опять замкнутый круг? «Последняя башня Трои» - удивительно современный роман.

«ПРОДОЛЖАТЬ НЕЛЬЗЯ ИЗМЕНИТЬ» - в этом словосочетании, если иметь в виду отношение к проводимой   в РФ политике, негде поставить запятую. С одной стороны, все большему количеству людей становится очевидным не просто бесперспективность, но и губительность для страны   нынешнего политического и экономического курса. Сочетание ряда непродуманных и  плохо организованных реформ (монетизация. ЖКХ, местного самоуправление, административной) даст такой разрушительный кумулятивный эффект,   какого никогда не добиться всем спецслужбам недружественных к России государств. Конечно,   лучше бы, чтобы люди с такой квалификацией, какая есть сейчас в «верхах» исполнительной и законодательной власти Российской Федерации просто ничего не делали и оставили бы страну и людей в покое, без новых реформ и «инициатив» (скажем, отмены губернаторских выборов или автогражданки), но это также невозможно. Мир не стоит на месте, международное положение России довольно неблагоприятно, и сколько-нибудь долго паразитировать на «трубе» тоже не удастся.  Ширятся настроения «а король-то голый» и «так жить нельзя».   Но - как можно?

Для варианта авторитарной модернизации у нынешних российских элит не хватает духовных, нравственных стимулов, они слишком корыстны и непатриотичны, не готовы опираться на лучшие элементы отечественной исторической традиции, которая дважды на протяжении одного столетия трагически пресекалась. Возвращения чего-то подобного «демократии» образца 1990-х годов тоже не радует. В лучшем случае, мы получим новое издание бесплодного плюрализма и имитации западных демократических образцов. Для некоторых носителей «свободы слова», сейчас фактически придушенных политической цензурой, такой поворот будет благом, но страна в целом вряд ли выиграет, да и ресурсов, которые разворовывались и растрачивались в годы «демократии по-ельцински» уже нет. Когда оказываешься в подобном тупике, вроде бы остается только ждать, что все разрешится само собой, скажем, через «цветную» революцию.

После известных событий на Украине тема эта стала весьма популярной, но по нашему убеждению, «оранжевый взрыв», которого некоторый ожидают даже с надеждой,   имел бы для нашей страны самые трагические последствия. Антисанитарией вокруг центральной площади дело бы не ограничилось, наш бунт против власти - это «запирайте етажи / нынче будут грабежи». А кто мог бы воспользоваться плодами новой русской революции просто страшно подумать. Но ведь основным провокатором «российского майдана» выступает российская же власть, со своим действием и бездействием. И эту власть не убрать в результате демократических выборов, на которые правящая группировка не пойдет,  ибо проводить выборы без административной мобилизации и массовых фальсификаций в России   и ее регионах уже не могут. Такие выборы – хороший повод для «оранжевых» выступлений. Значит дело все-таки в политической демократии. Но как ее добиться?

Как мы видим,  российские политические «гибриды» нежизнеспособны, без синтеза гражданской нации, объединенной на началах демократии, он  не выдерживает, не справляется с существующими проблемами. Преступность, Чечня, экономическая неэффективность, управленческое бессилие, массовок озлобление из-за крайне несправедливого распределения материальных благ – всё это не решается в рамках такого «гибрида», даже при обретении им более явных авторитарных черт

Маловероятным является и благожелательное отношение Запада по отношению к России, которой предоставляется вакцина и которая не воюет сама с третьим миром (аналог разгрома Америкой «Талибана»). Но не забудем, что речь   все же о фантастическом романе. Описание ситуации  З.Оскотским в «Гуманной пуле» гораздо реалистичнее и жестче: «Разрушив почти всю свою науку, изгнав, уничтожив морально и выморив физически значительную часть своей интеллигенции, Россия потеряла способность к самостоятельному научно-техническому прогрессу… И случилось это в самый неудачный момент нашей исторической судьбы, какой только можно представить. В момент, когда, в самом деле, началось стремительное и необратимое биологическое старение народа». [vi] В романе же автор допускает вариант чудесного спасения России в середине 21 столетия. Но даже при этих допущениях наша страна оказывается в  нелегком положении и получает лишь недолгую отсрочку.   В романе западные страны, измученные фанатизмом и терроризмом Юга, усмиряют его тем, что доводят численность его населения до уровня сопоставимого со своим собственным. Выжившим после новой мировой («контрацептивной») войны дают западное образование и уровень жизни. Но новые губительные глобальные проблемы дают о себе знать. Западной цивилизации удалось благодаря прогрессу медицины значительно продлить человеческую жизнь, а люди оказались к этому неподготовленными. Резко обостряется конкуренция на рынках, особенно на рынке труда. Несмотря на внешнюю благодать, множатся преступления, убийства, которые всерьез никто не хочет расследовать. Интерес к ним составляет «вину» главного героя романа. Такой конфликт, положим, может выглядеть довольно искусственно, но несомненно, что до «конца истории» в духе Ф.Фукуямы далеко и в конце 21 века. 

  Прогресс в науке и техники, не сопровождаемый изменениями в политике и нравственности, может обернуться катастрофой. Да дело, скорее всего, не в бессмертии, подаренном неподготовленным для него людям. Россию мучают институциональная слабость политических и экономических институтов, а также нравственный кризис. Не помогают не нефть, ни редкоземельные элементы. Большинство населения «лишние». Мы видим гиперболизацию нынешней «голландской болезни», которая еще усугубляется продлением жизни без поисков ее смысла. Автор показывает себя блестящим сатириком, описывая рекламу футуристических прокладок или ситуацию в будущем российском парламенте, где решения принимаются по результатам компьютерных игр – это образ, достойный сатирического пера Джонатана Свифта.   Парламент в условиях беспартийно правительства и «общенародного президента», не имея возможности формировать кабинет министров  и серьезно влиять на политический курс, эволюционирует  от рукоприкладства к виртуальным сражениям. Так, в итоге одной из виртуальных игр (где лоббист в симуляции второй мировой войны играет за де Голля и побеждает),  парламент голосует за преференции некой корпорации РЭМИ в частном освоении космоса.  

Как ученый, автор «Гуманной пули» и «Последней башни Трои», поднимает  проблему пренебрежения наукой в России. Пренебрежение Знанием нарастало в нашей стране, наверно, пропорционально количественным показателям уровню образования (при  его качественной деградации! чтобы достичь рекордных показателей   в профанации вузовской и академической системы, нищеты и внутренней и внешней эмиграции умных и талантливых ученых). И за это, по мысли автора,  страна расплачивается сполна.

«Если бы нам дали работать» – рефреном проходят через роман сетования деда главного героя, обладателя светлой головы, чью лабораторию разогнали в период советского застоя партийные бюрократы. Это «если бы» оборачивается тем, что открытия, которые были уже сделаны в нашей стране, совершаются снова и внедряются десятилетие спустя на Западе, делая богатыми и сильными их, а не нас. России остается участь сырьевого придатка и получателя гуманитарной помощи (в романе – это медицинские технологии по продлению жизни). Однако разве в том, что дело так обернулось, виновны только партийные бонзы или «демократические правители? Не будем наивными! Вот современные социологические данные: около 90% россиян считают ненужным поддерживать науку, только 15% видят пользу от фундаментальной науки, лишь 5% ученых хотят, чтобы их дети тоже занимались наукой» [vii]. И подобных данных можно привести в изобилии. В стране, где   правительство долгое время было «единственным европейцем», со временем «народ и партия   стали едины». В частности, по отношению к ученым. Это они в едином порыве уничтожили советский научный потенциал и породили такой уникальный для современного мира феномен, как нищету квалифицированных кадров: инженеров, ученых, врачей, университетских профессоров. Наука, образование, педагогика, медицина – все, что давало нашей стране шанс на достойное будущее, губилось и губится под корень. Научная сверхдержава была уничтожена ради огромного вещевого рынка! И началось это вовсе не за столетие до времени действия романа, а задолго до «катастройки».   Страна просто закрывалась для достойного будущего. Подобные перспективы для России, отнюдь не фантастические, заставляют подозревать, что институты, перенесенные с Запада (связанные с политической демократией, научным развитием и т.д.),  на нашей почве прижиться так и не смогли. И это несмотря на все усилия и жертвы! Догоняющая модернизация оказалась имитационной и неэффективной, Логос утонул в пучине отечественных мифов. Институты, не имеющие у нас собственной основы,  приносили совсем не те плоды, на которые рассчитывали.  С политикой, всё, кажется, ясно. А попытки догнать «по науке» Запад привели к трудностям в практическом внедрении научных результатов, к разрастанию гигантской и бесполезной научной бюрократии, имитацией научной жизни в диссертационных гонках, удушением тех, кто стремится к получению нового знания, то есть является настоящим ученым. И в политике, и в научной сфере возобладало Ненастоящее. Господствуют симулякры. Ростовский философ Оксана Туманова довольно   удачно использовала возможности понятия Бодрийяра [viii] для описания российской ситуации: «Симулякр модернизации россиянину близок и понятен. Сочетая элементы современности и архаику, она отвечает нашим подсознательным желаниям. В современной России нет препятствий для виртуализации и симуляции. Но есть ряд проблем, которые необходимо осмыслить:

Обращение к опыту симулятивного проекта модерна влечет за собой создание симулякра симулякра, следовательно, проблемы, реально стоящие перед нашим обществом, решены не будут (курсив мой – В.К.).

Симуляция через систему коммуникаций усиливает возможность манипуляций, которые уже сейчас воспроизводят тотальные практики. Свойственная симулякрам стандартная форма деиндивидуализирует человека. Реальная угроза – превратиться в некую колонию западной цивилизации» [ix].

  В «Последней башне Трои» хорошо показано как наука и технологии превращаются во враждебную человеку силу, а ученые превращаются во врагов общества. (А что  ждать обществу при таком отношении к ученым? Примечательно, что где-то в середине прошлого десятилетия в одной из газет мне встретился проект создания искусственного острова, где интеллектуалы могли бы отгородиться от остального мира, жить  и работать так, каким нравится). Примерно то же самое мы читаем и в романе. Тайный орден ученых отбирает людей и делает выдающиеся изобретения, обретает власть над миром. Первоначально группа ученых хочет просто выжить, но потом тайный орден входит во вкус – замечательно, что ему ничего не нужно от мира, но все кто мешает этим гениям, будут уничтожены. Подавляющее большинство людей рассматриваются просто как эволюционные шлаки. Не напоминает ли это еще один современный феномен: подавляющее большинство разнообразных трансакций развитые страны совершают между собой, третий мир им нужен все меньше, в перспективе на него вообще можно было бы совсем не обращать внимание, если бы не сырье и террористическая опасность).

 

О «Русской Системе» и  российском политическом выборе

  Разумеется, текст Захара Оскотского – это только литература, воспринимаемая, в зависимости от вкусов и убеждений, как утопия или антиутопия. Сколько-нибудь точный научный прогноз на таком отрезке – более полувека - попросту невозможен.   Хотя это вовсе не значит, что ряд догадок, порождаемых, где логикой, а где интуицией, не имеют значения. Еще как имеют! Написав роман о будущем, автор фактически пишет о настоящем, при экстраполяции в грядущее нынешних тенденций получается замечательная карикатура на порядки в современной России и мире. Незаслуженное трудом потребление с паразитированием на экспорте природных ресурсов, безальтернативный президент, опирающийся на силовиков, парламент, низведенный до принятия решений уже по результатам компьютерных игр,   разрушительное для культуры торжество пошлости, униженное положение интеллектуалов по сравнению с торгашами.  Какой там 2085 год – скорее все это читается как сатира на начало 21 века. России тогда фантастически повезло (с ценами на нефть, с раскладом глобальных сил, с тем, что она не развалилась при передаче власти от Ельцина). Но долго ли может продолжаться такое везение? Нельзя не видеть сейчас   массу практических трудностей для выхода из имеющегося тупика.

Вопрос этот не дает покоя не только политически озабоченным фантастам, но и наиболее чутким из    обществоведов.   Отметим, что речь идет не об актуальной политической публицистике, горизонт которой ограничивается месяцами, а теоретическими обобщениями очень высокого уровня. Мы выступаем здесь против абсолютизации недемократического характера отечественного государства. Вернемся к теории некой Русской Системы, разрабатываемой Ю.Пивоваровым и А.Фурсовым, а в последнее время активно развиваемым и  популяризуемый директором ИНИОН РАН. Вот что писал член-корр. РАН Ю.Пивоваров в 2004 году: «На наших глазах Россия пережила очередной в своей истории фундаментальный переворот и … (по сути) ничего не изменилось. Мы вернулись сами к себе (впрочем, на то он и переворот). Да, в конце ХХ столетия русский человек получил свободу, что есть возможность самоосуществления. Результат известен: постыдный и жалкий общественный порядок (точнее: социальный беспорядок).  Саморазрушение страны, культуры, индивида…  Мы показали и доказали – бесповоротно (курсив мой – В.К.),  – себе и всему миру:   на Руси национализация   и денационализация (приватизация) имеют один и тот же результат – ограбление народа. Точнее: самоограбление народа. Мы также показали и доказали: на Руси,  по сути, не важно, форма собственности, каков властный режим (курсив мой – В.К.), каковы господствующие духовные («антидуховные») и идейные ценности и пр. Суть русской жизни неизменна: презрение к личности, в том или ином варианте насилие над человеком и его – в конечном счете – закабаление, воровство (как в традиционном, так и русском, так и в современном смысле), умение самоорганизоваться лишь на злое дело….

Еще двадцать лет назад у русских была надежда: коммуно-мужицкая история не удалась, удастся демократическая, не-тоталитарная, с правами человека, частной собственностью и правовым государством… И что же? «Россия в обвале» - припечатал Солженицын» [x].

Однако так ли все бесповоротно. Если усилия элиты были направлены в направлении противоположной созданию правового демократического государства, то откуда же оно могло взяться. Первая попытка перехода к демократии во многих странах кончается неуспехом. В России же между этими попытками прошло много лет (если считать демократизацией Февральскую революцию 1917 года) и носителей либерального опыта попросту не сохранилось. Но после неудачи конкретной попытки политических реформ, нам предлагают проверить в тщетность их в принципе.

В переводе на житейский язык это значит, что Россия в рамках такой системы так и должна оставаться  в состоянии перманентной холодной гражданской войны «верхов и низов», со злоупотреблениями элиты, с нищетой населения, а правовое государство, либерализм и свободные выборы для нее не только недостижимы, но  и противопоказаны в принципе. Далее, сравнение неудачного социалистического эксперимента с неудачными рыночно-демократическими реформами выглядит, на первый взгляд, остроумно, в духе черномырдинского «получилось как всегда». Но это только на первый взгляд. Если не быть ленинистом-догматиком, то нельзя отрицать, что коммунистический идеал недостижим   вообще, а настойчивое стремление к нему оборачивается концлагерями и повальной нищетой. Возможно, Ленин этого еще не знал (что сомнительно), но уж Пол Пот планировал наверняка. Между те6м, успешные переходы к демократии далеко не гарантированы,   но возможны, и этому есть удачное подтверждение. Рай на земле в России создать не удалось, потому что это невозможно нигде, но независимый суд, свобода слова, честные и справедливые выборы и другие черты полиархии –  это, отнюдь, не утопия.

Речь, повторяю,  идет не о текущей, сиюминутной политической практике.  С точки зрения демократических перспектив, она малоутешительна, но ведь и  в   1985 году средний советский человек не мог оказать никакого влияния на политическую практику, а через четыре года участвовал в выборах депутатов. Политический процесс в современных условиях разворачивается стремительно. Конечно, если элита заявленные реформы лишь симулирует, то провозглашенные    цели оборачиваются своей противоположностью. Зато - какой аргумент против реформ! Сейчас в Рунете на сотнях, тысячах страниц, посвященных политике, авторы с энтузиазмом предупреждают «оранжевую революцию» в России. Элементы этой логики очень похожи: нам лично этот режим и его деятели, конечно,   омерзительны, НО может быть еще хуже.

Обществу предлагается лишь выбрать меньшее из зол – иначе катастрофа! Но куда уж хуже – ведь власть не предлагает обществу никакой позитивной стратегической программы, а делает лишь тактические шаги для своего самосохранения. Можно сказать, что основные претензии, которые будут предъявлены вскоре сегодняшней российской власти (с маленькой буквы!) будут состоять не столько в том, что была выхолощена демократия и ликвидирован институт выборов (формально губернаторских, фактически – и на федеральном уровне), сколько в том, что выпавшая на долю нашей страны экономическая передышка не была использована ни для хорошего ремонта того, что осталось еще с советских времен, ни для создания новой современной экономики. Но без демократических механизмов, институализированного давления со стороны общества у «верхов» в РФ не было для этого стимулов. «Элита» в России   просто паразитировала на нефтяных ценах, пугая население тем, что в случае ухода (этих паразитов) стране будет гораздо хуже. Так, закрепощая себя подобными ложными дилеммами, мы и будет пребывать в состоянии перманентного кризиса, выбирая между очень плохим и ужасным. Пока, минуя ряд потрясений, страна наша не прекратит   своего несчастного существования.

 

Национальное и демократическое

Теперь о главном. По нашему убеждению, тупик этот связан с тем, что в России (еще в составе СССР) национальные, патриотические и демократические ценности изначально были противопоставлены друг другу, и это размежевание было роковым как для развития здесь демократии, так и отстаивании национальных приоритетов на международной арене, в отношениях с ближним и дальним зарубежьем. Споры, разъедали наиболее активные слои, участвующие в процесс «перестройки». Вспомним   журнальные баталии, скажем, «Наш современник» и «Огонек» в эпоху «гласности, поставили патриотов и демократов по разные стороны баррикад. Они начались  с выплескивания цеховых обид советской - тогда еще - интеллигенции, а закончились тем, что государство лишено патриотического содержания, а патриотам очень непросто полюбить Россию в том виде, в каком она существует сейчас. «Патриоты» были заклеймены в качестве реакционеров, а «демократы», прорвавшись к власти, упустили все, что можно упустить.

Обиднее всего, что нашей сверхдержаве демократию нельзя было навязать силой, извне, и вопреки ряду конспиралогических измышлений <[xi], руководство СССР пошло на демократизацию режима по собственной инициативе. Хотя обращение за помощью к США водит в стандартный набор «советов демократизаторам» [xii], но пренебрегать национальными интересами у участников отечественной демократизации вовсе не было неизбежным условием ее успеха. Опять сработал пресловутый «человеческий фактор». В итоге, когда демократия отделяется от патриотизма, мы имеем либо непатриотичную демократию (прошлое десятилетие с разгулом компрадорского капитала и либеральных агентов влияния, что небезосновательно воспринималось как разновидность оккупации), либо «патриотизм»   с экспортным вариантом демократии, демократией-ширмой, за которой скрывается иное содержание. Это приводит к отчуждению миллионов сограждан, не согласных с ликвидацией демократических свобод, но не способных консолидироваться на основе  демократии, выражающей национальные интересы. Демократия за счет западных грантов – могла ли она устоять? В каком-нибудь из лимитрофов – возможно. Но не в центре бывшей великой  империи. [xiii] Ничего не получится, пока демократия в России не будет строиться на основе патриотизма,  а не бесплодных имитаций западного опыта, любви к России, а не на верноподданических инстинктах. В итоге «классовый» (в терминах марксизма) конфликт в современной России, дополняется чувством национальной ущемленности. Дикие эксцессы, в связи с деятельностью ряда националистических групп, объясняются как раз слабостью, несформированностью и фактически «детскими болезнями» российской нации. Впрочем, как показывается в отдельных исследованиях, националистическая риторика (и пресловутый антисемитизм) выполняют ныне  роль заменителя классового протеста, находящего резонанс у загнанных в безвыходное положение широких  слоев населения, лишенных доступа к культурному капиталу и материальным благам и страдающего от разнообразных форм доминирования над ними [xiv].   Поскольку нынешняя «стабильность» явно не рассчитана на длительную перспективу, ей на смену вполне может прийти какой-нибудь национал-большевизм.  Вот типичная для ультра-патриотической публицистики филиппика: «На российской земле в тепличных условиях, создаваемых властью России, процветает всё, что губит Россию. [xv] А разве не так?!

Первоначальному накоплению, как мы знаем из исторического опыта, весьма способствует практика колониального грабежа. Сейчас российское население оказалось в роли туземцев заморских территорий, ибо для  группировок, имеющих сейчас власть и собственность «эта страна» - всего лишь место для извлечения сверхприбылей, уводимых за рубеж. Дворец, яхта, футбольный клуб, купленные Р.Абрамовичем – нужны ли более яркие иллюстрации последствий отношения «олигархов» с «аборигенами». Отсутствие   национально-государственного единства приводит к тому, что элиты просто не видят смысла «делиться» с населением и разрушают даже те скудные остатки социального государства, которые остались с советских времен (пресловутый закон о монетизации льгот). Интересно, что наши так называемые демократы, поклоняющиеся всему американскому, игнорируют завет Авраама Линкольна, содержащийся в одной из его речей: ДОМ, В СЕБЕ РАЗДЕЛЕННЫЙ, НЕ УСТОИТ. В современной России фактически живет как два народа, и существуют две разные страны.  Власть, заявив, что пересмотра итогов приватизации не будет,   и одновременно пустившись на маневры с «делом «ЮКОСа», законсервировала этот раскол, (хотя в начале путинского правления для этого был благоприятный момент;   имелись сопутствующие надежды населения), фактически сделав неизбежной социальную и политическую поляризацию. Нищий учитель или врач никогда не будет составлять один народ с «абрамовичами», «фридманами», «авенами», «дерипасками», «вексельбергами» - имя им легион,   и поддерживающими их чиновниками, на откуп которым была отдана бывшая госсобственность.

Путинская стабилизация осуществилась благодаря нефтяным ценам, иных серьезных источников для удвоения ВВП не просматривается (если не считать расширение игорного бизнеса и легализацию проституции, или разве что роста мобильной связи). Но наслаждаться сохранением статус кво власти и новым русским не удалось – взрывы террористов не прекращаются. Попыткой объединение страны перед лицом   терроризма стала бюрократическая унификация. «Эта страна» становится «этим государством», state и government   не разделяются. Если раньше «За Родину» - «значило   за Сталина», то сейчас, если Басаев – убийца, то автоматически «Путин – наш президент». Выбор порой сделать не легче, чем  решить дилемму «Ельцин или Зюганов» летом 1996 года. Даже попытки создать единый оппозиционный фронт для предотвращения сползания России к криминальной диктатуре, осложняются этим расколом.

Федеральные выборы, электоральный цикл 2003 – 2004 года ярко   подтвердили    тенденцию превращения России из электоральной демократии в зону «управляемой демократии», а потом и отмирание даже элементов этой последней. Россия сейчас – это конгломерат территорий, находящихся под неэффективным правлением коррумпированных бюрократий,   и/или этнических   автократий, укрепившихся благодаря разжигаемому в 1990-е годы этнонационализму. И сейчас поддерживается   не демократическое единство   и процесс складывания   гражданской   нации, а, наоборот, региональные и этнические различия пытаются скрыть под бюрократической «штукатуркой».   Но прочное объединение страны снизу, как согласие различных этносов жить вместе, а не просто как сговор элит, просто невозможно. Построить федеративное государство на демократической и законной основе в России за последнее десятилетие  не удалось, хотя существовал такой ПРОСТОЙ способ борьбы со   злоупотреблениями местных и региональных властей, как преследовать тех, кто фальсифицировал выборы и брал взятки по всей строгости закона. Увы, Центр, вместо борьбы с коррупцией занялся борьбой с остатками электоральной демократии.

Мы солидарны с тем, что пишет, например, Валерий Соловей о национальных и политических проблемах «новой» России: «Негативный модус русской идентичности усугублялся и даже намеренно стимулировался специфической культурной и идеологической политикой, проходившей в первые годы существования независимой России под знаком целенаправленной дискредитации русского сознания, национальной истории и культуры. Русским агрессивно навязывались комплекс национальной неполноценности и чувство коллективной вины за демонизировавшуюся империю. Успех массового распространения антирусской мифологии в публичном пространстве был обеспечен благодаря контролю основных коммуникационных каналов и наиболее влиятельных СМИ со стороны либеральной элиты.

Дело в том, что структуры отечественного либерального и колониального [xvi] дискурсов совпадают. Презумпция внутренней ущербности русского народа, периферийность русской цивилизации, неполноценность русской традиции, неадекватность ее ценностей современному (читай: западному) обществу — эта аксиология доморощенного либерализма с «железной необходимостью» продуцирует отношение к России и ее народу как колонизуемой территории с «неполноценным» населением. Сознательная или неосознанная стратегия негативизации русских и России по-прежнему доминирует в отечественных СМИ (особенно электронных), несмотря на смену высшего политического руководства страны и проведение так называемого «государственнического» курса в идеологии и культуре [xvii]. Хотя конструирование негативного образа России и русского народа, продуцирование антирусской мифологии происходит теперь в более «мягких» и скрытых формах, суть самой этой политики остается неизменной» [xviii].

С другой стороны, в той же статье ставится проблема создания в России гражданской нации, для которой автор не видит перспектив: «Без обиняков можно сказать, что государственная стратегия идентичности в России увенчалась блистательным провалом: политическую, гражданскую нацию «россиян» создать не удалось и в обозримой перспективе не удастся …укажу в данном случае лишь одно, но принципиальной важности обстоятельство: успех конструктивистских стратегий в решающей степени зависит от фигуры конструктора, в нашем случае — государства.

Однако в глазах общественного мнения российское государство выглядит неэффективным, некомпетентным, коррумпированным и все более пугающим. (Происходившее с конца 1990-х годов повышение ценности государства как теоретического норматива, как идеи, не привело к валоризации актуального российского государства.) Соответственно все исходящие от такого государства инициативы воспринимаются с позиции презумпции его враждебности и чуждости обществу» [xix].

Наш вывод – дальнейшее существование такого  государства несовместимо с перспективами России. Кроме того, если это государство не может породить нацию, то ее, возможно, породит именно национализм – примерно так, как это описывали Э.Геллнер и Э.Хобсбаум – но в современных условиях это связано с рядом серьезных опасностей. Альтернатива – это просто распад нашей кучи песка, не скрепленной ни государственной ответственностью, ни общей идеей. Общее языковое или, например, телевизионное пространство – скрепы недостаточные, что и продемонстрировал катастрофический распад СССР.

РФ находится сейчас в еще худшем положении – раньше нас хотя бы боялись (но ведь многие и уважали как альтернативу американскому глобальному монстру). Сейчас нашим противником является уже не Америка. Кавказские криминальные вожди, прибалтийские и польские наци(онали)сты, трайбалисты из Нигерии – русского обидеть всякий может! И, вопреки «теории международных отношений», причины продолжающегося отступления России по всем направлениям вовсе не в балансе сил и не в экономической слабости. Без обретения нации-государства, что может предложить РФ другим странам и народам и какие ценности будет отстаивать Российская Федерация как субъект международных отношений?

Вполне объяснимо, что «демократия», ассоциировавшаяся в России с национальным унижением и региональной раздробленностью потерпела неизбежное поражение. Но, с другой стороны, оценивая возможности демократизации этого режима, мы сейчас не видим внутренних ресурсов для этого. По аналогии с региональными автократиями в РФ в 1990-е годы, возможность их разрушения имеется только в силу внешнего политического и/или экономического вмешательства, сопровождаемого возможным (или организованным) расколом элит. И это опять задает перспективы, аналогичные тем, что существовали в 1990-е годы. Дурная бесконечность «неправильных» (по аристотелевской классификации) режимов, когда «олигархия» сменяется подобием «тирании», массовый актор используется лишь как ресурс,  и ни власть, ни оппозиция не озабочены интересами населения и перспективами социума – эта тенденция представляется в нынешних обстоятельствах непреодолимой.

Одним из немногих реальных достоинств демократического устройства является открытая и свободная дискуссия, соревнование и реальность альтернатив могут помочь скорректировать курс, который ошибочен, который ведет в тупик. Но ведь альтернативы и в демократии не предлагаются большинством, они им поддерживаются (не всегда). Судя по реакции на отмену выборов и выхолащивание их содержания,   наше большинство решило поддержать вообще отсутствие предлагаемых альтернатив. И униженность российских патриотов играет в этом немалую роль. С другой стороны, попытка окрасить Россию в розовый или оранжевый цвет приведет к трагедии.  Для защиты от этого карт-бланш будет дан не «консерваторам», а   группировкам государственной бюрократии. Они поднимут знамя патриотизма, чтобы защитить свою возможность распоряжаться ресурсами страны без всякого контроля извне и со стороны населения. Этот   вариант предполагает    «закручивание гаек» в борьбе с «цветной» опасностью.  Но не стоит удивляться, что от России уходят ее ближайшие соседи и союзники. Населению стран СНГ не нужна российская «управляемая демократия» и власть олигархов, у них в избытке было собственного авторитаризма и дельцов «бюрократического рынка». Если Российская Федерация не предлагает объединения на демократической основе, то вариант реставрации российского  империализма мало кому не интересен. Тот авторитарный, псевдоимперский стиль составляет угрозу не только для отчуждения от России постсоветского пространства, но и чреват дезинтеграцией самой РФ.

Недавний украинский опыт говорит не только о значении иностранного вмешательства. Российский сотрудник американского аналитического центра утверждает: «Либеральным силам в России надо хорошо уяснить секрет успеха украинских демократов.   Этот   секрет – в соединении либерального и национального. Это ущербная, уязвимая и абсолютно проигрышная позиция. Либералы с презрением отвергли национальное, которое было узурпировано российскими консерваторами – как «красными», так и «белыми». В итоге национальное оказалось подменено государственно-державным, практически исчезло» [xx]. Возможно, наши «демократы» не смогут стать российскими демократами в силу каких-то очень важных причин.   Но тогда что они делают в российской политике?  

В России распоряжаться ее богатствами и избирать себе свою власть должна российская гражданская нация, а не деятели компрадорского капитализма и «политики», кормящиеся правозащитными грантами. Разумеется,  альтернатива, состоящая в синтезе патриотизма и демократии, когда народовластие будет выстрадано нами самими, а не принесено очередной «волной демократизации». К сожалению, этот синтез патриотизма и демократии не состоялся как политический проект, потому что как проект интеллектуальный он не пользовался особой популярностью, если угодно, он не успел вызреть. Хотя предпосылки этого были. Соответствующие идеи разрабатывались еще в начале ХХ века, до революции. Здесь,  мы имеем в виду, прежде всего, П.Б.Струве, писавшем об эпохе, когда происходит слияние или спайка между началом национальным и либеральным, и мечтавшем о том, что «русский либерализм станет национальным, не только фактически, но и сознательно опирающимся на русскую национальную стихию» [xxi]. Конечно, девяносто лет спустя многое изменилось, но суть идеи остается верной. Однако для того, чтобы она воплотилась, требуется не одно десятилетие и редкое сочетание благоприятных внешних и внутренних факторов. Российским патриотам-интеллектуалам надо обдумывать подобную возможность, иначе Россия вновь упустит свой шанс на демократическое правовое государство, как это уже случилось на рубеже 1980-1990-х годов.

Поддерживать нынешнюю «стабильность» — это торить себе дорогу к гибели, для нее вовсе не требуется конфликта, порожденного продлением жизни. Точно также гибельна враждебность интеллектуального класса и остального общества – она погубит и тех, и других. Но в нынешнем издании «Русской системы» сама экономическая структура и стиль политической жизни отторгают независимых интеллектуалов, отвергают Науку, которая не сводится к прикладным изобретениям, дающим скорую прибыль. Существование нынешней политической и экономической системы и прогресс, с опорой не только на научно-техническое развитие, но и на гуманизацию, попросту несопоставимы. Нынешний дарвинизм и тупость бюрократического рынка попросту уничтожает на корню возможные альтернативы нашего развития и нашего спасения. Без подобных новаций Русская система породит еще одно издание русской Смуты, которая станет, наверно, последним [xxii]. Уже в среднесрочной перспективе выживание и развитие России и продолжение существования Русской системы несовместимы. Эта властно-центричная Система всегда была в нашей стране господином, она  ради власти без всяких сомнений уничтожались миллионы и миллионы. Первейший враг русских – это их государство, российская бюрократия. Впрочем, мы не очень согласны с тем, что это государство наше. Неоднократно, на протяжении последних столетий оно выступает именно в качестве не нашего. Валерий Соловей проницательно описал этот феномен в статье с характерным названием «Русские против империи» [xxiii]. В «Русской Системе» нет никакой мистики, чуда «вечного возвращения» и т.п. Модернизация государства и экономики задержалась и принимает симулятивный характер, продолжают господствовать устаревшие, архаичные уже политические формы. По сути, это до сих пор не преодоленное наследие имперского прошлого. Вот как просто, без всякого фатализма описывает этот феномен зарубежный исследователь:

«Многие из сухопутных империй могут быть охарактеризованы как «аристократические». В них господствовал и их эксплуатировал класс, а не сообщество,   и тем более не нация. Члены аристократической элиты имперского центра гораздо более отождествляли себя и вступали в союз со своими собратьями – аристократами (особенно в рамках одной цивилизации), чем с плебеями из собственного этноса. Кроме того, такая империя зачастую более жестоко эксплуатировала низшие классы «центра», нежели низшие классы периферии, поскольку это было с точки зрения логистики гораздо проще и политически безопаснее. Хорошим примером здесь служит царская Россия, начиная с эпохи Петра 1 и до 1860-х гг. В этот период Россия представляла собой союз различных групп землевладельцев вокруг русского поместного дворянства, являвшегося центром системы. Элита этого общества подчас гораздо лучше говорила по-французки, чем по-русски, и воспринимала себя не только как членов правящего класса России, но также как часть европейской космополитической аристократии. Достаточно очевидно, что остзейские немцы-аристократы получали от этой империи гораздо больше благ, нежели обращенная в крепостное состояние масса великорусского населения». [xxiv]

Времени для модернизации Российской империи после освобождения крестьян трагически не хватило, были допущены трагические ошибки, в частности в национальном вопросе, в международных делах. Революционная смута обернулась советской псевдоимперией, номенклатура которой, до конца руководимая бредовыми идеями коммунистического интернационализма (Афганистан), вместо обустройства своей страны, говоря словами А.И. Солженицина, тратила ресурсы на помощь «дальним диким режимам». После неизбежного краха такой политики и перестроечной Смуты, возникла ситуация, для описания которой в цитате Д.Ливена  достаточно заменить царских чиновников на коррумпированную бюрократию РФ, аристократов-помещиков на сырьевых олигархов, французский язык на английский, а крепостных на ограбленных и потерявших работу российских трудящихся – и мы получим отличное описание современного состояния России.

 

Заключение

Русская Система, с непреодоленными имперскими пережитками в отношении собственного населения всегда будет чревата Смутой. Так будет и дальше, до тех пор, пока в диалектике «господина и раба» роль господина будет оставаться за чуждым населению государством - без всяких вариантов. Без появления в России демократического национального государства (в смысле гражданской нации) так и будет. Но поскольку шансы на такое развитие событий не очень велики, то наши рассуждения – это почти голос побежденного, который победителями, что напишут будущую историю,  вряд ли будет приниматься в расчет.

Однако, кто будет побежден? В свое время победили и выгнали из страны «белых», срезали огромный и плодоносный слой отечественной культуры. Разве Россия выиграла от этого? Означает ли это по сути, что русскому народу ближе и роднее социализм (обернувшийся новым изданием Русской Системы с её барствующими и торжествующими  хамами)?   Но что делать тем, кто с этим не согласен, и кто считает, например, что в России и ее регионах возможны и необходимы демократические выборы, кто верит в то, что Модерн в России – это не только незавершенный и неудавшийся проект, но он России необходим, несмотря на все недостатки модернизационных теорий и практик Современности.   Главный порок теоретических построений  разработчиков теории «Русской Системы» в их кажущейся безальтернативности. В этом «Русская система» чем-то напоминает научный коммунизм. Только вместо предопределения «светлого будущего» для всего человечества РС сулит нам непробиваемый мрак. Да в прошлом были Николай Романов и Гришка Распутин, сегодня есть Владимир Путин и Рома Абрамович. Но почему российское прошлое и российское настоящее нужно видеть только в серо-тёмной цветовой гамме. Символами нашего возрождения могут стать имена Дмитрия Менделеева и Сергея Рахманинова – если, конечно, мы пожелаем их по-настоящему вспомнить. Тогда, возможно, российское будущее – станет все-таки предметом нашего выбора? Конечно, те, кто сейчас воссоздает новое издание «РС», на практике могут и победить, если те, кто считает иначе, будут исключены из российской жизни  и встанут перед выбором: «валить из этой страны» или вновь прятаться во внутренней эмиграции. 

Или мы всё же сможем найти выход, посмотрев правде в глаза, отказавшись, с одной стороны от идеологических химер, а с другой – от представлений от фатальной предопределенности, запрограммированности нашей безрадостной жизни и скорого неизбежного конца.

 


[1] Ковалев Виктор Антонович – доктор политических наук, профессор кафедры политической теории и политического управления Сыктывкарского госуниверситета, председатель Коми регионального отделения Российской ассоциации политической науки, эксперт международного Института гуманитарно-политических исследований (ИГПИ).



1 По поводу судьбы этого проекта на его исторической родине, среди европейских интеллектуалов бытуют кардинально противоположные мнения. Достаточно посмотреть на названия работ, недавно у нас переведенных и изданных, что характерно, в одной и той же серии Новая наука политики» издательства «Праксис». См.: Грей Д. Поминки по Просвещению. М. 2003 и Хабермас Ю. Модерн – незавершенный проект // Хабермас Ю. Политические работы. М. 2005.

2 См. Пивоваров Ю.С., Фурсов А.А. Русская Система // Политическая наука. М. 1997. №2-3.

3 Глебова И.И. Беспартийная Власть и её партийная организация. // Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции. Ежегодник РАПН. М. 2004.  С. 227

  4 Там же. С. 227-228.

5 Оскотский З. Гуманная пуля. Книга о науке, политике, истории и будущем. СПб. 2001. С. 166 – 167.

6 Там же. - С. 156.

7 Юревич А.В. Полифункциональность науки и стратегии ее возрождения в современной России // Наука в России: современное состояние и стратегии возрождения. М. 2004. С.37.

8 См.: Бодрийяр Ж. Символический обмен и смерть. М. 2000.

9 Туманова О. Долго ли живут симулякры: Темпоральный регистр российской модернизации // Логос: журнал по философии и прагматике культуры. М. 2004. №5.С. 200

10 Пивоваров Ю.С. О некоторых исторических особенностях русской политии // Политическая наука в современной России: время поиска и контуры эволюции. Ежегодник РАПН. М. 2004. С. 99-100.

  11 Фроянов И. Погружение в бездну. М. 2002.

12 Хантингтон С. Третья волна. Демократизация в конце ХХ века. М. 2003. С. 165

13 Ряд других проблем  российской демократизации мы уже подробно разбирали. См.: Ковалев В.А. Демократизация в России? К вопросу о причинах, обстоятельствах и перспективах политических изменений в СССР – Российской Федерации file://Российская полития: прошлое, настоящее, будущее. Сыктывкар. 2002.

14 См. Соколов ММ. Классовое как этническое file://Политические исследования, 2005, №2.

15 Миронов Б. Геноцид // Электронный журнал «Интернет протии телеэкрана. 2005, 28 февр. ( www . contr - tv . ru )   

 16 Соловей В. Рождение нации. Исторический смысл нового русского национализма // Свободная мысль - XXI , 2005, №6.

17 Там же.

18 Тренин Дм. Внешнее вмешательство в события на Украине и российско-западные отношения // Брифинг Московского Центра Карнеги. Т. 7. Вып. 2. 2005, февр. С. 6.

  19 Струве П.Б. Национальное начало в либерализме // Биржевые ведомости. 1914, 7 дек. Цит. по: Нация и империя в русской мысли начала ХХ века. М. 2004.   С. 235.

20 В частности, такой прогноз дается в статье: Соловей В. Россия накануне Смуты // Свободная мысль ХХ1. 2004, №12.

21 Соловей В. Русские против империи // Свободная мысль - ХХ?, 2002, №12.

22 Ливен Д. Империя, история и современный мировой порядок // Ab imperio . Казань. 2005. №1. С.91.


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Все права принадлежат Международному институту гуманитарно-политических исследований, если не указан другой правообладаетель