ПРЕДИСЛОВИЕ

Джон Л. Эспозито

Всего за несколько прошедших десятилетий демографическая ситуация на Западе - как в Европе, так и в Северной Америке – существенно переменилась. В то же время, Ислам, вторая по распространенности мировая религия, какое-то время оставалась необозначенной на когнитивных картах большинства американцев, чьими первыми встречами с Исламским миром стали арабское нефтяное эмбарго 1973 года и иранская революция 1978-1979 гг. Между тем, к началу двадцать первого века Ислам и мусульмане представляют вторую по распространенности религию в Европе и третью – в Северной Америке.

В Америке Ислам представляет собой мозаику, составленную из множества этнических, расовых и национальных групп. Большинство мусульман является иммигрантами из различных частей мира или потомками иммигрантов, а также афроамериканцами. Многих иммигрантов привело в Соединенные Штаты желание обрести политическую, религиозную и экономическую свободу, либо стремление получить образование и профессию. Мусульмане из числа афроамериканцев, подобно многим прочим афроамериканцам, ратуют за увеличение социально-политического и экономического равенства и справедливости.

Ныне мусульмане являются элементом религиозной и демографической мозаики Соединенных Штатов: они соседи, коллеги и сограждане других представителей мультиконфессионального и мультикультурального американского общества. Несмотря на это, знания о мусульманах в Америке, информированность о них - и, в частности, об их месте в американском публичном пространстве – минимальны по сравнению с тем, что известно об иудаизме и христианстве, об их многочисленных организациях и институтах. Ведь кое-что из той основной информации, которую можно без труда почерпнуть в библиотеках и в интернете (как, например, директории и списки главных религиозных институтов – мечетей, Исламских центров и школ – а также религиозных деятелей, богословов и школ) и которая в изобилии представлена для других авраамических конфессий, для Ислама или не существуют вовсе, или же представлены в удручающе неадекватном виде.

Центр Исламистско-христианского взаимопонимания (ЦИХВ) был основан в 1993 году с целью налаживания отношений между Исламским миром и Западом. Однако, уже в первые годы существования Центра, принимая во внимание тот факт, что большинство мусульманских общин находится не в мусульманских странах, а в Нью-Йорке, Детройте, Лос-Анджелесе, Вашингтоне, а также в Марселе, Париже, Лондоне и Берлине, мы быстро усвоили двойной подход: «Ислам и Запад» и «Ислам на Западе». К нашему крайнему удовлетворению, представился случай включить проект МАПП («Мусульмане в американском публичном пространстве») в число главных программ Центра, благодаря чему ЦИХВ получил возможность внести свой вклад в ознакомление американского общества с мусульманским сообществом Америки и в развитие в этой стране мусульманских общин. Данный проект, финансируемый трестом благотворительных фондов Церковная скамья (The Pew Charitable Trusts) и реализуемый в рамках ЦИХМ на базе Джорджтаунского университета, более, чем что-либо другое, способствовал решению вышеозначенных проблем.

С самого начала я знал, что труднее всего будет сформировать руководящий состав МАПП. Идеальными руководителями проекта оказались Сулейман Нъянг и Захид Бухари, работавшие в тесном контакте с уважаемыми членами Консультационного совета. Для того чтобы сделать реализацию проекта максимально содержательной и привлечь к участию в нем как можно больше людей Сулейман и Захид неустанно путешествовали по Соединенным Штатам, разговаривали с мусульманскими религиозными и общинными лидерами, встречались с интеллектуалами и представителями различных профессий. На главных массовых встречах из числа тех, что организовывались ими в специально выбранных городах, присутствовали представители всех слоев мусульманской общины. Я мог лично убедиться в том, что дискуссии на этих встречах носили открытый, откровенный (а порой еще какой откровенный!) характер и были продуктивными, так как наполняли наш проект важными сведениями и точками зрения. В то же время, Захид и его помощники Аюб Алам и Фейсал Ислам проводили за работой долгие часы; часто их работа заканчивалась ночью, выходя за рамки тех обязанностей, которые они выполняли в Центре – на этом «командном пункте» проекта МАПП. По мере распространения информации о проекте в адрес программы МАПП начали пачками поступать запросы со всей страны как от мусульман, так и от ученых и средств массовой информации. МАПП быстро завела первоклассную страницу в интернете и за короткое время освоила практику выпуска информационных бюллетеней, посвященных МАПП, ее разнообразной деятельности и ее проектам.

Данное понимание задач МАПП, ее принципы, а также ее достижения – все это нашло отражение в значительном числе проектов и продуктов деятельности МАПП (от директорий ее лидеров и институтов до крупномасштабного опроса общественного мнения в среде американских мусульман и публикации в рамках МАПП двух капитальных исследований, из которых первым является Место мусульман в публичном пространстве Америки: Надежды, опасения, устремления). В дополнение к анализу демографической ситуации данная книга содержит исследование ряда вопросов, неизбежно встающих перед мусульманами в Америке, таких как вопросы веры и идентичности, религиозного плюрализма, участия в политической жизни, религиозных институтов и руководства организациями.

Перед мусульманами остро стоит проблема определения собственной идентичности, проблема соотнесения с американской культурой собственной конфессиональной принадлежности и национальной идентичности. Идентичность своей общины, точнее говоря, формирование у нее новой идентичности в Соединенных Штатах, ставит множество вопросов: о соотношении между верой и культурой, о жизни мусульман как одного из меньшинств в немусульманском светском государстве, о религиозном плюрализме, об участии в политической жизни, о роли Шариата в жизни мусульман, об отношении мусульман к американской внешней политике в той ее части, где выражается негативное отношение к мусульманским странам и сообществам, об участии мусульман в качестве американских граждан в войнах против мусульманских стран и мусульманского населения.

На заре двадцать первого века мусульманское сообщество в Америке, кажется, уверенно идет по пути интеграции в американское общество, по пути соответствующего этому процессу институционального строительства. Последствия 11 сентября 20001 года стали испытанием на прочность для многого из того, что было достигнуто в этом направлении, вновь выдвинув на первый план фундаментальные вопросы, связанные с Исламом, верой, идентичностью американских мусульман и их местом в американском обществе. Книга Место мусульман в публичном пространстве Америки: Надежды, опасения, устремления позволяет восполнить имеющийся дефицит знаний об американских мусульманах, их жизни и той роли, которую они играют в религиозной истории Америки и в публичном пространстве этой страны.

ВВЕДЕНИЕ

Надежды, опасения и устремления:
Мусульмане в публичном пространстве Америки

Настоящее издание представляет результаты работы, проведенной в рамках исследовательского проекта «Мусульмане в американском публичном пространстве» (МАПП) при финансовой поддержке Треста благотворительных фондов Церковная скамья, находящегося в Филадельфии (штат Пенсильвания). Оно содержит новые теоретические подходы и новые эмпирические данные касательно мусульманской общины в Америке, в основе их – выводы ученых, которым была поручена работа над данным проектом МАПП. На протяжении трех лет данный проект, являясь получателем части более крупного гранта, финансировавшего семь этно-религиозных проектов по изучению места религии в «американском публичном пространстве», имел своей штаб-квартирой Центр Исламистско-христианского взаимопонимания при Школе иностранной службы Джорджтаунского университета. В числе религиозных общин, ставших объектом изучения в рамках данных грантов, были основные протестантские церкви, католики, христиане-евангелисты, евреи, христианские церкви чернокожих, испанские церкви и мусульмане.

Занимаясь организацией данного исследовательского проекта, мы решили сосредоточиться на пяти представляющих интерес сферах, способных помочь нам понять надежды, опасения и устремления американских мусульман. Исходя из этих и некоторых других соображений, мы предложили каждому из авторов осветить какой-то из аспектов следующих тем: теоретические подходы к изучению опыта жизни мусульман в Соединенных Штатах; историческое и социологическое осмысление интеграции мусульман; проблемы Ислама и опыт чернокожего населения; демографические и поведенческие аспекты нашей попытки определить место мусульман в американском ландшафте. Четыре главы посвящены теоретическим аспектам опыта жизни мусульман в Америке. Три следующих главы содержат осмысление способов интеграции американских мусульман. Три последних главы интерпретируют вопросы расовой и религиозной принадлежности в качестве составных частей той дилеммы, которую приходится решать американским мусульманам.

Мы считаем, что поднятые в данной книге вопросы способны помочь политикам и лидерам мусульманских общин всей страны лучше понять нужды данного меньшинства, переживающего переломный момент своей истории. Несмотря на то, что авторы и редакторы данной книги, приступая к работе над проектом, не могли представить себе, что на ход его выполнения сильно повлияют международные события, трагедия, произошедшая 11 сентября 2001 года, придала особое значение нашему исследованию. Ведь оно способно помочь как американским политикам, так и мусульманским лидерам Америки лучше понять многообразие и сложность этого молодого религиозного образования, о котором говорят ныне как о новом ребенке в семье религиозных общин Америки.

Прежде чем сделать предварительные замечания касательно результатов исследований тех ученых, которым было поручено написание этой книги, дадим историческое введение с описанием возникновения и развития Ислама как религии и как одной из общин в Соединенных Штатах. Подобный рассказ об истории мусульман в этой стране поможет нам понять природу этой третьей ветви авраамического конфессионального древа в Соединенных Штатах и оценить присущие этой ветви многообразие и сложность. Этот рассказ позволит нам также увидеть, в каком состоянии находились американские Исламские исследования до того, как мы взяли на себя данную задачу, и понять, каким вкладом в эти исследования (ведь данное дисциплинарное поле все еще находится на зачаточной стадии развития) явилось это издание.

Американские мусульмане стали неотъемлемой частью культурного ландшафта этой части Западного Полушария. Теперь их историю невозможно отделить от истории их новой родины. В Соединенных Штатах проживают не менее 6,5 млн. мусульман, приехавших сюда практически изо всех тех стран мира, в которых мусульмане составляют большинство или меньшинство. Данная этническая и региональная репрезентация более заметна в больших городах, а не в маленьких американских городках. Говоря конкретней, на восточном побережье континентальной Северной Америки проживает больше арабов, чем в любой неарабской стране Исламского мира. Также можно сказать, что одних только выходцев из Хайдарабада в Соединенных Штатах проживает больше, чем в любой другой части света, не считая конечно саму Южную Азию. Многоликость Ислама обнаруживается и в том факте, что только в Северной Америке можно увидеть белых мусульман молящимися бок о бок с мусульманами-индонезийцами, мусульман-палестинцев – с мусульманами пакистанского происхождения, афроамериканцев – рядом с выходцами из Сене Гамбии или Сирии, ливанских мусульман рядом с боснийскими, исповедующих Ислам выходцев из Тринидада рядом с единоверцами из Индии или Египта. Все это, говоря языком Ислама, суть ayatullah (знаки Аллаха), и североамериканские мусульмане должны научиться ценить это как составляющую собственного исторического опыта в данной части света.

Начиная с 1999 года в рамках проекта «Мусульмане в американском публичном пространстве» осуществлялась беспрецедентное документирование фактов о существующем мусульманском сообществе. Опираясь на данные, полученные соответствующими специалистами, а также привлекая имеющиеся архивы мусульманских общин страны, проект МАПП представил в качестве результатов своей деятельности следующее: собрание ученых трудов о мусульманах в Америке (в двух томах); создание новой директории по мечетям и Исламским центрам США; публикацию издания Кто есть кто в среде американских мусульман; и открытие интернет-сайта, информирующего о результатах работы МАПП огромное число людей, интересующихся данными вопросами. Прежде чем перейти к описанию содержания данной книги, позвольте мне сделать краткий экскурс в историю Ислама в Соединенных Штатах и показать, как помогли нам в работе над нашим проектом те, кто изучал данный предмет до нас, и обрисовать возможные пути использования продуктов нашей деятельности при написании новых исследований на тему: «Ислам в Соединенных Штатах».

ПЯТЬ СТАДИЙ В ИСТОРИИ ИСЛАМА В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

В истории Ислама в США явственно различаются пять этапов: история до Колумба, история довоенная, период с окончания гражданской войны и до начала второй мировой войны, период со второй мировой войны до 11 сентября 2001 года и период, начавшийся после 11 сентября. В своих работах, посвященных американским мусульманам, исследователи должны учитывать то обстоятельство, что данные периоды в неодинаковой степени задокументированы.

Сведения относительно присутствия мусульман в Америке до Колумба ограничены несколькими источниками, вновь и вновь цитируемыми в соответствующей литературе. Никому неведомо, когда ступил на американский берег первый мусульманин. Между тем, имеется история про малийца по имени Манса Абукабар П, пересекшего Атлантический океан в поисках того, что впоследствии стали называть Новым Светом. Согласно средневековому Исламисту аль-Умари, некто Манса Муса из Мали, находясь на пути в Мекку с целью совершить Хаджж (религиозное паломничество), сообщил эмиру Египта Абул Хассану Али Ибн Амиру Хаджибу о том, что его предшественник «снарядил 200 кораблей с людьми и столько же кораблей, груженых золотом, водой и провизией в расчете на несколько лет, и дал людям наказ не возвращаться, пока они не достигнут конца Атлантического океана или пока не иссякнут запасы еды и воды.» Когда же вернулся один из кораблей и его капитан доложил, что остальные суда исчезли, пустившись вниз по реке с мощным течением, Манса Абукабар решил, что сам предпримет подобное путешествие. И вот он, Манса Абукабар, «оснастил 2 тысячи кораблей – 1 тысячу для себя и своих людей и 1 тысячу с водой и провизией. Меня же, Мансу Мусу, он оставил своим наместником, а сам он и его люди направились в Атлантику.»[1]

Помимо данного арабского свидетельства мы не находим ни в африканских, ни в прочих арабских источниках никаких подтверждений утверждению о столь раннем присутствии мусульман в Новом Свете. Единственным дополнительным источником являются результаты проделанного Лео Винером, профессором-лингвистом Гарвардского университета (он изучал языки коренного населения данной части Америки) лингвистического анализа языков американских аборигенов, живших на территории современной Мексики. В своем труде Африка и открытие Америки[2] он говорит о возможности культурного взаимодействия между коренным населением Мексики и мусульманами Северной Африки.

К периоду, когда происходило открытие Америки Колумбом, относятся некоторые сведения, указывающие на то, что в исследовании Северной и Южной Америк участвовали и мусульмане. Некоторые ученые высказали предположение, что на само это путешествие Колумба мог вдохновить арабский ученый Аль-Идриси, служивший в ХШ веке советником короля Сицилии Роджера. По свидетельству одного историка, Колумб взял с собой в плавание книгу Аль-Идрисси, в которой повествовалось об открытии восьмью исследователями-мусульманами нового континента. Кроме того, на борту корабля имелся переводчик для чтения данного документа – араб-«отступник», обращенный в католичество Луисом Торресом. В Исламской традиции принято считать, что мавры достигли Нового Света раньше Колумба, но по всей очевидности до 50-х годов ХУШ века их было в США совсем немного – если не считать те тысячи, что были ввезены ранее по «промежуточной переправе»[*][3]

В последующем переселение мусульман в Соединенные Штаты документировалось лучше. Книга Аллана Д. Остина Африканские мусульмане в Америке межвоенного периода содержит отличную подборку относящихся в этому времени документов, собрав воедино письменные свидетельства людей, живших в эпоху работорговли.[4] Неоценимый вклад в наше понимание того, как живется мусульманам в Соединенных Штатах, вносят книга Майкла Гомеса Расширение границ своей страны: трансформация африканской идентичности на колониальном и антивоенном юге и работа Брайана Тернера Ислам и жизнь чернокожих.[5] Гомес рассматривает важную тему смены идентичности на примере американских рабов из Африки. Его исследование не только проливает свет на происходившие на южных плантациях процессы деафриканизации, но и содержит исторические документы, касающиеся становления и упрочения новой афроамериканской идентичности, лишенной сколь-нибудь заметной Исламской составляющей. Заслуга Тернера, коль скоро мы ведем речь об уяснении связей Ислама с опытом чернокожих, состоит в выявлении множества исторических, интеллектуальных и моральных опосредований, связывающих Ислам и мусульман с общеамериканской драмой Х1Х-ХХ веков. Об исторических связях, существующих между Исламом, становлением государства Португалия и появлением «негров» в Новом Свете, говорят ныне даже некоторые из ученых и интеллектуалов марксистской ориентации, таких как Седрик Робинсон.[6] Из работ Филиппа Кертина,[7] Аллана Д. Остина и других нам стало известно, что еще до того, как работорговля была прекращена, многие ее современники в Америке писали о рабах-мусульманах.

Третий, послевоенный период, завершившийся с окончанием второй мировой войны, задокументирован в литературе, посвященной изучению различных этнонациональных групп, иммигрировавших в Соединенные Штаты. Благодаря исследованиям, проводимым арабами-мусульманами и христианами, возникло множество материалов по арабской иммиграции. Одним из лучших собраний работ, относящихся к различным обосновавшимся в США этнонациональным группам, является книга Американские иммигрантские культуры: строители нации, изданная под редакцией Давида Левинсона и Мелвина Эмбера.[8] Наиболее полезным это энциклопедическое исследование окажется для тех, кого интересует история практически всех групп, прибывших в Америку в качестве иммигрантов за все время существования американского государства.

Поскольку прибывающие к нам арабы в подавляющем большинстве были христианами, многое из написанного о них в период до окончания второй мировой войны относилось к жизни арабов –христиан.[9] С началом холодной войны мусульманское присутствие в среде американских арабов усилилось. Исследователи, интересующиеся мусульманского и арабского присутствия в США, найдут ценные библиографические ссылки в книге под редакцией Майкла А. Кожеги и Дж. Гордона Мелтона Ислам в Северной Америке: собрание источников.[10] В плане описания переселения в Соединенные Штаты арабов-мусульман пионерским исследованием стала работа Абдо А. Эль-Холи[11], в которой дан социологический анализ положения первого, второго и третьего поколения американцев арабского происхождения. Ожидается, что объем подобных публикаций возрастет многократно благодаря усилиями американцев как арабского, так и не арабского происхождения, пишущих магистерские и докторские диссертации по разным аспектам жизни арабов\мусульман в Соединенных Штатах.

В дополнение к сказанному отметим, что на наше понимание того, что значит быть мусульманином\арабом в Соединенных Штатах, оказало влияние новаторское исследование Ивонн И. Хаддад и ее сотрудников, которые опирались в своих исследованиях на работу, ранее проделанную другими учеными, и выпустили в результате несколько томов, отражающих опыт проживания мусульман в США.[12] Многое было сделано, но многое еще предстоит узнать и обсудить. Четвертый период (с конца второй мировой войны до начала холодной войны) ознаменован тремя значительными событиями: (1) Америка повернулась лицом к странам третьего мира; (2) американские лидеры приняли решение разместить штаб-квартиру вновь созданной Организации Объединенных Наций на Манхеттене, в Нью-Йорке; (3) частью крупномасштабной холодной войны, проводимой США против СССР - тогдашнего врага Штатов – явилось предоставление большому числу студентов из Африки, Азии и Латинской Америки стипендий и финансовой поддержки для учебы в американских образовательных центрах.

События этого периода не знали прецедента в истории США. Ведь они представляли собой радикальный отход от ранее действовавших в США законов и правил. Вследствие двух прошедших мировых войн у американцев усилились космополитические настроения, появившееся у них желание вступать в более активные контакты с окружающим миром явилось разрывом с традицией изоляционизма, из-за которого так бесславно ушла в небытие Лига наций. Триумф союзнических сил как в Атлантическом, так и в Тихоокеанском бассейнах, составлявших театры военных действий, укрепил уверенность американцев в собственных силах, что подготовило почву для усиления их вмешательства в дела остального мира. И из этого изменения отношения к внешнему миру мусульманские народы вскоре извлекли выгоду. Благодаря подобному изменению ситуации, наиболее явственно выразившемуся во введении в период правления администрации президента Джонсона новых иммиграционных законов, тысячи мусульман, мужчин и женщин, смогли поступить в американские университеты. Этому периоду посвящено много исследований. Ислам и Соединенные Штаты Америки Сулеймана Нъянга (1999), Ислам в Америке Джейн И. Смит (1999), Черное паломничество в Ислам Роберта Даннина (2002), Исламские меньшинства на Западе под редакцией Ивонн Хадад и Джейн И. Смит (2002), Американские арабы: преемственность и изменения Бахи Абу-Лабана и Майкла У. Сулеймана (1989), Арабы в Новом Свете: исследование арабо-американских сообществ под редакцией Самира Й. Абрахама и Набиля Абрахама (1983) – вот лишь некоторые из все возрастающего потока книг, посвященных жизни мусульман в Соединенных Штатах.[13] Хотя эти и другие работы во многом прояснили наше понимание американских мусульман, в литературе на эту тему все еще существует много белых пятен. Целью проекта МАПП было дать ответ на ряд наиболее острых вопросов касательно данного периода в истории мусульман США. Среди ученых ширится убеждение, что до сих пор не получила достаточного внимания такая важная задача, как осуществление синтеза исследований, публикуемых на эту тему как мусульманами, так и немусульманами.

Началом пятой фазы развития Ислама в Соединенных Штатах стали события 11 сентября. Этого дня ни американцы, ни мусульмане всего мира не забудут никогда. Если предшествующий период положил начало вхождению мусульман в американское общество, то трагические события 11 сентября провели четкий водораздел между этим новым периодом и всеми предшествующими стадиями в истории отношений Америки с мусульманским миром. Хотя некоторые ученые высказали предположение, что вооруженные столкновения Америки с отдельными представителями Ислама уходят корнями в прошлое, когда военно-морской флот США базировался у североафриканского побережья для того чтобы эффективно противостоять набегам пиратов-варваров, случавшимся на заре американской независимости, факты говорят о том, что начавшаяся новая эра отношений Америки с мусульманским миром уникальна и беспрецедентна. Впервые за всю свою историю Америка подверглась нападению со стороны банды террористов, не обладающих властью ни в каком из государств и не подчиняющихся ни международному праву, ни международным договорам. Вина за случившееся, которую люди, не желающие забывать 11 сентября, по ассоциации возложили на тех из соотечественников, кто исповедует Ислам, породила обоюдное напряжение. К тому же произошедшее 11 сентября привело к пересмотру методов ассимиляции иммигрантов в американскую культуру и американское общество. Эти перемены осложнили жизнь многим мусульманам, оказавшимся меж двух огней – с одной стороны, им угрожают террористические акты людей подобных Усаме бен Ладену и его последователям, а с другой, их сковывают новые ограничения гражданских свобод, введенные с целью противостояния этим опасным элементам общества. Хотя и в эпоху Адамса и Джефферсона иммигрантам также приходилось выживать в условиях жестких законов, олицетворением которых были действовавшие в тот период «Законы об иноземцах» и «Закон о подстрекательстве», влияние глобализации придало этому новому положению большую, чем прежде, сложность, опасность и хаотичность. Однако, американские мусульмане сотрудничают с властями, желая эффективно противостоять создавшемуся угрожающему положению. Достаточно провести поиск с помощью Bell and Howell’s Index для того чтобы обнаружить сотни, если не тысячи опубликованных в центральных газетах статей, в которых подробно рассматриваются данные кризисы и описываются внутренние и внешние последствия данной американской трагедии.

Заключая данный краткий обзор пяти стадий истории Ислама в Соединенных Штатах, сделаем следующие замечания относительно тех событий прошлого и проблем настоящего, которые оказывают влияние на жизни и жизненные ситуации простых американцев-мусульман, постоянно живущих в этой стране. Первое: у Ислама имеется длинная история взаимоотношений с этой страной, но лишь в прошлом веке он пустил в ней корни. Вероятно, в предшествующие века рабство и «Срединная переправа» обусловили оторванность от своих корней африканских мусульман, разделивших участь племени кунта кинте. Второе: опубликованные исследования показывают, что американцы-мусульмане африканского происхождения, как правило, видят в мусульманской религии духовную и моральную силу, помогающую им более эффективно и осмысленно справляться с проблемами, перед которыми ставит их общество. Третье: у нас есть достаточно оснований утверждать, что холодная война породила глубинные изменения в американском обществе, навсегда изменив его расовый и этнический состав. Данная радикальная перемена этнической ситуации в Америке явилась одним из непреднамеренных следствий холодной войны. Теперь же мусульмане и представители неевропейских религий являются уже не просто «детьми холодной войны», а новыми партнерами в деле создания складывающейся глобальной американской цивилизации. Четвертое: роль мирового лидера, взятая на себя Америкой с конца первой мировой войны, но ставшая очевидной для всех американцев только после второй мировой войны, после 11 сентября поставила эту страну на перепутье. В настоящее время перед руководителями страны возникли проблемы морального и политического свойства. Нам предстоит либо мобилизовать все моральные и физические ресурсы планеты, применив дипломатический апломб и политическую мудрость в сдерживании всемирного терроризма, либо мы будем плестись наобум, вслепую ища выхода из нынешней полосы несчастий. То, каким образом будут наши лидеры справляться с кризисом как во внутренней безопасности, так и во внешней политике, в конечном счете определит судьбу американцев-мусульман в Соединенных Штатах, а также характер отношений между Соединенными Штатами и Исламским миром.

ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ ИЗУЧЕНИЯ ЖИЗНИ МУСУЛЬМАН В СОЕДИНЕННЫХ ШТАТАХ

Первая глава первой части книги написана выдающимся Исламским правоведом Тахой Джабиром Аль-Альвани, известным своими попытками распространить в Северной Америке новое понимание Шариата - системы правовых знаний, которыми со времен зарождения Ислама руководствуются в своей жизни мусульмане. Согласно Альвани, американские мусульмане и их единоверцы в других частях западного мира живут в условиях, радикально отличающихся от тех, что существовали при жизни Пророка, и даже от тех, что ныне существуют в мусульманских странах.

Утверждая это, Аль-Альвани не преследует цели сформулировать какие-то конкретные правовые предписания, предназначенные мусульманским меньшинствам; его цель – создать методологию развития нового подхода, такого, который соединил бы теологию, этику и право в рамках единой структуры, отвечающей потребностям современности. Являясь председателем Североамериканского Совета Фикха, он прекрасно осведомлен о том, с какими проблемами приходится иметь дело мусульманам Нового Света, особенно если речь идет о применении традиционных Исламских юридических формулировок в неисламском контексте. В эпоху, когда мусульмане жили в сообществах, где они составляли большинство, и имели возможность потребовать от государства принудительного введения Исламских законов, касающихся бракоразводных вопросов, наследования, заключения договоров, торговли и коммерции, а также уголовного права, возникло пять признанных школ Исламского права, соответствующих властному положению Ислама. Однако, в современной глобализированном мире, гражданство в котором стало «мобильным» и «гибким», изрядная часть Исламского населения переселилась из традиционных мест проживания, где мусульмане составляли большинство, в страны Западной Европы и Северной Америки. В этой ситуации богословско-правовые системы, разработанные классиками Исламской теологии и права для «суверенной Уммы» (мусульманского сообщества), уже не отвечают нуждам, потребностям и запросам мусульман, составляющим в западных обществах одно из меньшинств. Новая ситуация требует систематически разработанного нового Фикха (толкования практических заповедей Шариата) – того, что Аль-Альвани называет «Фикхом для меньшинств». Он призывает к «новому Иджтихаду» (независимому интеллектуальному размышлению) в вынесении суждений по вопросам, возникающим из-за нынешних расхождений между, с одной стороны, неадекватностью традиционных формулировок Исламского богословия и права, а с другой, особым положением мусульманских общин, живущих в западных обществах на правах меньшинств.

Вторая глава написана Омаром Халиди, американским мусульманином, индийцем по происхождению, уроженцем Хайдарабада, в течение многих лет живущим и работающим  в массачусетском технологическом институте в г. Кембридже. Он занимается вопросом идентичности мусульман в обществе, где мусульмане составляют меньшинство, но не желают оказаться растворенными в американском океане имен и лиц. Привлекая историко-правовые материалы из жизни Исламских меньшинств в Испании, Великобритании, постколониальной Индии, на Балканах и в бывшем Советском Союзе, Халиди совершает исторический экскурс в прошлое Ислама, рассматривая интеллектуальные истоки понятий Дар аль-Ислам (Исламские земли) и Дар аль-Харб (воюющая земля). Указывая на тот факт, что разделение мира людей на эти две категории не всегда было верным и что в истории Ислама были моменты, когда мусульмане оказывались вне мира Ислама, Халиди излагает ряд аргументов, приводимых из традиций Суннитов и шиитов Исламскими юристами, полагавшими, что жить в Дар аль-Харб непозволительно. Однако, это исследование также заставило его обратить внимание на несогласие с этим различных представителей шиитских и Суннитских Фукаба (юристов), которые утверждают, что коль скоро такое имеет место, верующие, оказавшиеся в подобном морально затруднительном положении, должны осознать ограниченность своей причастности к Исламу и не слишком рассчитывать на защиту со стороны Исламских властей. Среди юристов-Суннитов наибольшую гибкость в вопросе проживания Исламского меньшинства на неИсламской территории, кажется, демонстрирует ханафитская школа.

Помимо данного момента, касающегося различий в понимании Фикха руководителями разных Исламских Мазхабов (школ права), Халиди рассматривает то, каким образом представители мусульманского права реагируют на вызов, который заключен для мусульман в утрате власти в колониальной Индии династией Великих Моголов и в воцарении там британских законов. Согласно его выводам, в это время сложился некий свод мусульманских правовых суждений, говорящий мусульманам о допустимости жизни по законам английской короны, коль скоро это не ущемляло их права исповедовать собственную веру. Вместе с тем, указывая на этот факт, Халиди недвусмысленно показывает также, что в среде мусульман Индии существовало и другое отношение к данному вопросу – некоторые из них просто не могли смириться с британским владычеством и предпочли эмигрировать в Афганистан. Кроме того, автор рассматривает ситуацию, сложившуюся в Индии после обретения ею независимости и приходит к выводу, что мусульманам не удалось отстоять свои права в качестве религиозного меньшинства, так как конституция 1950 года, как и конституции подавляющего большинства других либеральных демократий, наделяет гражданством индивидов, а не группы, делая исключение только для официально признанных каст и коренных народов. Он утверждает, что мусульманское меньшинство в Индии должно принять как данность светский характер общества и отстаивать свои права в соответствии с принятой в системе индийского секуляризма политикой торга и компромиссов. Он рассматривает случай Шаха Бано Бегума и принятие в Индии в 1972 году закона о детях, ставшего причиной возникновения политико-религиозного кризиса индийской государственности. Тщательно изучив имеющиеся свидетельства, Халиди приходит к выводу, что либерально-демократическая система Индии все же содержит некоторые конституционные гарантии для мусульман. Однако, подобно авторам многих других публикаций об Индии, он ставит под вопрос правомерность некоторых аспектов политики партии Индийский национальный конгресс (ИНК), имевшей последствия для свободы и прав религиозных меньшинств, таких как мусульмане.

В главе Амины Беверли МакКлауд поставлен еще один теоретический вопрос, касающийся мусульманского сообщества Америки. В центре ее изучения  - природа данного мусульманского сообщества и проблема межгрупповых контактов между принявшим Ислам или вернувшимся в лоно Ислама коренным населением и мусульманами-иммигрантами, теми, кто по собственной воле стали американскими гражданами или сделали Америку местом своего постоянного проживания. Ею установлено, что вплоть до конца второй мировой войны, когда были изменены американские иммиграционные законы и больше представителей цветных народов получили доступ в страну, Соединенные Штаты оставались страной с преобладанием белого населения, исповедующего христианство. Данное изменение политики, по мнению МакКлауд, не только прибавило Америке разнообразия, но и способствовало появлению в «последнее десятилетие ХХ века… жизнеспособной, изменчивой, разнообразной и увеличивающейся мусульманской общины». Она считает, что успех был достигнут благодаря решимости лидеров различных Исламских общин преодолеть возникающее между ними напряжение.

Поставив в центр внимания дискурс различных мусульманских групп, приняв во внимание доступное восприятию исследователя напряжение, МакКлауд выделяет два фактора, прослуживших источником конфликта. Корни создавшегося напряжения она усматривает в природе идущего дискурса, в межкультурном характере коммуникации и в проблемах, сопряженных с выработкой определения того, что собой представляет Ислам в Америке. Дав краткие пояснения относительно собственного теоретического понимания сути дискурса, идущего между различными группами людей, она переходит к анализу причин и характера тех трудностей, которые возникают в общении арабских, южно-азиатских, африканских, афроамериканских и испанских мусульман. Основной причиной их проблем она считает отсутствие культурного взаимопонимания, а также явление, называемое социологом Сулейманом С. Нъянгом «исландизацией»; последняя проявляется в среде мусульман по мере того, как численность мусульман увеличивается и они начинают образовывать кластеры в данной местности.

МакКлауд утверждает, что хотя американские мусульмане различной этнической принадлежности и встречаются в мечетях чтобы отпраздновать Ид или во время пятничной молитвы, социальная дистанция между ними сохраняется, а то, что кроме мечети они нигде больше не общаются, порождает между ними отчуждение. Констатация всех этих явлений приводит ее к заключению, что «движущей силой в жизни мусульман, являющихся частью американского общества, является различные виды конкуренции, как внутри себя, так и с внешним миром». Она считает, что сосредоточенность различных мусульманских групп на собственных внутренних и внешних интересах до некоторой степени влияет на восприятием ими самих себя в качестве живущих в США мусульман. Пытаясь прояснить значение данных тенденций, проф. МакКлауд предлагает новый способ классификации крупных групп мусульман, подразделяя их на «старых» и «новых» американских мусульман. Видя, что две эти главные группы в свою очередь подразделяются на американских мусульман первого, второго и третьего поколения, она доказывает, что расхождение в интересах двух главных групп лучше всего можно продемонстрировать через различия в их отношении к социальным проблемам Америки и к вопросам внутренней жизни страны.

По мнению МакКлауд, так называемые новые американцы (иммигранты) «разрываются между жаркими дискуссиями по поводу исторического и концептуального контекста, в котором воспринимается мусульманами их жизнь на «Западе» и современными дискурсами о смысле демократии и ценностях Ислама.» Старшее поколение американцев (те, кто родились в Америке), согласно ее анализу, «захвачены всеобщими, неистребимыми социальными бедами Америки, такими как растущий уровень онкологических заболеваний, бездомность, организованное насилие, беременность несовершеннолетних, увеличивающееся число случаев заболевания СПИДом и вирусным гепатитом, отсутствие здравоохранения для бедных и проблемы безработицы. К тому же, по ее утверждениям, старшее поколение мусульман крайне чувствительно к общеамериканской тенденции считать Ислам религией арабов и иностранцев.

Анализируя новых американских мусульман, МакКлауд отмечает, что этой части мусульманской общины в Америке присуще много проблем, отличающих их от мусульман, родившихся в Америке. Так, например, их очень заботят политические и культурные проблемы их родных стран; они еще не полностью освободились от того, что некоторые ученые зовут мифом возвращения. И хотя они сполна используют те возможности, которые предоставляет им американская система образования, их не покидает мысль о возвращении на родину. Этот далеко идущий интерес к происходящему на родине она находит в существовании самих институтов, предназначенных для удовлетворения данной потребности. По ее мнению, основными недостатками мусульман-иммигрантов является отсутствие у них должного внимания к окружающей их культурно-политической среде и делания понять ее, а также невнимание к социальным проблемам тех американских микросообществ, в которых они проживают. Некоторые из этих проблем МакКлауд объясняет нерешенностью извечной проблемы мусульман, иммигрировавших в Америку – проблемы проживания в дар аль-Ислам  и дар аль-харб. В то же время, она признает, что 11 сентября оказало огромное воздействие на сознание американских мусульман. Эта трагедия не только навсегда изменила Соединенные Штаты, но и создала больше возможностей для американцев чаще слышать и больше знать об Исламе и мусульманах; да и сами мусульмане «интенсифицировали собственные контакты и начали всерьез интересоваться друг другом». Но автор отмечает и тот факт, что «эти события тем не менее еще более ожесточили сердца тех, кто видит в Исламе и мусульманах угрозу собственным «свободам, правам и миролюбию» Соединенных Штатов.»

Глава МакКлауд затрагивает ряд вопросов, вносящих новые акценты и дополнения в некоторые из утверждений и аргументов, встречающихся в главах 1 и 2. эти три главы объединяет подбор теоретических и эмпирических сведений, отвечающий интересам тех из наших читателей, которые пытаются вникнуть в историческое развитие Ислама в соединенных Штатах. Углубляясь в исторические подробности того, как существуют мусульмане в ситуациях, когда они составляют большинство или, наоборот, меньшинство данные три главы готовят почву для следующей главы, написанной М. А. Муктедаром Ханом.

Освещая тему жизни в пограничной ситуации между Исламом и западом, Хан поднимает ряд концептуальных и практических проблем, стоящих перед современными мусульманами вообще и перед американскими мусульманами в частности. Избрав в качестве отправного пункта дискуссию о столкновении цивилизаций и исходя из утверждения о том, что Семюэль Хантингтон неправильно называет происходящее столкновением, Хан доказывает, что тезис Хантингтона и соответствующий ему дискурс «серьезно исказили восприятие действительного положения дел американцами, поставив их перед убийственным решением – начать новую глобальную холодную и горячую войну против всего мусульманского мира, включающего порядка пятидесяти пяти государств и четверть населения мира.» Хану тезис Хантингтона представляется «тупиковым идеологическим ходом», изображающим борьбу палестинцев на Ближнем Востоке, борьбу кашмирцев за свободу, борьбу алжирцев за самоопределение, боснийцев – за собственное достоинство, египтян – за подлинность или Исламскую революцию в Иране против монархии «как попытки фанатичных мусульман, этаких воплощений зла, терроризировать весь мир в стремлении разрушить Запада с его демократическими и либеральными идеалами.»

Хан считает, что мы являемся свидетелями возрастания и на Западе и в Исламском мире власти и влиятельности групп людей, которых можно назвать идеалистами – в отличие от реалистов. По его мнению, власть идеалистов США обнаруживает себя в сфере внешней политики, тогда как в Исламском мире о власти идеалистов говорит нынешняя попытка лидеров, подобных президенту Хатами, перекинуть к Западу мост примирения посредством межцивилизационного диалога. К тому же он полагает, что в среде мусульман различия между идеалистическом и реалистической перспективами «весьма существенно сказывается на том, как ныне формируют мусульмане собственную идентичность». Отталкиваясь от идей других ученых, которые исторически причисляли мусульман, ориентированных на Запад, к модернистам или либералам-Исламистам и принимая представление, согласно которому мусульмане, противостоящие западным модернизационным идеям, являются фундаменталистами, Хан признает за обеими точками зрения право на существование, одновременно критикуя и ту и другую за односторонность. Далее он утверждает, что «обе эти составляющие в определенной степени правомерны и даже необходимы, но только как дополнения к господствующему дискурсу, являющемуся одновременно сбалансированным и конструктивным.»

Высказав данные мысли касательно идеалистов и реалистов, находящихся по обе стороны водораздела, пролегающего между Западом и Исламским миром, Хан переходит к рассмотрению межцивилизационного диалога. Подчеркнув тот факт, что подобный диалог ведется в ситуации поляризации власти, он доказывает, что двести лет колониального владычества над Исламским миром трансформировали видение мусульманами самих себя и повлияли на их уверенность в себе, изменив духовный строй мусульман. К этому педагогическому преобразованию и утрате культурных корней добавились политическая раздробленность и балканизация Исламского мира, особенно на Ближнем Востоке. Именно в этом контексте пытается Хан уяснить содержание дискурса между американскими мусульманами и принявшей их страной. Исходя из того, что у Ислама и мусульман много общего с народами Запада и при этом реалистично признавая, что Америка и Запад в целом осуществляют контроль над «механизмами смыслообразования – СМИ, академиями, международными форумами», Хан возлагает ответственность за нынешний антагонизм на элиты двух противостоящих цивилизаций. Манихейская логика, коей следуют оба лагеря, не желает признавать, что мир не обязательно является черно-белым и что в нем существуют лишь отдельные точки схождений и расхождений. По его мнению, из-за имеющегося неравенства сил данный диалог стал не призывом к конструктивному участию, а случаем запугать слабых и бессильных. В данной ситуации замешательства и неопределенности, утверждает Хан, возникновение компетентной элиты является лучом света в темном царстве. Относящиеся к этой элите мужчины и женщины до такой степени изменили интеллектуальный климат в Исламском мире и за его пределами, что «мысль о том, что искомое решение дает Ислам, постепенно вносит политическую связность и моральную строгость в растущие ряды Исламистов». Будучи убежден в том, что для мусульман у Америки не будет никакого плана Маршалла и никаких особых отношений типа тех, которыми пользовался Израиль, Хан со сдержанным оптимизмом взирает на будущее Ислама на Западе и в Исламском мире. Его оптимизм концентрируется на возникающих «компетентных элитах», трансформировавших себя до такой степени, что большая их часть «лучше чувствует себя в обществе книг Пророка Мухаммада и Карла Маркса, Ибн-Халдуна и Иммануила Канта, Хабермаса и Ибн-Ханбала, Фуко и Фараби, чем в обществе западных партнеров».

После этого длинного дискурса о связи между Западом и мусульманским миром Хан, анализируя факт присутствия мусульман в Исламском мире, приходит к ряду выводов относительно особенностей жизни американских мусульман, описывая те изменения, которые, как он думают, идут на пользу мусульман и другим членам этого общества. Он утверждает, что те из мусульман, кто все еще раздвоен в своей приверженности к родине и к принявшей их стране, находятся меж двух огней, страдая от нападок с обеих сторон в ситуации цивилизационного столкновения. Далее он утверждает, что в то время как лидерами типа президента Ирана Хатами инициируется диалог цивилизаций, американские мусульмане действуют на уровне диалога религий. Данное положение дел он объясняет отсутствием единой концепции Запада, аналогично тому, что говорит МакКлауд в собственном рассмотрении диалектики соотношения рожденных в Америке мусульман и их единоверцев, являющихся иммигрантами. Как и МакКлауд, Хан считает, что расхождение в рядах мусульман США в плане мнений и отношений к Америке и Западу в общем и целом разделило их на тех, кто видит в Америке источник моральной ответственности и просвещенной политики, и тех, кто считает ее властью-колонизатором и главной причиной недовольства мусульман и их политико-экономической неразвитости.

Говоря о существовании в среде мусульман идеалистов и реалистов и пользуясь этими понятиями для классификации национальных мусульманских организаций на желающие интегрироваться в Америку и нежелающие делать это, Хан приходит к выводу, что идеалисты воспользовались предоставляемыми США конституционными гарантиями для создания в контексте Соединенных Штатов собственной Исламской идентичности. По его мнению, они не только взяли верх над реалистами (под этим словом зашифрованы у него Исламские фундаменталисты и экстремисты), но и маргинализировали их, сделав их малой родиной Халифорнию – страну их же собственных грез. Оптимистическое звучание этих заключающих страниц его главы заставляет думать, что он присоединяется ко многим мусульманам и дружелюбно настроенным к ним американцам, которые несмотря на то, в нынешней ситуации американские мусульмане оказались как бы в стеклянном аквариуме, выставленные на всеобщее обозрение своих соотечественников и других людей, считают, что в конце концов общество справится с разгулявшейся бурей и каждый получит в нем то, что заслужил. Следует помнить также и исходящее от него предостережение, что вероятность такого исхода в первую очередь будет зависеть от того, насколько мусульмане поймут Запад, а Запад – мусульман и тех своих соотечественников, которые приняли решение прицепить свой исторический вагон к путеводной звезде божественного провидения.

ИСТОРИЧЕСКАЯ И СОЦИОЛОГИЧЕСКАЯ ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ИНТЕГРАЦИИ АМЕРИКАНСКИХ МУСУЛЬМАН

Первая глава Части П написана Аль Мазруи. Вопрос идентичности мусульман, проживающих в Соединенных Штатах рассматривается им в плане выявления общего и различий, обнаружимых при сравнении их опыта проживания в Америке с аналогичным опытом, с одной стороны, чернокожих американцев, а с другой, американских евреев. Посвятив свою главу данному сравнительному исследованию, Мазруи подразделил ее на параграфы, озаглавленные следующим образом: (1) «Сравнительное исследование идентичностей и еврейский вопрос»; (2) «Сравнительное исследование идентичностей и африканский вопрос»; (3) «О новом подходе к мусульманам и чернокожим»; (4) «В поисках электорального кнута и пряника»; (5) «Между политическими ценностями и моральными заповедями»; (6) «Между идеологией и прагматизмом»; (7) «Ислам в Америке: иммигранты и коренные жители». Каждый из этих подзаголовков отражает стремление автора показать всю парадоксальность и ироничность, которыми отмечена жизнь мусульман в Америке. Первым в этой главе следует тезис, согласно которому сравнительный подход к осмыслению опыта проживания мусульман в США позволяет выделить различные типы включения мусульман в американское общество, различные типы их ассимиляции. С точки зрения Мазруи, исследование истории чернокожих американцев и евреев дает американским мусульманам возможность понять не только то, как из различных существующих в данном обществе рас складывается сообщество людей, но и то, что различные типы ассимиляции и выживания в американском обществе могут если не послужить моделями или примерами для изучения, осмысления и (при необходимости) репликации, то хотя бы дать представление о том, как должны выглядеть подобные модели.

Развивая мысль о сравнительном подходе, Мазруи напоминает нам, что численно американские мусульмане ныне почти сравнялись с еврейским населением США, однако, тут же добавляет, что хотя демографический баланс близок к паритету, с точки зрения политического влияния мусульманская община и в будущем не сравняется с еврейской, и причиной тому наличие внутри мусульманской общины множества противоречий, а также крайняя неразвитость самой общины. Многое из того, о чем говорится в этой главе, известно тем, кто уже читал что-то из «мазруианы» - совокупности его работ, рассматривающих опыт афроамериканцев как с внутринациональной и интернациональной точек зрения. Здесь, как и во всех других своих работах, он утверждает, что «мусульмане в Соединенных Штатах переживают три типа культурных кризисов, связанных с их гражданской ролью: кризис идентичности, кризис участия и кризис ценностей и поведенческих норм». По его мнению, кризис идентичности мусульман в Америке «касается определения ими того, кто они и как им следует согласовывать необходимость приверженности различным принципам». Кризис участия затрагивает процесс принятия решений, касающихся политического участия и жизни в сообществе. Не меньшее значение, чем названные кризисы, имеет и кризис ценностей, имеющий отношение к участию мусульман в функционировании американского общества как морального целого.

Наибольшее впечатление в данной главе производит то, что Мазруи удается обнаружить много общего и много расхождений опыта мусульман с опытом чернокожих и евреев. Он делает вывод о том, что евреи принимают более активное участие в демократическом процессе, а успех в других областях жизни позволяет им повторить в политике то, чего они достигли в социальном плане. Иными словами, Мазруи считает, что самопознание мусульман должно привести их к пониманию того, что как бы ни была хороша политика с участием широких масс, источник власти находится в способности мобилизовать и институционализировать статистическое преимущество посредством эффективного канализирования голосов, наличных средств и политического лоббирования. Он проводит параллели между сегодняшней политической маргинальностью огромного числа представителей чернокожего электората и положением мусульманского сообщества. Отмечает он и наличие расхождений между опытом жизни чернокожих и мусульман, хотя значительное число мусульманских сообществ Америки относится к афроамериканскому сегменту общества. Основное различие между сообществом верующих мусульман и радикальным черным меньшинством состоит в несхожести их отношения к американской политике и их реакции на проблемы общества. Как уже было сказано в главах МакКлауда и Хана, Мазруи также относит к числу расхождений между мусульманским сообществом в целом и его чернокожими членами интересы, преследуемые ними в сфере внешней политики. За исключением отношения к апартеиду в Южной Африке, выразившегося в том, что мусульманские организации, такие как Совет Американских Мусульман (САМ) и другие объединились чтобы заявить о протесте против этой гнусной системы, исповедующие Ислам афроамериканцы уделяют больше внимания таким вопросам, как «конструктивная деятельность, школьные субсидии, политика возрождения городов, начиная с социального обеспечения и кончая вопросами рабочей силы, а также расовой дискриминации в таких областях, как реализация законов и юридическая процессуальность.» Исходя из этих различий внутри мусульманского сообщества, а также различий между мусульманами и евреями, Мазруи делает вывод, что евреи и мусульмане расходятся, главным образом, по вопросам внешней политики. И еще он утверждает, что складывающаяся модель союза мусульман с членами двух господствующих политических партий предполагает голосование мусульман за демократов по социальным проблемам и вопросам социального обеспечения и за республиканцев по вопросам семейных ценностей.

Развивая данную аргументацию в семи вышеназванных подразделах, Мазруи делает много интересных и проницательных выводов. Он не только отмечает роль Ислама в среде американских меньшинств, но и дает представление о том, каким образом политика взаимной вовлеченности американских мусульман и системы может увеличивать или ограничивать власть мусульман в этой стране и каким образом сами мусульмане определяют свою идентичность и взаимодействуют с другими группами общества. Подобно некоторым своим коллегам, он полагает, что в Америке возникает. «Сказка о двух Исламах». Он видит, как между иммигрантами и мусульманами, родившимися в Америке развивается этот культурный и экономический раскол. Эти расхождения обусловлены историческими, экономическими, политико-психологическими причинами, а также конкуренцией интересов внутри мусульманского сообщества в целом. Развивая данный тезис, Мазруи приводит несколько примеров того, как определенные стороны опыта афроамериканцев повлияли на формирование специфического облика Ислама в Соединенных Штатах. Он находит подтверждение собственным утверждениям о том. что чернокожее население помнит о достижениях императоров и королей древних Мали и Ганы. С точки зрения Мазруи, это явных случай африканского самовосхваления. Согласно его утверждениям, тяга к Исламу определенных слоев афроамериканского населения обусловлена тем фактом, что различие в оттенках кожи не привело в Соединенных Штатах к сколь-нибудь значительной поляризации «черных и коричневых», как это происходит на Карибах, где отождествление жителей с африканским Исламом сильнее выражено у мусульман индо-пакистанского происхождения.

Кроме того, в центре внимания Мазруи находится участие мусульман в политической жизни страны во времена правления Клинтона и Буша. Он считает, что Клинтон поступил правильно, открыв Белый дом мусульманам, хотя журналисты и оппоненты мусульман, такие как Стивен Эмерсон, пытались представить все в черном свете. Он приводит несколько примеров того, как общался с национальными лидерами США он сам и несколько других мусульманских лидеров. Являясь членом Совета Американских Мусульман, Мазруи имел возможность встречаться с чиновниками ведомства Клинтона, такими как его коллега африканист Энтони Лейк. Он также встречался с такими заметными лидерами чернокожих, как министр Луис Фаррахан – в особенности после «Марша миллиона человек». Что вынес профессор Мазруи из своих занятий Соединенными Штатами, как повлияло изучение им данного предмета на видение им будущего американских мусульман? Насколько можно судить из сделанных им выводов, Мазруи советует мусульманам учиться у евреев и чернокожих: «Евреи – это Америка на гребне нынешних достижений. Чернокожие – это Америка завтрашнего дня.» Мусульмане же, находясь между двумя этими расово-религиозными меньшинствами, должны – если они желают достичь наивысших успехов - пытаться развивать потенциал относящегося к их сообществу сегмента афроамериканцев и одновременно упрочивать успехи, достигнутые их иммигрантской частью.

Главу шестую, рассматривающую участие американских мусульман в публичной жизни, автор этой главы Мухаммад Наймер начинает с обращения внимания читателя на факт наличия в стране от четырех до шести миллионов мусульман. Далее он сообщает, что данная община  «учредила 1 тыс. 400 церквей, 200 Исламских школ и дюжину социальных служб и организаций по помощи мусульманам всего мира.» Согласно Наймеру, вопрос мусульманского участия в работе политических и социальных институтов общества в целом продолжает оставаться в центре внимания многих мусульманских лидеров и их избирателей. Вместе с другими авторами этой книги он считает, что община мусульман Америки расколота на тех, кто хочет участвовать в жизни всего общества, и тех, кому это не нужно. И те, и другие ссылаются на Коран и другие подходящие для данной цели источники, дабы с их помощью находить обоснованием собственным требованиям и добиваться их удовлетворения. Мусульмане, выступающие за участие в общеполитической жизни, в обоснование своей позиции указывают на то, что мусульманам нужно вносить свой вклад в морально-политическое и социальное развитие американского общества. Согласно данному направлению, подобная деятельность должна  соответствовать заповеди Корана, побуждающей мусульман творить добро и избегать зла. Наймер утверждает, что настрой на участие в функционировании политической системы США демонстрирует большинство мусульман. Вместе с тем, он напоминает нам о существовании в рамках мусульманского сообщества и другой школы мысли. Последняя склонна считать занятия политикой деятельностью тщетной, развращающей и оскверняющей. Хотя сторонники этой точки зрения и признают тот факт, что не все американские ценности противоречат Исламу, испытываемые ими опасения насчет того, что политика развратит лидеров Ислама, порождают в них резкое неприятие политики. Данную часть своей главы Наймер заключает выводом, что поскольку основной целью участия американских мусульман в массовой политике является усиление собственных властных позиций», успех мусульманского сообщества в этой сфере будет «зависеть от того, насколько удастся мусульманским организациям институционализировать собственную деятельность и улучшить внутреннее управление.»

Проанализировав несколько исследований, осуществленных мусульманскими организациями и посвященных вопросу участия мусульман в политике, Наймер сообщает нам множество фактов, касающихся борьбы мусульман с дискриминацией в самых разных частях страны. Он предает гласности не только зафиксированные Советом американо-Исламских отношений (САИО) случаи, когда мусульмане обращались к местным, государственным и федеральным властям с жалобами на дискриминацию, но и описывает судебные дела, свидетельствующие о постепенном упрочении позиций мусульман с помощью отстаивания членами судейской коллегии их прав, гарантируемых первой поправкой к Конституции США. В развитие темы взаимодействия мусульман с правительственными учреждениями, Наймер сообщает дополнительные сведения о деятельности об Исламских организациях общенационального масштаба, таких как Совет Американских Мусульман, САИО, Мусульманский совет по общественным делам (МСОД) и Американский альянс мусульман, добивающихся от политических лидеров федерального масштаба выполнения требований мусульман. Благодаря подобной деятельности, указывает он, мусульмане в правление президента Клинтона получили возможность праздновать Ид (Eid) на уровне Белого дома, а Ифтар [Iftar] (окончание поста) – на уровне Государственного департамента. Еще он упоминает о деятельности тех сенаторов и конгрессменов, которые оказывали поддержку мусульманам в этот период, явившийся временем становления их политической деятельности.

Один из разделов своей главы Наймер посвящает вопросу взаимодействия мусульман с другими группами американского общества. Указав на то, что пионером и лидером в данной сфере деятельности является МСОД и подчеркнув заслуги этой организации в деле наведения мостов между мусульманами и представителями других авраамических конфессий, он заключает свое рассмотрение темы словами «хотя ограниченность ресурсов данной организации должна была повлиять на эффективность выполнения ею роли представителя мусульман в публичной политике, деятельность ее, наряду с прочими достижениями, привела к публикации заявлений, направленных против терроризма, заявления по Боснии, в котором указывалось, что в этой стране в качестве приема этнической чистки используется сексуальное насилие; заявления об отношении к женщинам со стороны Талибана, где подчеркивалось, что Ислам не имеет ничего общего с вводимыми талибами порядками.» По свидетельству Наймера, помимо участия в межконфессиональном движении в соединенных Штатах, мусульмане предпринимают попытки устанавливать дружественные отношения и оказывать влияние на людей в других сферах жизни. Он считает, что в центре политических взаимодействий мусульман с немусульманами находятся вопросы гражданских прав и свободы слова. Он указывает на стремление общенациональных мусульманских организаций сотрудничать с коалицией, возглавляемой Американским союзом за гражданские права (АСГП), оказавшим в 1996 году противодействие Закону об антитерроре и введении смертной казни, предусматривающему право властей задерживать отдельных личностей по классифицированной информации (этим термином обозначаются тайные доносы).

Последняя тема, рассмотренная Наймером в его главе, касается участия мусульман в электоральном процессе. Наймер дает подробный анализ данного явления; представленные им данные, проливающие свет на участие мусульман в политических кампаниях через оказание ими как финансовой, так и моральной поддержки, содержат много нового и неожиданного. Автор как бы становится нашим гидом в путешествии по совершенно неизведанным сторонам мусульманского присутствия в политической жизни Америки. Используя данные, предоставляемые Федеральной электоральной комиссией, Союзом американских мусульман и другими источниками информации о данном сообществе, он создает впечатляющее панно, отображающее еще робкие, но непрестанно расширяющиеся действия мусульман, направленные на то, чтобы занять свое собственное место в американском политическом пейзаже. Автор не только устанавливает шесть наиболее заметных групп политического действия, представляющих арабо-мусульманское сообщество в общенациональном масштабе, но и рассказывает нам о попытках мусульман принимать участие в общенациональных съездах двух правящих политических партий, также занимать руководящие посты в различных ведомствах.

В Главе 7 Джейн Смит разрабатывает тему партнерского участия мусульман в проводимых в США межконфессиональных встречах. Опираясь на обширные данные, почерпнутые из многочисленных интервью с мусульманскими лидерами и учеными, она вносит немалую ясность в понимание феномена межконфессионального диалога между мусульманами и христианами. Хотя на протяжении всей главы то здесь то там возникают ссылки на отношения между мусульманами и евреями, в центре внимания автора находятся мусульмано-христианские отношения. Исходя из тезиса о том, что в сущности диалог являет собой изобретение, введенное в практику в условиях протестантско-католического управления международными отношениями, Смит исследует корни данного движения в сегодняшних Соединенных Штатах и показывает, насколько удается мусульманам воспользоваться предоставляемыми данным движением возможностями и справляться с возникающими в этом диалоге проблемами. На основе полученного в результате проведенных ею интервью широкого спектра мнений Смит заключает, что идея диалога представителей двух религиозных общин имеет своих сторонников и противников. Что касается мусульман. Поддерживающих идею диалога, то они, как правило, являются выходцами из определенной среды, обладают определенным темпераментом и определенным восприятием намерений христиан, инициировавших данный диалог. Напомнив нам о том, что сам процесс ведения диалога предполагает наличие определенных психо-исторических предпосылок и сил, Смит утверждает, что ведению диалога способствуют как изменение общего отношения к мусульманам, исходившее из Ватикана в 1962-1965 годы – после Второго Ватиканского собора – и акты примирения, исходящие от Всемирного совета церквей и предпринятые в 60-х годах ХХ века.

Согласно результатам исследований, проведенных Смит, подавляющее большинство мусульман не склонно участвовать в межконфессиональном диалоге, между тем как малочисленное, но увеличивающееся меньшинство мусульман заняло позитивные позиции в отношении этого вопроса и занимается созданием структур, которые позволили бы им развивать дальнейшие контакты с другими авраамическими конфессиями в Соединенных Штатах. Комментируя высказывающиеся мнения относительно теологических расхождений мусульман по вопросу участия в деятельности политических и социальных институтов страны, Смит приходит к выводу, что наименьшую заинтересованность в этом процессе проявляют мусульман мусульмане салафитской и ваххабитской ориентаций.

Говоря конкретней, согласно Смит, с момента зарождения в Соединенных Штатах межконфессионального диалога, сложилось семь разных моделей диалога. Первая – это модель конфронтационных дебатов, которая в наше время не слишком поддерживается серьезными участниками диалога. Вторая модель – диалог как обмен информацией, как процесс, способствующий соединению людей, находящихся в различных контекстах и в условиях возникновения новых обстоятельств. Третья модель – представляет собой модель богословского обмена, создающего предпосылки как для диалога, так и для дава (распространения мусульманами собственной религии), а также для ведения диалога христианами и развития ими практики евангелизации. Тот факт, что подобная практика является «обоюдоострой», заставляет многих мусульман, не имеющих навыков ведения постоянного диалога или опасающихся намерений христиан, сторониться ее. Четвертую модель Смит называет моделью этнического обмена, цель которого – обнаружить общее между двумя сообществами верующих и стимулировать членов этих сообществ к совместной работе по разрешению моральных проблем Америки. Пятая модель стремится сблизить две названные группы. По мнению Смит, приверженцы данного представления о диалоге «надеются, что честный разговор между членами двух конфессиональных групп не только поспособствует нахождению истинных моментов общности между ними, но и сгладит расхождения, усиливая внимание к тому, что роднит и сближает». Шестая модель содержит призыв к сотрудничеству в практических делах. Данная разновидность диалога популярна у мусульманской молодежи; Смит цитирует множество высказываний, иллюстрирующих этот вывод.

Исследовав все поставленные ею вопросы относительно природы данного диалога, Смит указывает на то, что исследуемый феномен имеет пять положительных свойств. Она говорит о том, что диалог представляет собой путь к доверию и дружбе, способ нейтрализовать взаимный негативизм в представлениях друг о друге, механизм преобразования мнения американцев об Исламе и их практического отношения к Исламу и мусульманам, а также средство укрепления единства верующих, понимаемого как орудия осуществления социальных реформ. Затем она переходит к описанию ряда проблем, связанных с практикой ведения названного диалога. По ее мнению, в ведении данного диалога исходные позиции сторон не равны. Мусульмане ведут его в условиях, когда ими еще не создано никаких концептуальных предпосылок к диалогу. К тому же диалог происходит в обстановке, когда стороны вступают в него с разными озабоченностями и в атмосфере недоверия мусульман к тому, что ставят на повестку дня христиане. Кроме того, она считает, что данный диалог делает уязвимым наличие несхожих богословских установок двух групп, а также мнение некоторых мусульман, что в этом мусульмано-христианском диалоге доминирующее положение занимают определенные группы мусульман. В этом контексте и ведет она рассмотрение участие в диалоге мусульман афроамериканского происхождения, а также мусульманок. Сделанные ею выводы помогают нам лучше понимать, что думают и чувствуют, с одной стороны, мусульмане-афроамериканцы, а с другой – мусульманские женщины.

ИСЛАМ И ОПЫТ ПРОЖИВАНИЯ ЧЕРНОКОЖИХ В АМЕРИКЕ

В данном разделе книги наибольший интерес вызывает то, как подходят к вопросам расы авторы глав – трое ученых, вышедших из трех различных этно-культурных социумов. Шерман А. Джексон – выдающийся ученый, мусульманин афроамериканского происхождения; Зафар Исхак Ансари – ученый из Пакистана, возглавляющий Институт Исламских исследований в Исламабаде, изучал опыт американских мусульман на протяжении примерно тридцати лет; а Сильвитан А. Дьюф проводит интересные исследования в области западно-африканского происхождения некоторых из американских мусульман.

Джексон открывает Главу 8 рассмотрением вопроса об идентичности мусульман афроамериканского происхождения. Он отмечает, что мусульмане афроамериканского происхождения представляют крупнейшую этническую группу американских мусульман и одновременно крупнейшее из религиозных меньшинств в составе чернокожего населения США. Эта социологическая характеристика чернокожих мусульман ставит перед исследователями и аналитиками ряд интересных вопросов. Основным тезисом Джексона является утверждение, согласно которому прошлое, настоящее и будущее мусульман – членов чернокожего населения возможно понять лишь «в контексте рассмотрения отношений между Исламом и религией чернокожих». Для Джексона «религия чернокожих» является «sui generis религиозной ориентацией», формировавшейся в среде чернокожих американцев с момента их прибытия в Америку в качестве рабов. Центральной и «наиболее устойчивой» характеристикой религии чернокожих является «ее упорная, радикальная оппозиция расовому угнетению.» Иными словами, религия чернокожих по сути представляет собой «орудие священного протеста против расизма». Даже в рамках христианство религия чернокожих сохраняет свою оригинальность и идентичность, включая дух борьбы за расовое равенство и справедливость. Как подчеркивает Джексон, чернокожие американцы всегда отличались «совершенно особым отношением к текущим задачам христианства». Их христианство носит небогословский характер, оно исполнено радикального неприятия расового угнетения, придерживается консервативных убеждений в области социальной этики, и связано со своими африканскими корнями «как со своей любимой исторической родиной».

Далее Джексон выявляет связь, существующую между религией чернокожих и Исламом и исследует позитивные и негативные аспекты этой связи в том виде, в каком они ныне обнаруживают себя в среде мусульман афроамериканского происхождения. Данная диалектика взаимоотношений религии чернокожих и Ислама играет у Джексона роль главного довода в пользу вывода о том, что религия чернокожих будет сохранять свою «неразрывную связь» с содержанием Исламистских убеждений чернокожих американцев и с будущим этой разновидности Ислама и «продолжит играть определенную роль наряду с прочими источниками Исламской религиозности». Но помимо этого автор отмечает и некоторые новейшие преобразования источников религиозности американских мусульман, явившиеся следствием массового притока иммигрантов из мусульманского мира: теперь чернокожие американцы утрачивают «былую роль интерпретаторов Ислама и фактически прежнюю монополию на обладание «истинной верой», исконной традицией «мусульманской» мысли и экзегезы». Данную прагматичную, ориентированную на народный дух религиозную ориентацию потеснила ортодоксия, а также социокультурные реалии, существенно отличающиеся от тех, которые составляли опыт мусульман афроамериканского происхождения.

Здесь Джексон описывает то, что профессор Хаким Рашид из Университета Говарда назвал тройным затруднением. Речь идет о следующем: мусульмане афроамериканского происхождения начинают выступать меньшинством внутри меньшинства одновременно в трех различных отношениях. Они составляют явное меньшинство в рядах чернокожего населения Америки, также являются они и явным меньшинством мусульманского сообщества этой страны, да еще и представляют значительную часть явного меньшинства в составе цветного населения США.

Но, как показывает Зафар Ансари в Главе 9, данная «втройне затруднительная ситуация» постепенно меняется. Ансари находит ряд факторов, способных помочь мусульманам афроамериканского происхождения  начать играть более заметную роль в мусульманском сообществе США и начать реализовывать заложенный в них потенциал. Во-первых, к таким факторам относится то, что мусульмане афроамериканского происхождения составляют весьма значительную часть мусульманского населения Америки. Во-вторых, мусульмане афроамериканского происхождения были первыми мусульманами, достигшими берегов Америки и обосновавшимися на них. Они прожили на этом континенте без малого пять веков. Их многовековая борьба за сохранения собственной веры, человеческого достоинства и собственной идентичности является для всех американских мусульман (и живущих бок о бок с ними прочих американцев) не только источником гордости, но и источником вдохновения, дающим надежду на лучшее будущее. В-третьих, совершающийся переход от «афроцентричного» Ислама и Исламскому универсализму нации или к нации, исповедующей ортодоксальный Ислам, подготовило почву для того, чтобы эти мусульмане взяли на себя роль лидеров американского мусульманского сообщества. В-четвертых, происходящий повсеместно в США феноменальный рост сети Исламских религиозных и образовательных институтов и организаций в общинах мусульман афроамериканского происхождения имеет тенденцию консолидировать их автономную «религиозную структуру» (то есть их независимость от патронажа мусульман-иммигрантов).

Ансари также отмечает, что в последние десятилетия мусульмане афроамериканского происхождения начали вносить собственный вклад в развитие Исламской интеллектуальной мысли. Как известно, их африканские прадеды обладали чрезвычайно богатыми традициями учености, особенно в сфере Исламской мысли и Исламского образования. Новое поколение ученых мусульман афроамериканского происхождения несколько из них являются авторами данной книги – теперь вносит свой вклад в обогащение современной Исламской мысли. Свою главу Ансари заключает мыслью о том. что по сравнению со своими недавно иммигрировавшими единоверцами мусульмане афроамериканского происхождения находятся в особенно выигрышном положении. Они долго жили в Соединенных Штатах – стране, «которая моет по праву гордиться» тем, что является державой, «идущей в авангарде современного мышления и современной цивилизации». Таким образом, мусульмане афроамериканского происхождения имеют возможность соединить имеющиеся в их распоряжении знания современных социальных наук и достижения научной мысли с собственным глубоким знанием Исламской традиции, присовокупив ко всему этому «собственное добытое многовековым проживанием в Америке ясное понимание как пагубности, так и благотворности современной цивилизации». Все это самым явственным образом поднимает их на тот уровень, который необходим для того чтобы взять на себя задачу обогащения религиозно-интеллектуальной традиции Ислама и выполнения роли лидеров в развитии численно разрастающихся мусульманских сообществ Соединенных Штатов.

Глава 10 «Западно-африканский парадокс», написанная Сильвиан Дьюф, обращает наше внимание на судьбу западно-африканских мусульман, которые на протяжении почти что четырехсот лет составляли 100 % мусульман, живших в Соединенных Штатах. Это были первые мусульмане, прибывшие из Сенегала, Гамбии, Мали, Гвинеи, Сьерра Леоне, Берега Слоновой Кости, Ганы и Нигерии и сумевшие выжить в самых жестоких условиях, в условиях рабства. Мусульмане западно-африканского происхождения не только первыми ввели в Соединенные Штаты Ислам и хранили его, но и оказались в числе последних мусульман, присоединившихся к умме (общине) американских мусульман. Фактически, как документально доказывает Дьюф, «за последние сорок лет в соединенные Штаты прибыло больше африканцев и возможно вдвое больше мусульман, чем за всю эпоху работорговли.»

Основываясь на результатах обширного сбора статистических данных по городу Нью-Йорку, являющемуся местом проживания крупнейшей в Соединенных Штатах общины мусульман западно-африканского происхождения, данное исследование занимается вопросами веры, этнической принадлежности, гендера и идентичности в контексте новой культурной среды, новых экономических возможностей и религиозного разнообразия. Как показывает Дьюф, окрестности 116 Улицы в Гарлеме, известные в народе как «Малая Африка», стали микрокосмом Дакара или Лагоса. Расположившийся в Нью-Йорке «самодостаточный анклав» сообщества мусульман западно-африканского происхождения стал точным отражением преданности данного сообщества своим культурным и религиозным ценностям – здесь и магазины, продающие только «разрешенное» (халяль) мясо, и африканские культурно-религиозные ценности, и африканская одежда, еда, изображения африканских религиозных лидеров, коврики для молитвы и четки, литература муридов – а также знаки их участия в современности – магазины, предоставляющие услуги по фотокопированию, компьютерные классы, электронное оборудование, косметика, обучение составлению налоговых деклараций и телефонные карты, «обеспечивающие связи и здесь, и там.» Отчасти сила их торговых структур заключена в том, что и президент, и казначей расположенной на 116 Улице в Гарлеме Торговой ассоциации являются сенегальцами. Фактически, власти и полицейские чины и лидеры сообщества Нью-Йорка доверяют сообществу западно-африканских мусульман потому, что они превратили данный район из кишащей людьми и небезопасной территории в образцовую местность, где процветают различные виды бизнеса.

Несмотря на все преимущества, которые извлекают для себя в экономическом и образовательном отношениях представители западно-африканских мусульман от проживания в принявшей их стране, они все же предпочитают дистанцироваться от американской культуры, которую они считают рассадником индивидуализма, кровосмешения, алчности и насилия. То, что происходит внутри сообщества западно-африканских мусульман, не является процессом ассимиляции, будучи сознательными шагами в сторону «приспособления» к принявшей их культуре. Как показывает в своей главе Дьюф, Ислам и африканская культура «служат им дорожной картой для сознательного продвижения к лучшей жизни».

ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ МУСУЛЬМАН В АМЕРИКАНСКОМ ЛАНДШАФТЕ: ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ И ПОВЕДЕНЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ

В последние годы Исламисты в Америке выказывают немалый интерес к тому, что в журнальных статьях называют «игрой в числа». Точное число мусульманского населения в Соединенных Штатах являлась «объектом постоянного любопытства для одних, предметом гордости для других и, судя по всему, предметом озабоченности для третьих». До сих пор исследования, проводившиеся в Соединенных Штатах с целью выяснения размеров мусульманского населения, были поверхностными и эпизодическими. К тому же они основываются на неодинаковых по точности схемах и методах подсчета; таким образом, произведенные подсчеты численности мусульманского населения в Соединенных Штатах дают цифру, колеблющуюся от трех до десяти миллионов. Задачу составления достоверной картины еще более осложняет тот факт, что в данном случае помимо двух основных факторов роста населения – естественного прироста и миграции – действует и такой дополнительный фактор, как обращение в веру, часто игнорируемое учеными.

В главе 11 «Американцы-мусульмане: демографический отчет» Илиас Ба-Юнус и Кассим Коне дают критический обзор существующей демографической литературы по мусульманам в Соединенных Штатах и излагают выводы своих собственных исследований американских мусульманских сообществ, проведенных весной и летом 2001 и летом 2002 года. Их исследование является новаторским, так как содержит новые сведения относительно образовательного, подоходного и профессионального состава мусульманских сообществ в Соединенных Штатах.

Ба-Юнус и Коне положили в основу своего исследования мусульманского населения в Америке на шестнадцати различных списках Исламских религиозных институтов, расположенных в сотнях мусульманских местных, столичных, региональных и общенациональных мусульманских организациях. В дополнение к этому для верификации данных списков было использовано 13015 информантов. Мысль их состояла в том, чтобы обойтись без исследовательской технологии, основанной на выборке случайных примеров и делать обобщения, исходя из них. Поэтому исследование Ба-Юнуса и Коне основано на 100-процентном охвате – данным методом пользуется Бюро переписи США в случае использования сокращенной формы. Собранные в результате проведенного ими исследования данные показывают, что «в Соединенных Штатах проживают 5 млн. 745 тыс. 100 мусульман, мужчин и женщин всех возрастов». Ввиду того, что авторами, судя по всему, практиковался крайне консервативный подход, а также ввиду недоступности информации от более двухсот Исламских институтов, что неизбежно вело к неполному охвату, Ба-Юнус и Коне предпочли оставить погрешность в сторону занижения реальной цифры, и не делать спекулятивных выводов относительно окончательной численности мусульман. Так, например, недоучтенным или совсем неучтенным остается большое число мусульман-шиитов включая шиитов-исмаилитов вследствие неучастия последних в деятельности Суннитских мусульманских институтов. Согласно недавно проведенному исследованию, в Соединенных Штатах проживает около 786 тысяч мусульман-шиитов. Аналогичным образом из  исследования также могут оказаться исключены некоторые периферийные секты (например, ахмадиты, секта «Нация Ислама»), называющие себя мусульманами, но не признаваемые таковыми основными Исламскими общинами.

Исследование, проведенное Ба-Юнусом и Коне, подтверждает общее впечатление относительно этнического разнообразия Исламского населения Соединенных Штатов. Крупнейшая группа американских мусульман (32 %) состоит из этнических арабов, за арабами следуют коренные американские мусульмане – главным образом, это афроамериканцы. Третьими в этом списке следуют мусульмане южно-азиатского происхождения (28,9 %), остальное мусульманское население Америки представлено мелкими этническими группами - турками, иранцами, боснийцами, косоварами, малайцами и индонезийцами. Однако, несмотря на это огромное этническое разнообразие, у американских мусульман есть некоторые общие черты, касающиеся рода их занятий и мест компактного проживания. Большинство из них (86 %) заняты в инженерии и электронике, работают с компьютерами, занимаются обработкой данных и медициной. Подобно многим другим иммигрантам последних лет и многим афроамериканцам, большинство мусульман предпочитает жить в крупнейших городах, таких как Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Чикаго, Детройт, Филадельфия, Хьюстон, Бостон, Даллас, Сент-Луис, Атланта и Вашингтон (федеральный округ Колумбия) и в пригородной зоне таких городов. В числе интересных выводов данного исследования – тот, что ныне мусульмане начинают расселяться и по не столь крупным городам Северо-восточной, Юго-восточной Америки и в центре американского Запада, и число таких поселенцев все увеличивается. Этот недавно начавшееся перетекание мусульманского населения из крупнейших городов в не столь крупные города и поселки не только является признаком «интеграции» мусульманского населения Америки, но и отражает повсеместное возрастание спроса на профессиональные таланты и навыки мусульман.

Глава 12, написанная Ихсаном Бэгби, озаглавлена «Мечеть и американское публичное пространство»; в ней говорится о главном религиозном институте Ислама и его развитии в контексте современного общества. Наиболее важным из вопросов, касающихся отношения мечети к публичному пространству, является вопрос о том, идут ли существующие в Соединенных Штатах мечети по пути изоляционизма относительно американского общества и его институциональных структур или же они избирают путь активного участия, приспосабливания и вовлеченности. После 11 сентября и недавно введенных при финансовом содействии правительства социальных служб, действующих в рамках исходящих от верующих инициатив особое значение приобрела идеологическая ориентация американских мечетей и избираемые ими конкретные направления развития культуры.

Проведенный Бэгби анализ имеет под собой широкую исследовательскую базу – в рамках финансируемой Хартфордской семинарией более общего изучения всех религиозных конгрегаций в 2000-2001 гг. было проведено исследование американских мечетей. В результате проведенных на основе случайной выборки телефонных опросов, респондентами которых стали 416 из 1209 руководителей мечетей, было проделано обследование, развеявшее некоторые мифы и необоснованные суждения, распространяемые некоторыми средствами массовой информации после 11 сентября в ходе дебатов, касающихся той роли, которую играют в Америке Исламские религиозные институты. На основе исследований Бэгби можно сделать ясный вывод о том, что в Соединенных Штатах религиозные лидеры мечетей почти единодушно придерживаются убеждения, что мусульмане должны участвовать во всех аспектах американской публичной жизни и в целом вести социально активный образ жизни. Большинство мечетей, особенно афроамериканских, уже являются активно участвующими в сфере социального обслуживания, в контактах с нерелигиозным окружением и межконфесииональном диалоге. Фактически, как свидетельствуют полученные Бэгби данные, общий уровень участия мечетей в делах сообщества в целом аналогичен уровню участия других конфессий, и это несмотря на то, что мечети все еще находятся в стадии формирования и, как правило, не обладают необходимыми для социальной работы институциональными инфраструктурами.

Проведенный Бэгби опрос глав мечетей явственно показывает, что основу их стремления выступать за участие своего религиозного сообщества в жизни общества в целом проистекает из присущей им «глубокой религиозной мотивации», обусловленной содержащимися в Коране заповедями, предписывающими творить добро (Коран 2:82), содействовать праведным делам (5:3), помогать всему благому и препятствовать злу (3:110), быть добрыми к нуждающимся (4:36) и стоять за справедливость (4:135). Как отмечает Бэгби, «главы мечетей не хотят видеть их цитаделями сектантства, отделяющих мусульман от доминирующей культуры». Они хотят чтобы мечети стали неотъемлемой частью общего религиозного ландшафта Америки, и играли ключевую роль в контактах мусульман с сообществами, в которых они живут и растят детей.

Если для Бэгби задача исследования заключается в том, чтобы проанализировать степень участия мечетей в делах сообщества и социальной деятельности, то для Икбала Юнуса, имя которого связывают с многолетним институциональным строительством в области формирования основных общенациональных Исламских организаций, в которых он играл различные руководящие роли, главное содержание написанной им Главы 13 составил критический обзор внутренних организационных структур и стиля руководства  находящимися в Соединенных Штатах организациями мусульманских общин (ОМО).

Организации мусульманских общин имеет богатую историю; первым ее событием стало образованное в 1952 году сирийскими и ливанскими иммигрантами Международное мусульманское общество, впоследствии получившее название Федерации Исламских ассоциаций Соединенных Штатов и Канады (ФИА), а вторым по значимости событием было учреждение в 1963 году Мусульманской студенческой организации Соединенных Штатов и Канады (МСА) с последующим появлением в 80-е – 90-е годы прошлого века общенациональных организаций, защищающих права мусульман, таких как Совет Американских Мусульман (САМ) и Совет по американо-Исламским отношениям (САИО). Ныне карта Америки усеяна более чем 1600 организациями мусульманских сообществ, в число которых входят и Исламские центры. В стране действует более 150 мусульманских школ, ведущих обучение по полной программе, и десятки профессиональных, образовательных, культурных, Исламско-этнических и сервисных организаций, а также комитетов политического действия и групп защиты – все это открывает перед мусульманами блестящие перспективы. Названные ОМО, обладающие собственной характерной институциональной идентичностью и своеобразными организационными структурами, стали ныне неотъемлемой частью того народовластия, которое так превозносил Алексис де Токвиль, видевший в нем главную силу американского общества.

Юнус подразделяет все ОМО на четыре главные категории: религиозно-общинные организации, организации социального обеспечения, исследовательские и профессиональные ассоциации и группы, занимающиеся защитой людей и улаживанием конфликтов. Исторически, большинство ОМО создавались иммигрантскими сообществами главным образом для того чтобы выступать в роли некой «линии культурной обороны». Однако, в наши дни они представляют самые разные стороны жизни мусульман в Соединенных Штатах. В организационном плане одни виды осуществляемой ими деятельности ориентировались на консультативные формы управления, в то время как для других вдохновляющим моментом послужило харизматическое или «ситуационное» правление. Так или иначе, но, как отмечает Юнус «центральную роль зачастую играл восторженный и порой хаотический активизм». Как явствует из исследования Юнуса, поиски путей к стабильному руководству, поиски институциональных моделей и методов управления ОМО идут в этой организации не прекращаясь.

Каким бы путем ни появлялись на свет ОМО – как плоды индивидуального предпринимательства или как филиалы, отделения или ассоциации общенациональных организаций - они всегда приходили к идее создания собственных формальных организационных структур, что обусловливало необходимость предпринимать шаги по гражданско-правовому обеспечению вновь возникающими группами собственного статуса. Теперь основным вопросом повестки дня является для них грамотное управление. Новый перечень правил, установленных казначейством США с целью реализации мер по борьбе с терроризмом, принятых после 11 сентября 2001 года, заставил многие ОМО реструктуризировать собственные организации и изменить бытовавшие процедуры принятия решений с целях приведения их в соответствие с требованиями прозрачности и подотчетности. Составлявшее ранее «основной костяк» неформальное принятие решений было заменено более структурированными, демократическими, более полезными для членов организаций и более продуктивными организационными схемами. Во многом эта трансформация обусловлена изменившимся правовым контекстом, в котором ныне существуют в США организации самоуправления, а также расширением функций самих ОМО. В общем и целом в настоящее время ОМО достигли значительного прогресса в плане превращения в «функциональный элемент системы организаций самоуправления и конфессиональных сообществ, составляющих элемент той мозаики, которая и есть американское гражданское общество».

НАПУТСТВИЯ НА БУДУЩИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ

После проделанного нами краткого обзора некоторых исследовательских результатов, позволивших авторам данной книги осветить определенные аспекты жизни американских мусульман в Северной Америке, посмотрим, какие выводы следует сделать из достигнутого применительно к будущим исследованиям. Хотя нашим авторам и удалось рассмотреть многие проблемы, связанные с американскими мусульманами, и они имеют серьезные исследовательские планы на будущее, в последние дни действия данного проекта внимание нас, редакторов, привлекли к себе семь следующих проблем.

Первая из них – это вопрос получения гражданства мусульманами и того влияния. которое имели события 11 сентября на процесс приспособления мусульман к социетальным и государственным требованиям Америки, суть которых состоит в требовании ассимиляции и патриотического отношения к стране. Данная проблема крайне заботит всех мусульман, которые в прошлом приняли решение стать гражданами США. При существующем положении дел особое значение приобрело соединение внутринациональных и международных религиозных и политических сил, склонных, с одной стороны, подвергать все большему сомнению патриотизм американских мусульман, а с другой, апеллировать к чувству религиозной солидарности мусульман. Хотя в прошлом веке в аналогичном сложном положении оказывались в США также и японские, итальянские и немецкие иммигранты, принявшие американское гражданство, преследование и интернирование их велось не столько из религиозных побуждений, сколько по национальному признаку. Иначе говоря, можно сказать, что действия правительства Соединенных Штатов, направленные против этой части американцев, не являлись нарушением первой поправки, будучи направлено на выяснение того, не питают ли означенные лица больше преданности к своей исторической родине, чем к принявшей их стране.

Введение государственного поста секретаря внутренней безопасности будет исторически отождествляться с фактом появления мусульман в Америке. Соответствующая этому событию область исследования должна носить ярко выраженный междисциплинарный характер. Специалисты в области истории гражданских прав в Соединенных Штатах должны начать долгосрочное сотрудничество с коллегами, специализирующимися в сфере антропологии, психологии, политологии и международных отношениях. Они должны будут объединить усилия в выяснении того, каким образом и почему иммиграция в Соединенные Штаты различных расовых, религиозных, национальных и этнических групп принимала различные формы и очертания в зависимости от изменений характера международного сообщества. Здесь в качестве предмета будущего исследования уместно поставить вопрос и о влиянии глобализации на природу и характер религиозного плюрализма.

Вторым вопросом, логически проистекающим из нашего исследования, является влияние высоких технологий на человеческое самовосприятие и самоопределение. Нынешнее поколение американских иммигрантов – мусульман и немусульман –представляют собой личностей с различной социальной и культурной идентичностью. Иммигрировав в США, они уже не растворяются в океане имен и лиц, эти поколения иммигрантов приобщены к новостям CNN и пользуются сотовыми телефонами. Подобное изменение типов и стилей иммиграции открывает перед учеными и журналистами новые направления исследований и новые способы рассмотрения всего процесса ассимиляции, интеграции, а также того явления, которое кое-кто из авторов успел прозвать «гибким гражданством».

Третьим из заслуживающих нашего внимания вопросов, способным превратиться в исследовательскую проблему, является влияние, оказываемое американскими иммигрантами на экономическое развитие их родных стран и на перспективы демократизации в соответствующих частях мира. Вполне возможно, что здесь мы имеем дело с феноменом, прозванным социологами 60-х годов прошлого века «эффектом демократизации». Лишь время и серьезные исследования способны дать ответ на вопрос, является ли подобное мифом или реальностью.

Четвертым в нашем списке стоит вопрос о том, какой вклад внесли американские мусульмане в извечную для Америки расовую дилемму. Наши авторы многое прояснили в этом вопросе. Однако, нам еще многое предстоит узнать, чтобы восполнить остающиеся здесь пробелы, и тот факт, что американское мусульманское сообщество совсем недавно появилось в социально-культурном ландшафте Америки, делает опасными и недальновидными любые суждения о том, как именно повлияла эта часть населения на состояние межрасовых отношений в США.

Пятой теоретической проблемой, выявленной данным исследованием, является вопрос о подготовке руководителей, а также о роли и месте мечети в американском обществе. Главы данного издания содержат статистические данные и анализ различных сторон деятельности Имама и его прихода. Между тем, много еще не сделано в изучении следующих направлений: Кто является имамами? Выходцы из каких стран составляют американский Имамат? Какую роль играет Имам, прибывший из-за рубежа и насколько он соответствует общей схеме, в соответствии с которой протекают ассимиляционные процессы в среде иммигрантов-мусульман? Какова природа отношений между приехавшим из-за рубежа Имамом и мусульманской молодежью местной общины? Эти и связанные с ними вопросы будут занимать внимание многих из нас в обозримом будущем.

Шестой областью исследования является гендерная проблема, с которой в настоящее время пытаются справиться американские мусульмане. Настоящее издание отчасти затрагивает эту проблему, но многое все еще остается не сделанным. В нашем знании данного аспекта жизни мусульман существуют серьезные пробелы, порой на пути социолога встают такие преграды, как секретность и традиционализм, мешающие сорвать покров лжи и обмана, за которыми скрываются потенциальные объекты исследования.

И наконец, существует такая проблема, как сложность понимания проблем мусульманской молодежи и способы разрешения этих проблем на общенациональном и местном уровнях. При существующей разнородности сообщества, при наличии расовых, классовых различий и разницы в национально-культурном происхождении, просто необходимо, чтобы ученые и журналисты начали уделять внимание этому «незамечаемому слону», чтобы они дали ему имя и надлежащим образом охарактеризовали его.

Семь представленных проблем показывают, какие возможности открываются перед исследователями американского Ислама и какие трудности им предстоит преодолеть. В совокупности эти проблемы дают общее представление о перспективах будущих исследований, открывающихся перед учеными, желающими определить место и роль мусульман в американском интеллектуальном ландшафте.

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!