БОЙ ПОСЛЕ НИЧЬЕЙ.
Главное сражение между ХДС/ХСС и СДПГ пройдет уже после выборов

Парламентские выборы в Германии завершились «вничью». Победитель на них так и не определился. Причем не только формально, но и фактически. Перевес в 3 депутатских мандата у христианских демократов (ХДС\ХСС) не может считаться победой,  поскольку правые не обладают формулой большинства. В сложившейся ситуации любая правящая коалиция окажется ситуативной, а не доктринальной или традиционной (как это предполагается обычно).  Впервые  почти за 40 лет граждане Германии получили подвешенный парламент, и впервые выборы в день выборов не завершились. Дальнейшие переговоры о создании правящей коалиции  обещают быть крайне сложными, запутанными и рискнем предположить, что успех на них пока не гарантирован никому.

Многие, в том числе германские аналитики, полагают, что именно такую цель и ставил перед собой канцлер Герхард Шредер, настаивая на роспуске парламента и  досрочных выборах.  На наш взгляд, Шредер действительно допускал такую ситуацию (во всяком случае, трудно поверить, что он всерьез рассчитывал выиграть выборы,  имея рейтинг в 28% в начале избирательной кампании). Однако объяснить намерения Шредера некими математическими формулами было бы  неправильно.

В действительности причины  сложнее и, скорее всего, они лежат в понимании  демократии и европейской демократии в частности. Демократия в понимании европейских политиков – это мандат, полученный от избирателей, плюс ответственность за порядок и результаты управления страной. По итогам выборов 2002 года Социал-демократы (СДПГ) и Зеленые имели незначительно большинство в Бундестаге, полученное буквально на самом финише избирательной кампании. Во многом, за счет личной популярности канцлера. При этом ситуация в экономике не улучшалась, а болезненные социально-экономические реформы отрицательно воспринималось большинством населения. Ситуация продолжала ухудшаться. СДПГ проиграла ряд важных земельных (в Ландтаги) выборов, и в результате оппозиция получила устойчивый контроль над верхней палатой парламента (Бундесрат). Это давало правым возможность блокировать любую законодательную инициативу правительства. Фактически  коалиция СДПГ и Зеленых утратила часть реальных властных полномочий, и это в ситуации, когда рейтинг оппозиции намного превышал рейтинг правящей власти.

В сложившейся ситуации Шредер был вынужден либо бездействовать, продолжая нести всю политическую ответственность за ситуацию в стране, либо… Либо попытаться разрубить ситуацию. Разрубить даже ценою возможного поражения и перехода в оппозицию. Но именно таково  требование демократии к европейским политикам, и Шредер принял единственно возможное для себя решение. Разумеется, он рассчитывал на максимально успешную кампанию и наиболее благоприятный для себя результат. Но это вторично. А первично то, что в случае неминуемого поражения (а казалось именно так) он был готов уйти. Уйти безоговорочно, уйти до срока. При этом канцлер снимал с себя ответственность за ситуацию в стране, за ситуацию, которой он больше не мог управлять, опираясь на мандат, полученный тремя годами ранее.

На что мог рассчитывать Шредер?

Во-первых, на свою харизму. Нельзя сказать, что для германского избирателя это также важно, как для румынского или украинского. Но  значение имеет. В этом Шредера убеждали и результаты предыдущих выборов, которые он выиграл в самый последний момент. Тогда тоже лидировала оппозиция, а аналитики предсказывали, что Шредер проиграет. Помнится, что по результатам экзит-поллов, правые тогда даже некоторое время лидировали и уже готовы были начинать празднования по случаю своего успеха. Не получилось. Об этом помнили и те и другие. Впрочем, тогдашнего соперника Шредера Эдмунда Штойбера (лидера ХСС и премьер-министра Баварии), сменила Ангела Меркель, уроженка ГДР, принадлежащая к консервативным клерикальным кругам. По мнению аналитиков, Меркель была еще менее выразительна, чем Штойбер, и Шредер собирался это использовать, в первую очередь в теледебатах.

Во-вторых, за это время сильно вырос рейтинг Левой партии. Левая партия была основана на базе Партии Демократического Социализма (ПДС – это наследница СЕПГ, партии монопольно правившей в ГДР все 40 лет) после того, лидер ПДС Грегор Гизи заключил политический союз с Оскаром Лафонтеном (бывшим премьер-министром земли Саар, министром финансов и многолетнем политическим сподвижником Шредера). В 1999 году вследствие существенных разногласий Лафонтен вышел из правительства Шредера, а затем и вовсе покинул СДПГ. Многие считали тогда, что Шредер и Лафонтен не сошлись амбициями. Двум лидерам оказалось тесно вместе. Отчасти это правда, но правда и другое. Лафонтен придерживается крайне левых, почти социалистических взглядов на экономику. В отличие от Шредера, который придерживается почти либеральных экономических воззрений. В какой-то момент это оказалось несовместимым. Уйти пришлось Лафонтену. Обида с тех пор осталась у обоих.

К Левой партии ушли многие избиратели СДПГ, разочаровавшиеся в результатах правления красно-зеленой коалиции. При этом у Шредера в 2002 году уже был положительный опыт «возвращения обратно» этих очень важных для него голосов. Выяснилось, что эти избиратели достаточно  продвинуты и сознательны. Когда для них становилось понятно, что если они проголосуют за ПДС, то к власти придет ХДС\ХСС, то «сжав зубы и скрепя сердце», они голосовали за нелюбимого, но «своего» Шредера.  В 2002 это закончилось тем, что ПДС набрала меньше 2% и в Бундестаг не прошла. Разумеется, сейчас у Шредера не было надежды, что ситуация повторится. Но, забегая вперед, скажем, что 3-4 процента от левых Шредеру все-таки удалось «вернуть», и это сыграло крайне важную роль в общих итогах голосования.

В-третьих, и наш взгляд, это самое главное, Шредер рассчитывал, что избиратели оценят его честность и принципиальность. Оценят то, что он не стал держаться за власть, а смело пошел на заранее проигрышные для себя выборы.

В российской прессе часто можно встретить рассуждения о том, что Шредер «рассчитывал вовремя уйти». Чтобы «оказавшись в оппозиции» легко переиграть менее искушенную Ангелу Меркель, ставшую канцлером. Подобные рассуждения не соответствуют принципам германской политики.

Во-первых, здесь никто не делает расчет на «через одни выборы». Это просто не принято. Также не принято, чтобы канцлер, проигравший выборы, вновь становился кандидатом на главную должность страны.

Во-вторых, прогнозы давали СДПГ худший результат за несколько десятилетий. В подобной ситуации долговременные расчеты вообще не актуальны. Еще за две недели до 18 октября черно-желтая коалиция  (ХДС\ХСС и Свободные демократы (СвДП)) по большинству прогнозов набирали более 50% голосов.

Поэтому все расчеты (которые бывают вовсе не лишними) были на заднем плане. На переднем было желание Шредера либо «красиво уйти» (что было более чем вероятно), либо получить новый мандат (что было крайне маловероятно). А впереди была избирательная кампания, которая и должна была ответить на «вотум  доверия», который германский канцлер сам вынес на обсуждение. Причем не в парламенте, а перед всей 80-миллионной страной.

КАМПАНИЯ

Кампания началась со скандала. Опросы к тому времени (начало сентября) показывали, что в восточных землях лидирует Левая партия (примерно 30% голосов). И только затем шли ХДС\ХСС (около 28%) и СДПГ (около 24%). Подобная ситуация не понравилась «радикальному» баварцу Эдмунду Штойберу и он без всяких сомнений заявил, что «восточные немцы не имеют морального права решать судьбу всей Германии». Скандал был вполне серьезный. Ангела Меркель вынуждена была Штойбера «поправлять», что, впрочем, не помешало баварскому премьеру еще раз повторить свою позицию. Однако наиболее интересным стало то, что радикальные высказывания Штойбера отнюдь не привели к немедленной корректировке общественного мнения, хотя бы только в восточных землях. Более того, рейтинг ХДС\ХСС в восточных землях за всю компанию  упал незначительно, только на 1-2 пункта. Это позволяет  сделать любопытное наблюдение. Восточно-германский электорат структурирован гораздо более жестко, чем западно-германский (как это ни странно). Около трети за правых, около двух третей за левых. При этом левые делятся примерно поровну между системными (СДПГ) и протестными (ПДС, Левые). Электорат СДПГ и ПДС относительно легко переходит от одной партии к другой, в зависимости от конкретной конфигурации. Причем часто (2002 год, многочисленные земельные выборы) это происходило непосредственно во время избирательной кампании, то есть буквально за несколько недель. Электорат правых в восточных землях гораздо более стабилен и увеличивается с Севера на Юг. От земель с преобладанием протестантского населения к землям с преобладанием католического.  На наш взгляд, этот (возможно и не очень существенный, на первый взгляд) факт сыграл определенную роль в ходе избирательной кампании и в определении окончательных итогов выборов.

В первые две-три недели сентября рейтинги партий практически не менялись. Можно сказать, что рейтинг правых снизился с 43 до 41-42%, а рейтинг СДПГ подрос с 28 до 29-30. Но, при этом, они почти «законсервировались», а это означало легкую и уверенную победу ХДС\ХСС в коалиции со СвДП. При этом черно-желтая коалиция набирала около 49% голосов, а красно-зеленая около 37%. Еще около 10-11% набирала Левая партия. Именно в этот момент (еще до первых теледебатов) СДПГ частично диверсифицирует стратегию и начинает массированно работать с избирателями левых. При этом обращение самое простое: «только мы (СДПГ) являемся альтернативой правым. Если вы проголосуете за Гизи и Лафонтена, то к власти придут не Гизи и Лафонтен, а Мерккель и Штойбер, чьи политические взгляды абсолютно несовместимы с вашими. Поэтому мы (СДПГ) для вас это лучший и единственный выбор». В результате за две последние недели сентября рейтинг СДПГ поднялся на 1-2 %, а левых упал до 9-10%. Этого, однако, было недостаточно, необходимо было получить часть голосов сомневающихся. Главным событием для этого должны были стать три тура теледебатов.

ТЕЛЕДЕБАТЫ

Правые вообще были против теледебатов, но потом решили, что прямой отказ – это было бы уже слишком. ХДС/ХСС действительно опасалась, что не очень телегеничная и не очень опытная в публичных дискуссиях Меркель не сможет выдержать напор Шредера.   В результате правые все-таки согласились, оговорив свое согласие множеством ограничений. В итоге дебаты были разбиты на три части.

В первых  дебатах встречались Шредер и Меркель. Во вторых «малые» партии - СвДП, Левые и Зеленые.  В третьих, все вместе, но в формате коалиций. Правые специально поставили встречу Шредера и Меркель один на один в самое начало. Они считали, что в этом случае влияние теледебатов на итоговые результаты будет минимизировано. «До выборов еще много времени и преимущество Шредера в эфире забудется». Собственно так и произошло. Дебаты прошли с заметным преимуществом действующего канцлера. По данным опроса, 69% отдали предпочтение Шредеру и только 27% Меркель. Шредер держался легко и уверенно. Самое главное, что ему удалось, и собственно для чего и были нужны дебаты – это то, что избиратели его признают в качестве лидера нации, а его соперницу нет. Так все и получилось. «Личную победу» одержал Шредер, но до командной было настолько же далеко. Опросы зафиксировали некоторый рост рейтинга СДПГ (причем за счет правых), разрыв снизился до 8-10%, но затем сразу же стабилизировался.

Тем не менее, в рейтингах основных партий произошло существенное изменение. Несмотря на большой отрыв ХДС/ХСС от СДПГ,  совокупные рейтинги правых и левых (включая Левую партию)  сравнялись, и левые даже вышли вперед. По одним опросам на полпроцента,  по другим даже на 2%. Это создавало принципиально новую ситуацию. Дело в том, что, даже уверенно выигрывая выборы,  черно-желтая коалиция могла не набрать абсолютного большинства мест в Бундестаге.  И в этот момент правые очевидно занервничали.  Они начали «отыгрывать»  ситуацию. Вместо того, чтобы работать со своим электоратом, они попытались перейти в контрнаступление. Но силы оказались неравны. Именно Шредер оказался в данной ситуации выигравшей стороной.  Канцлер легко отражал атаки и переходил в наступление. Главное, что в этот момент удалось Шредеру, это убедить колеблющуюся часть избирателей в том, что экономические и фискальные предложения правых, не представляют реальной альтернативы курсу красно-зеленой коалиции.

Примерно за 10 дней до выбор стало ясно, что черно-желтые наберут больше голосов, чем красно-зеленые (насколько больше неясно), но абсолютного большинства не получат. Шредер почувствовал себя увереннее, он почувствовал, что не зря все это затеял, и правые совершили еще одну, на этот раз последнюю серьезную ошибку. Главные события произошли во время третьих «групповых» дебатов.

Йошка Фишер демонстрировал слаженный тандем с Герхардом Шредером и своевременно ему подыгрывал. Только один момент. Когда Лафонтен сказал, что только благодаря Левой партии, правые не получат абсолютное большинство, Фишер сразу же возразил. «Это  вы отбираете голоса у Шредера, и не позволяете ему победить правых». Правые же наоборот, демонстрировали полную несыгранность. Лидер СвДП  Гвидо Вестервелле говорил одно, Ангела Меркель совсем другое. Причем Вестервелле смотрелся гораздо увереннее и солиднее. В результате часть избирателей всерьез решила, что если кто-то и достоин лидерства в правой коалиции, так это молодой и уверенный в себе лидер СвДП, а вовсе не Меркель.

Стороны сражались до самого конца. Вопреки традиции (закон в Германии это не регулирует) агитация продолжалась и в субботу. Все было очень нервно и напряженно. Все почему-то ждали сюрпризов.

ОПРОСЫ И ИТОГИ

Результаты голосования в значительной мере оказались неожиданными для всех. И наблюдателей, и для политиков. В частности, лидер ХДС Ангела Меркель никак не могла поверить в то, что руководимый ею блок получает на 6-7% меньше, чем давали ему большинство опросов еще за несколько дней до голосования.

Сайт http://www.wahlrecht.de/umfragen/index.htm в течение всей избирательной кампании обновлял данные опросов, проводимые 6 наиболее известными социологическими фирмами Германии. Ниже в таблице приведены последние данные, опубликованные перед выборами.

Далее приведены уже реальные результаты в сравнении с обобщенными данными прогнозов. Суммарная ошибка составила 12,8(!)%. Это фантастическая ошибка для стран с устоявшейся демократией и демократической процедурой. Наименьшей оказалась ошибка у Infratest-
dimap – всего 11,6%. То есть можно говорить, что никто из социологов не смог избежать ошибки. Которая в данном случае может быть охарактеризована как «ошибка намерений».

То же относится и к данным по виртуальным коалициям. Правые в прогнозах получали почти на 4% больше, чем в действительности. Левые почти на 3% меньше. Из 6,5 %, которые потерял ХДС/ХСС примерно половина «ушли» различным левым партиям, другая половина «ушла» к СвДП и мелким правым партиям, непрошедшим в Бундестаг.

Уже после выборов 18 сентября ряд социологических центров – «Forschungsgruppe Wahlen», «Emnid» и «Infratest-dimap» опубликовал данные опросов, проведенных за 1-2 дня до выборов. Данные этих опросов дают результаты, близкие к итогам голосования. Однако до выборов эти данные опубликованы не были. У нас нет никаких сомнений в абсолютной честности и профессионализме немецких социологов. Почему же тогда не были опубликованы результаты? Ответ очень прост. Они в них не поверили сами. Столь драматический сдвиг в электоральных настроениях за последние несколько дней перед выборами показался им ошибкой метода. На самом деле это можно назвать «ошибкой намерения».

Нерешительность германских социологов во многом объясняется тем, что, пожалуй, впервые за последние годы они столкнулись с таким явлением, которое хорошо известно в странах восточной Европы, или как еще говорят в новых демократических странах.

Первое. Большое количество неопределившихся (почти четверть), которые принимают решение в последние несколько дней. Само по себе это явление есть во всех странах (иначе выборы можно было бы заменить социологией и не тратить денег). Однако распределение новых голосов должно коррелировать с распределением основной массы. То есть неопределившиеся должны быть хотя бы отчасти похожи на определившихся. В данном случае эта закономерность оказалась нарушенной.

Второе. А собственно почему? Скорее всего, дело в том, что значительная часть избирателей вовсе и не собиралась голосовать за ХДС/ХСС, а выжидала. Это очень нехарактерно для западных демократий, и социологи это не учли. Они посчитал, что значительная часть «разочарованных» на выборы не придет. Но эта часть избирателей оказалась вполне едина в том, что они «вовсе не хотели бы видеть Ангелу Меркель на посту канцлера». Именно это настроение успешно использовали в последний момент все остальные, и оно сработало против лидера ХДС.

Можно говорить о том, насколько вообще социология может «улавливать» такие на первый взгляд не очень заметные флуктуации. Тем более интересны сравнения с нашими выборами, где опросы очень редко фиксируют динамику. И в случае, если она (динамика) появляется, то ошибки бывают более, чем существенными.

Даже exit-polls, проведенные 18 сентября, дал существенную ошибку. По 8-часовым ХДС/ХСС получала 36%,  СДПГ меньше 34, а Левые чуть больше 8%. В сумме это дает 2% ошибку, что очень много для Западной Европы. И только 10-часовой опрос уже близок к итоговым результатам, ошибка не более 0,5.

Из всего это существует простой вывод, западноевропейский и в частности германский электорат пришли в движение. Пока это еще достаточно системные сдвиги (возможно, не считая успеха Левой партии), но уже сейчас количество голосов, отданных за непрошедшие в парламент партии, оказалось максимальным. Уже сейчас в Сааре Левые получили почти 30% голосов, а это означает что большие неожиданности еще впереди. Тем более, что ни одна из традиционных коалицией не получила виртуальное большинство голосов. Следовательно, самое главное только начинается. Переговоры о том, какой будет следующая правящая коалиция и кто станет новым (а возможно останется старым) канцлером Германии будут долгими сложными и противоречивыми.

Некоторые даже полагают, что возможны еще одни (и опять досрочные выборы). На наш взгляд это только теоретическая возможность. Сначала политики попробуют определиться сами, народ уже сказал свое слово. Оно оказалось на редкость необычным и своеобразным.

В ПОИСКАХ КОАЛИЦИИ

Впервые за много лет победитель  в день выборов так и не определился. Усилия всех прошедших в Бундестаг партий теперь направлены на поиск партнеров по будущей правящей коалиции. Некоторые из них уже получили  вполне экзотические названия: «Ямайка», «Светофор»…

Учитывая, что партий всего 5, а список ограничен, попробуем рассмотреть все возможные варианты.

«Стендаль» (или как вариант «Папуа – Новая Гвинея»)

Оба варианта  названия принадлежат автору, и речь идет о красно-черной  (или черно-красной) коалиции ХДС/ХСС и СДПГ. Подобную правительственную коалицию еще называют большой, так как в нее входят две крупнейшие партии страны, располагающие соответственно 225 и 222 мандатами в парламенте из 613. Это даже больше чем две трети.

Подобные коалиции периодически возникают во всех демократических странах (сейчас, например, в Болгарии). Однако, это скорее исключение, чем правило. В Германии к подобному развитию событий большинство относится почти драматично, поэтому ассоциации со знаменитым романом Стендаля вполне  уместны. Существуют даже предложения создать» техническое правительство» с мандатом от двух крупнейших партий. Очевидно, что подобный вариант крайне маловероятен.

Первое. Между ХДС/ХСС и СДПГ существует серьезные субкультурные различия (как, например, между избирателями Ющенко и Януковича на президентских выборах в Украине). Достаточно посмотреть на электоральную карту Германии, чтобы увидеть, что она (также как и в Украине) делит страну пополам. Только не с Запада на Восток  (как в Украине), а с Севера на Юг. Разумеется, в демократической Германии нет и не может быть такого драматизма как на недавних выборах в Украине, но партии слишком разные, и управлять совместно им будет крайне сложно.

Второе. У партий накопилось слишком много противоречий по вопросам текущей политики. Начиная от вопросов экономической политики, до отношений с США и принятия Турции в ЕС. Найти компромисс между позициями сторон (причем такой компромисс, который позволит нормально работать) практически невозможно. Можно только отложить все сложные вопросы на неопределенное время, а этого не позволят ни избиратели, ни сложная экономическая ситуация, требующая принятия жестких и ответственных мер. Ответственность очень трудно делится теми, у кого нет общего будущего, и оба лидера германской политики это понимают.

Третье. Если у СДПГ сейчас нет обязательств перед Зелеными и их лидером Йошкой Фишером (партии специально решили, что идут на выборы раздельно), то у ХДС/ХСС есть обязательства перед СвДП. Поэтому коалиции придется быть черно-желто-красной (прямо под цвет национального флага  Германии). Это очень сложно, и СДПГ на подобный вариант не пойдет никогда.

Четвертое, и возможно главное. А кто собственно будет канцлером? Собственно, в Германии канцлером должен становиться лидер победившей партии. Таковы правила общения политиков и избирателей. И Меркель, и Шредер считают, что победил именно он. Формально более права Меркель, фактически же личная популярность Шредера гораздо выше. Рискнем предположить, что любой вариант является неприемлемым для другой стороны. Поэтому, в конечном итоге, никто никого в канцлеры не пропустит. Также как и у классика. Красное и черное почти несовместимы, поэтому конец драматичный.

«Ямайка»

Настоящая всамделишная экзотика. В Германии такое очень любят. Черно-желто-зеленая коалиция из ХДС/ХСС, СвДП и Зеленых под цвет Карибского флага. Сейчас считается наиболее вероятным исходом. Косвенно возможность такого союза подтвердил Шредер, сказав, что «ничего не сможет сделать, если правые договорятся с зелеными».

ХДС/ХСС, безусловно, на такой вариант согласна, Зеленые тоже не будут возражать. Вопрос за СвДП и их лидером Гвидо Вестервелле. Такое впечатление, что окончательный выбор придется делать именно ему. 

Первое. Вопреки традиции, в черно-желтой коалиции (если бы она победила) Вестервелле не получил бы традиционный для младшего партнера пост министра иностранных дел. Этот пост должен был отойти Штойберу – такова была цена за его отказ от амбиций на лидерство в ХДС/ХСС. Для молодого, амбициозного  и удачливого лидера СвДП это уже неприятность. Тем более что СвДП показала лучший результат за последние годы, а многие из сторонников правых искренно считают, что если бы черно-желтых возглавил Вестервелле, то все решилось бы уже 18 сентября.

Второе. Если же в коалицию войдут еще и Зеленые, то роль свободных демократов станет вообще незаметной. Собственно это, а не какие-то там программные разногласия определяют негативное отношение Вестервелле к участию зеленых.

Третье. Как ни странно, но именно за свободными демократами право выбора. Они могут предпочесть более согласованную идеологически  коалицию с ХДС/ХСС и Зелеными, в которой они получат меньше. Или наоборот, «оппортунистическую» коалицию с СДПГ и Зелеными, где им могут предложить существенно больше должностей.

«Светофор»

Светофор можно было еще назвать «Литвой» (И, кстати, вполне соответствовало бы литовской правящей коалиции).  Очевидно, что «Литва» это не политкорректно, и вызывает слишком много аллюзий. А с другой стороны,  это не «зажигает». А вот «светофор» это более показательно. Например, «коалиция, которая открывает дорогу в завтра». И потом,  немного больше либеральных экономических идей красно-зеленым не помешали бы.

Тем не менее, выбор пока не за ними, а за желтыми. На наш взгляд Вестервелле более склонен (по крайней сере, сегодня) к предыдущему варианту, и, поэтому Шредеру остается только ждать.

С одной стороны, ожидание Шредера - это данность, и подобная тактика является почти официальной позицией партии. А с другой, это удивительно. Ведь у каждого политика, аналитика, наблюдателя, да и просто избирателя возникает вопрос: «А почему красно-зеленые не обсуждают вариант коалиции с другими «красными», то есть с левой партией».

Казалось бы, Шредер и Лафонтен, два старых приятеля по борьбе за идеи прогресса и социального равенства, пожимают друг другу руку, забывают старые обиды и с чистого листа формируют новое правительство. Тем более, что именно за такой расклад проголосовали избирателя. Тем не менее, рискнем предположить, что подобный вариант почти невероятен. Вернее, крайне маловероятен и возможен только в том случае, если больше никаких возможностей уже не будет.

«Приднестровье»

Это единственный во всем мире флаг с двумя красными и одной зеленой полосой.  Непризнанный флаг непризнанного  государства. С точки зрения современной европейской политики – абсолютно маргинальное явление.

Таким же маргинальным явлением является для больших германских партий Левые и ПДС. Не столько даже сами партии, сколько их руководство. Шредер сейчас убежден в том, что «примирение» с Лафонтеном  и союз с Гизи – это не средство решения проблемы. Скорее, это средство проблему усугубить. И дело тут не только в очень левых взглядах Лафонтена на экономику и в ГДР-овском прошлом  Гизи. В конечном итоге, Лафонтен мог бы возглавить министерство строительства или транспорта.

Проблема несколько сложнее. При этом  следует сразу оговориться. В политике, тем более в демократических странах, не бывает вечных проблем. Раньше или позже либо ПДС исчезнет с политической арены, либо исчезнет фобия по отношению к преемнице СЕПГ.

Пока же происходит примерно следующее. ПДС как бы конденсирует в себе отторжение части бывшей элиты ГДР по отношению к нынешней объединенной Германии. Особенно это заметно в Восточном Берлине, где ПДС является партией номер один. Здесь и утрата статуса, и утрата государства (это государство уже не от той элиты) и даже такие подсознательные вещи как разные ценности и разное воспитание. Имплементация этих элементов в общегерманскую политическую практику означало бы шаг к утрате того, что составляет стержень «западной демократии», к маргинализации, или «приднестровизации» (разумеется, речь идет только о цвете флага) проблемы. При этом (включении левых в правящую коалицию) ситуативный выигрыш окажется минимальным, а стратегический проигрыш (причем речь идет именно о потере управляемости, чего все без исключения политики Германии сильно опасаются) может быть невосполним. Шредер, которому очень нравится быть лидером нации, совсем не хочет выходить из main stream и делать то, что изначально не понравится большинству активной части населения Германии, да и не только.

При этом следует учесть, что  в некоторых восточногерманских землях СДПГ и ПДС сотрудничают, а в Берлине даже вместе составляют правящее в городе большинство. Но там ПДС «на своем поле» и ее «обращенность» во вчера это неотъемлемая часть местной политии. Вся Германия – это уже совсем другой уровень, и Шредер к подобному риску не готов.

Не готовы к нему и левые. Лафонтен и Гизи вовсе не рвутся «сломя голову» во власть, прекрасно представляя себе возможные последствия. Им вовсе не надо того чуть-чуть, что они получат в результате красно-зелено-красной коалиции в обмен на отказ от программных принципов и настроения значительной части своих избирателей. Левые готовы ждать, ждать того, что традиционные конкуренты настолько ослабят друг друга, что большая часть германского электората придет в движение, и наследники ГДР станут для них единственной альтернативой. Возможно, впрочем, что ждать придется долго, но левые уже привыкли и довольно комфортно чувствуют себя в роли непримиримой оппозиции.

Поэтому шансы на то, что Левые придут во власть прямо сейчас, близки к нулю. Никаких маргинальных коалиций не будет, страна не заинтересован в этом. Хотя минимальный шанс, возможно, еще существует. Если ничего другого из описанного выше разноцветья не получится, Шредер и Лафонтен могут попытаться договориться. Следует иметь в виду недавние слова канцлера о том, что «еще одних выборов не будет». К избирателям надо относиться с пониманием.

На эту тему см. также комментарий В.Игрунова "Выборы в Германии имеют ключевое значение для геополитического равновесия на Земле"

Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!