Владимир Брутер. 4 октября 2005 г.

РОКИРОВКА В КОРОТКУЮ СТОРОНУ

Лидер победившей на выборах в Сейм партии неожиданно уступил премьерское кресло малоизвестному товарищу по партии

Подобные ситуации вообще в мире политики случаются редко, и уж совсем редко в демократических странах. Взять хотя бы пример Германии, где в ситуации неопределенности главная борьба идет именно за место канцлера. Премьер-министр – это главный человек в Польше, реальный руководитель страны и уступать такое место сверх правил. Кроме того, избиратели не любят «деперсонифицированной» ответственности и с недоумением воспринимают ситуацию, когда они голосуют за одного кандидата в премьеры, а должность занимает совсем другой человек.

Резонно предположить, что у лидера победившей на выборах в польский Сейм партии «Право и Справедливость» (ПиС набрала на выборах почти 27% голосов) мэра Варшавы Леха Качинского были самые серьезные основания для столь неожиданной, для большинства политических наблюдателей, рокировки. В своем публичном выступлении, объяснявшем то, что кандидатом в премьеры становится не он, а относительно малоизвестный депутат Сейма от ПиС Казимеж Марцинкевич, Качинский сказал следующее. «Я отказываюсь от премьерской должности в связи с тем, что мой брат Ярослав является одним из кандидатов в президенты на выборах 9 октября, и, в случае его (брата) победы, все высшие должности в государстве будут монополизированы членами одной семьи». Думается, что лидер ПиС сказал не всю правду. В действительности у Ярослава Качинского очень немного шансов выиграть президентские выборы, а, кроме того, реальная работа по формированию кабинета министров начнется уже после 9 октября, и никак не связана с возможными результатами голосования. Поэтому, «политическая рокировка» в Польше с точки зрения шахмат является несвоевременным, немотивированных ходом. По крайней мере, внешне.

Выборы 25 сентября
Польша на пути к Европе

Два главных обстоятельства определяют, на наш взгляд, основное содержание выборов в польский парламент.

Первое. Рекордно низкая явка. Меньше 40%, что по европейским меркам вообще скандал (в Германии было под 80%). Это означает:

- поляки в своем большинстве не верят ни одной из политических сил. И даже не связывают с этими политическими силами свою гражданскую позицию. Этот эффект часто встречается в Восточной Европе и практически не встречается в Западной. Это явление можно назвать «параллелизмом», то есть ситуацией, когда власть и общество существуют параллельно. При этом каждый решает свои проблемы, то есть власть мало интересуется проблемами общества. А избиратели, в свою очередь, очень мало зависят от того, кто сейчас находится в правительстве.

- поляки не интересуются политикой. Выборы для них, это, скорее, демократический ритуал, а не то место, где определяются перспективы страны. Поэтому выборы получаются скучными, монотонными и с очень невысоким общественным резонансом.

Второе. В 2004 Польша стала полноправным членом ЕС. Однако, политики, приведшие страну в элитный европейский клуб, никак не смогли убедить своих граждан в том, что следствием этого должен стать новый мандат на управление страной. Польские левые, безальтернативно руководившие страной в течение 4 лет, потерпели сокрушительное поражение. Союз демократической левицы (СЛД) занял по итогам выборов четвертое место, а Социал-демократическая партия Польши вообще не прошла в Парламент.

Вообще за 4 года, предпочтения польских избирателей изменились на диаметрально противоположные. 4 года назад объединенные левые набрали более 50% голосов, а разъединенные правоцентристы не больше 20%. Сейчас у правоцентристов оказалось ровно половина голосов, а у левых всего 10% (СДЛ в итоге оказалась на четвертом месте). Подобный переток голосов практически невозможен в странах с устойчивой демократией, в Польше же он происходит постоянно. Четыре раза подряд, фактически с момента крушения восточноевропейского коммунистического блока, правые и левые в Польше меняют друг друга местами. При этом победа каждой из сторон выглядит не просто убедительной, а абсолютной. Считается, что у правоцентристов и левоцентристов, которые в демократических странах сменяют у власти друг друга, довольно различный электорат. Основными отличиями являются отношения к традиции (национальной традиции), к либеральным и социальным ценностям, к методам управления экономикой. В Польше же эти различия минимальны. Возможно, что у Гражданской (Обывательской) платформы, занявшей на выборах второе место с 24% голосов, есть свой «либеральный» избиратель, живущий в крупном городе и к северу от Варшавы, но у ПиС и у левых избиратели крайне легко переходят друг к другу. Что несвойственно для большинства демократий. Это позволяет предположить, что реальной идеологией этой части польских граждан является что-то вроде «католического социализма», представляющего экстравагантную смесь умеренного патернализма (если сделать исторический экскурс, то можно вспомнить, что в межвоенной Польше очень большое значение уделялось увеличению числа польских (принадлежащих этническим полякам) кооперативов) и традиционных католических ценностей.

Сейчас о кооперативах речь не идет, да и Польша превратилась в почти моноэтническую страну, но смесь традиции и патернализма и сейчас служит стержнем внутренней политии. Именно этим можно объяснить взлет братьев Качинских, ничем не примечательных ранее политиков. Однако, главные их достоинства – уважение к традиции, забота о «простом поляке» и незамешанность в коррупционных скандалах делают их похожими на среднего польского избирателя. Этим же объясняется и другое важное достижение ПиС. На прошлогодних выборах в Европарламент на позиции правоцентристов резко наступали крайне правые – Лига польских семей (ЛПС) и Польская Самооборона (сейчас Самооборона сохранила прошлогодний результата, примерно 11%). Год назад у ЛПС было 16%, у ПиС 12,6%. Сейчас 8 у ЛПС и почти 27 у ПиС. Таким образом, народность и консервативность ПиС смогли остановить наступление несистемных правых, которое внушало серьезные опасения. Если принять во внимание лозунги ЛПС и Самообороны о выходе из ЕС и прочее, то почти треть голосов, поданных за крайне правых, были бы серьезной угрозой для европейской Польши. Сейчас же, по итогам выборов 25 сентября, такой опасности больше нет. И это серьезная победа и ПиС и польского общества в целом.

С этим же связана и основная проблема послевыборного установления. Если год назад уверенно лидировала Гражданская платформа (24%), то сейчас с тем же результатом она оказалась второй. ГП уверенно лидировала большую часть избирательной кампании, ПиС вышел вперед только в самый последний момент. Все это свидетельствует о том, что за ПиС проголосовала значительная часть «электорального болота». Те, «кто разочаровался в левых и «ушел» от клерикального радикализма ЛПС». Если бы ГП вновь победила, то либералы возглавили бы умеренный и экономически вменяемый правоцентистский кабинет, который был бы хорошо встречен и в Европе, и в деловых кругах. Теперь же все по-другому, и правительство должен был возглавить кто-то из Качинских. И… именно они и испугались, испугались своей собственной уверенной победы.

Обе партии, победившие на выборах 25 сентября, вышли из знаменитой «Солидарности», и это их объединяет. С другой стороны, они вышли из «Солидарности», потому что противоречия между либералами и консерваторами внутри «профсоюза» стали непреодолимыми, и это их разъединяет. Если провести параллель в Россию, то Рагозин и Чубайс тоже вышли из одного и того же демократического движения 1989-1990 года. Кроме этого их ничего больше не объединяет.

Польские правые либералы (ГП) и правые консерваторы (ПиС) не доверяют друг другу. Кроме этого, партии категорически расходятся в таких проблемах как взгляды на управление экономикой, права граждан, права меньшинств и т.д. В подобной ситуации проводить совместный курс практически невозможно - это курс стояния на месте, без всякого движения вперед. Результатом предыдущей попытки объединенных правых управлять страной с 1996 по 2000 год стали 50% у левых. И именно этого опасался Лех Качинский, зная, тем более, о том, что отношение к нему у потенциальных партнеров, мягко говоря, не очень. И решился на такую серьезную жертву, и предложил на должность премьера одного из немногих в ПиС, кто, как считается, сможет сработаться с либералами. Тем более что президентом тоже станет либерал, это почти решенный вопрос.

Президентские в уме (9 октября)

Несмотря на то, что президент в Польше весьма ограничен в полномочиях и фактически страной не руководит, президентские выборы вызывают в обществе традиционно больший интерес, чем выборы парламентские. Это еще один типично восточноевропейский фактор. Политика предельно персонифицирована, а лидер страны – это не премьер (тем более, почти не известный в обществе, как в случае с Марцинкевичем), а президент. Квасьневский был именно таким лидером, вне связи и зависимости с его коммунистическим прошлым и социал-демократическим настоящим, и поляки это ценили. Теперь же фигур национального масштаба среди претендентов не было. С одним любопытным исключением.

Кандидатом от левых должен был стать маршал польского Сейма (экс-министр иностранных дел, экс-премьер (очень непродолжительное время) и ближайший политический союзник Квасьневского) Влодзимеж Цимошевич. Ситуация складывалась весьма интересно. Несмотря на крайне низкий рейтинг СЛД (по многим опросам за две недели до выборов он не превышал 6%) рейтинг Цимошевича уверенно превышал отметку в 20%. По данным социологических центров CBOS и PBS Цимошевич выходил во второй тур, по данным OBOP уверенно лидировал. Еще один пример того, как рейтинг партий и персоналий может отличаться. Цимошевич (в большей или меньшей степени) воспринимается поляками как национальный лидер. Основные контркандидаты Дональд Туск (ГП) и второй Качинский Ярослав (ПиС) таковыми не воспринимались, и вообще даже сейчас они не очень известны в стране. Значительная часть опрашиваемых вообще не могла их идентифицировать на начальном этапе избирательной кампании. На наш взгляд шансы Цимошевича на победу во втором туре были меньше 50%. Если бы он вышел во второй тур вместе с Туском (а по опросам это было значительно более вероятным, чем любой другой исход), то большинство избирателей Качинского проголосовало бы за Туска. Только, если бы Цимошевич вышел во второй тур с Качинским, у него были бы некоторые шансы на победу.

Однако тут произошло самое неожиданное. В печати появились сообщения о том, что декларация о доходах Цимошевича была неполной. Он не сообщил об имевшихся у него акциях и о доходах, полученных по ним. Разгорелось некоторое подобие коррупционного скандала, вследствие чего Цимошевич за три недели до выборов объявил о снятии своей кандидатуры. Интрига из президентских выборов исчезла. Результат стал известен заранее.

Президент Туск

После того, как Цимошевич снял кандидатуру, лидерство Туска стало неоспоримым. Избиратели левых, судя по данным опросов, предпочли более умеренного и более либерального Туска консерватору Ярославу Качинскому. По последним опросам, Туск находится на грани того, чтобы выиграть уже в первом туре. За него по разным опросам собираются проголосовать 49-51%. Если прогнозы точны, то президентом Польши впервые после крушения коммунистической системы станет человек с вполне либеральными европейскими взглядами. Избрание такого президента – это большой шаг страны по направлению к европейским ценностям. Выходец из Поморья давно в политике, однако, никогда не считался будущей политической звездой

Он шел к руководству страной медленно, но верно. К Туску очень хорошо относятся в Европе, и нет сомнений в том, что избрание Туска президентом облегчит новому польскому руководству диалог со всеми исключениями европейскими и евроатлантическими структурами. Туск абсолютный европеец во всем, начиная от прав человека и меньшинств и заканчивая экономическими реформами и продолжением европейской интеграции. Безусловно, что именно Туск, а не малоизвестный пока Марцинкевич станет для Европы главным политическим партнером в Польше.

С одной стороны это большой плюс для польских либералов, с другой может таить в себе проблему.

ГП и ПиС: сосуществование или партнерство

Таким образом, возникает сложная и не до конца просчитываемая ситуация. ПиС выиграл парламентские выборы и возглавит правительство. При этом ГП выиграл президентские выборы (у ПиС) и доминирует во мнении элит, как польской, так и международной. Безусловно, что ГП лучше подготовлен к управлению страной, чем ПиС. Вместе у ГП и ПиС 288 мест в Сейме из 450. При этом коалиция может рассчитывать и на голоса Польского Строництва Людова (ПСЛ) – 25 мест в Сейме. 288 (или даже 313) мест - это уверенное и стабильное большинство, которое позволяет правоцентристам уверенно руководить Сеймом и страной.

Опасность же состоит в том, что консерваторы вовсе не склонны проводить либеральную политику. По многим важнейшим для Польши вопросам, мнения консерваторов и либералов категорически не совпадают, и новому правительству все время придется искать компромиссы. Компромиссы сложные, и главное не всегда эффективные. Вполне может сложиться ситуация, когда курс нового правительства не будет удовлетворять ни одну из входящих в него партий. Если правительство правоцентристов не выдержит испытания временем, то альтернативы здесь только две. Либо крайне правый кабинет в составе ПиС, Самообороны и Лиги польских семей. Либо роспуск сейма и новые выборы. А это как раз то, чего бы хотелось избежать. Всем.