Люди, политика, экология, новейшая история, стихи и многое другое

 

 
МЕЖДУНАРОДНЫЙ ИНСТИТУТ ГУМАНИТАРНО-ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ

Структура
Персональные страницы

Новости
О Центре
Семинары
Библиотека

Хроники выборов в Восточной Европе
Украина
Северный Кавказ
Выборы в Молдове
Выпуски политического мониторинга
"Буденновск-98"
Еврейский мир

Публикации ИГПИ
Другие публикации

сайт агентства Панорама Экспертный сайт группы Панорама
сайт Института региональных социальных исследований р-ки Коми
Электоральная география . com - политика на карте ИГ МО РАПН Политическая регионалистика

<<< К основному разделу : Текущий раздел

 

Новое на сайте

Интервью с Владимиром Брутером. 25 сентября 2006 г.

Политический протест в Венгрии и национальный вопрос

 

Шварц: Можно ли было прогнозировать такие массовые выступления в Венгрии?

Брутер: Такие массовые выступления прогнозировать было нельзя, поскольку очень трудно было прогнозировать то, что распечатки разговоров внутренних совещаний будут опубликованы. Никогда неизвестно, что опубликует пресса относительно внутренних секретных переговоров той или другой партии. Поэтому то, что выступления будут после того, как переговоры были опубликованы, можно было предположить, а вот то, что они будут опубликованы, я бы прогнозировать не решился.

Шварц: Это нормальная реакция венгров?

Брутер: Это нормальная реакция для страны, в которой все-таки есть гражданское общество и где внутренняя кухня политиков не является безразличной для большинства, не является предметом только для внутреннего пользования.

Шварц: И чем это может кончиться: сойдет это на нет или выльется в какую-то революцию, типа Революции Роз.

Брутер: Эта революция уже получила название – революция Красных перцев. Это первое. Второе – я бы хотел обратить внимание, что перед латвийскими выборами, которые намечены на 7 октября, компромата на ведущих политиков также появилось в прессе немало. Тем не менее, никаких выступлений в Латвии не произошло. Это означает, что гражданское общество по-разному реагирует на политику в Латвии и в Венгрии. В Венгрии реакция на ситуацию, несмотря на некоторую виртуальную схожесть с украинской, имеет несколько иные корни. Та революционная толпа, которая требует отставки Дьюрченя, не требует власти. Она  в значительной степени (не считая твердого исторического ядра, включая оппозицию)  вообще протестует против внутренней кухни, против того, что политика решается за спиной людей. А что касается оппозиционной направленности, она присутствует. Причем даже не в лице Венгерского демократического форума, а неких маргиналов, которые называют себя «Новые правые», «Венгерские правые». Говоря просто, пытаются использовать революционные настроения для того, чтобы раскрутить свой партийный брэнд.

Что касается окончания – окончание планируется к первому октября, когда должны пройти муниципальные выборы в Венгрии. Оппозиция рассчитывает, что на волне недовольства социалистами она сможет повысить свой рейтинги победить на выборах, что даст ей моральное право требовать ухода нынешнего правительства социалистов. Но, с другой стороны, социалисты обладают очень устойчивым большинством в парламенте и можно представить, что новые выборы вовсе не обязательно будут иметь место. На основании чего социалисты должны идти на новые выборы тоже неясно, потому что даже самые массовые выступления, насчитывающие несколько десятков тысяч человек для социалистов в плане контроля над властью пока безвредны. Очевидно, что Дьюрчень достаточно контролирует ситуацию, чтобы не бояться революционного развития событий.

Шварц: А насколько эти социалисты действительно могут быть названы социалистами? Ведь Дьюрченя называют едва ли не самым богатым человеком Венгрии.

Брутер: Я считаю, что они вполне могут быть названы социалистами, что они наследуют социалистам, которые правили в социалистической Венгрии. Разумеется, не в плане отношения к Советскому Союзу, марксизму-ленинизму, но внутри Венгрии они наследуют левоориентированной традиции, ее еще можно назвать интернационалисткой традицией. Венгерское общественное мнение в значительной степени сложилось после 1918 года, когда Венгрия как государство утеряло больше половины своей исторической территории и больше половины населения. Венгерское национальное сознание очень националистично и склонно видеть в политике элемент защиты нации. И это в значительной степени оправдано. С точки зрения социалистов, Венгрия как государство сложилось в 1917 году и все, что не входит в его границы, это отдельная проблема, которую надо решать с учетом того, что венгры в соседних странах – это  меньшинство. Поэтому говорить о разнице политических традиций вполне можно. Дьюрчень успел побыть министром в советское время. Это способствовало тому, что он стал одним из самых богатых людей в Венгрии, но мы знаем Квасневского, который в схожей ситуации не стал самым богатым человеком в Польше. Дьюрчень очень предприимчивый и очень успешный политический менеджер. Говорить о том, что экономическая политика социалистов левая можно только в том смысле, в котором вообще можно говорить о чисто левой экономической политике внутри либеральной экономики. Конечно, экономическая политика социалистов очень сильно отличается от традиционно левого подхода. Она вполне либеральна, за исключением того, что она ставит своей задачей гарантировать социальный статус наименее успешным слоям общества, в отличие от правых, которые считают, что социальная политика не есть их прерогатива. Поэтому если мы говорим о разнице между венгерскими левыми и правыми, то она совершенно очевидна, она глубоко укоренена в обществе: основной круг поддержки социалистов – это города, основной круг поддержки правых – это село. Это традиция, это национальное достоинство, и в этом плане такой очевидный электоральный и политический разлом естественен, отвечает на запросы общества и можно говорить о том, что венгерские социалисты – это социалисты в традиционном европейском понимании этого слова на сегодняшний день.

Шварц: Эта волна возмущения – это выступления оппозиции политической или просто недовольство людей ложью независимо от их политических взглядов?

Брутер: Протест, безусловно, возглавляет оппозиция. Я думаю, что среди протестующих очень мало сторонников социалистической партии, которые к тому же могут сказать, что Дьюрчень на самом деле ничего плохого не говорил, он просто как бы благодаря неформальному общению позволил себе более откровенно высказаться на некоторые темы. То, что он говорил на внутренних совещаниях, не противоречит тому, что он делает. Он, скорее, достаточно цинично говорит о том, что при этом делает власть вообще.

Шварц: К вопросу о характере оппозиции. Если посмотреть на Грузию или Украину, то там оппозиция, пришедшая в конечном итоге к власти, носила с одной стороны националистический характер, а с другой стороны проамериканский.

Брутер: Я думаю, что говорить о большей или меньшей проамериканскости венгерских партий очень трудно.

Шварц: Но можно ли о ней вообще говорить?

Брутер: Позиция венгерских социалистов по отношению к НАТО и к ЕС более чем стабильна. Венгрия является одной из наиболее устойчивых стран – новых членов ЕС, с достаточно динамичной экономикой и говорить о том, что в Венгрии есть какие-то проблемы по поводу отношения с Западом, нельзя. Возможно, что венгерские правые традиционно несколько лучше находят язык с США, но это такие мелочи, на которые вряд ли можно обращать внимание, если говорить о сути дела вообще.

Шварц: Просто отношения с Америкой часто бывают элементом предвыборной программы даже в таких стабильных странах, как Германия.

Брутер: Я думаю, что в Венгрии этого практически нет. В Венгрии традиционно в основе предвыборной кампании лежат два момента: национальная идея как исторический факт и экономическая политика, и в этом отношении социалисты и правые очень разнятся, а в том, что касается США, у них нет особых разногласий. Россия и вообще бывший СССР как фактор в венгерской внешней политике практически не присутствуют. Экономические отношения не носят настолько важный и стратегический характер для такой небольшой страны как Венгрия. Наряду с Чехией она наиболее успешно сейчас интегрировалась в Европу. Она и была интегрирована в Европу еще в социалистическое время.

Шварц: Но националистический элемент все-таки присутствует?

Брутер: Конечно. Этот элемент в Венгрии один из самых серьезных во всей Восточной и Центральной Европе. Это устойчивый национализм страны, расколотой вопреки воле значительной части населения. Значительная историческая часть территории Венгрии находится в составе Румынии, Сербии, Украины, Словакии, Австрии. И они рассматривают это как историческое поражение, которое имеет место на сегодняшний день.

Шварц: Т.е. сейчас идет протест со стороны мадьярской части общества?

Брутер: Безусловно. Против свободной, внеэтнической. И для мадьярской части населения Дьюрчень ассоциируется с идеями, которые не носят мадьярский характер.


Уважаемые читатели! Мы просим вас найти пару минут и оставить ваш отзыв о прочитанном материале или о веб-проекте в целом на специальной страничке в ЖЖ. Там же вы сможете поучаствовать в дискуссии с другими посетителями. Мы будем очень благодарны за вашу помощь в развитии портала!

 

Все права принадлежат Международному институту гуманитарно-политических исследований, если не указан другой правообладаетель