Владимир Брутер. 18 октября 2006 г.
Выборы в Латвии.
Русская рокировка
Главным сюрпризом выборов в Сейм Латвии, происходивших 7-го октября стал высокий результат Центра согласия (ЦС) и неудача (всего 6%) объединения «За права человека в Единой Латвии» («За ПЧЕЛ»). Еще за две недели до выборов рейтинг «пчел» более чем в 2 раза превышал рейтинг ЦС. Тем более драматичной и малообъяснимой кажется рокировка, прошедшая в день голосования. Все остальное прошло без сюрпризов. Все 7 партий, рассчитывавшие на преодоление 5% барьера в сейм прошли, все остальные (как и предполагалось) остались за бортом реальной политики.
Несколько событий на этих выборах произошло впервые.
- впервые выборы проводились после того, как Латвия стала членом ЕС. Однако на итог голосования это не оказало серьезного влияния.
- впервые с 1995 года правящая коалиция смогла победить на выборах и впервые же на выборах победила партия, которая уже делала это раньше (Народная партия (НП) побеждала в 1998 году).
- впервые с 1995 года победитель на выборах (НП) не набрал даже 20% голосов. Очевидно, что это один из самых низких в Европе показателей для партии, побеждающей на выборах.
- впервые (опять-таки с 1995 года) на выборах не было единого русского списка, что явилось, с одной стороны, следствием существенных противоречий между ЦС и «пчелами» (в дальнейшем «пчелами» мы будем называть нынешний формат партии, а «За Пчел» единый блок, существовавший до 2003 года). С другой в этом более не было необходимости. Очевидно, что постоянно растущий русский электорат Латвии делал риск непрохождения в сейм несущественным и для ЦС, и «пчел». В качестве «спойлера» для русских выступал блок “Dzimtene” (Родина). Впрочем, сама «Родина», успешно выступившая на местных выборах в Риге, спойлером себя не считала. А ее невысокий рейтинг не должен был составить проблем для конкурентов.
7 ОКТЯБРЯ
Самое неожиданное началось прямо с утра. Утренний блок новостей «Евроньюс» не удосужился даже напомнить о том, что в одной из стран ЕС (которому и принадлежит канал) проходят всеобщие выборы. Не было сюжета о выборах в Латвии и в понедельник. При этом местные выборы во фламандском регионе Бельгии, где националисты все-таки проиграли, и в Бордо, где проворовавшийся несколько лет назад экс-премьер Ален Жюппе все-таки выиграл, заняли большую часть новостного блока. Только в утреннем блоке в воскресенье (когда «Евроньюс» имеет самую маленькую аудиторию) о выборах в Латвии прошла маленькая информация без видеоряда.
То, что в Европе Латвия никому не интересна, вовсе не неожиданность. Тема новых стран ЕС (кроме Польши, Чехии и Венгрии) вообще в Старой Европе кажется сейчас малозначительной, и Латвия находится на самой периферии общественного мнения во Франции и Германии. Но все-таки произошедшие превзошло ожидания. Никакой политкорректности, никакого участия по отношению к новому партнеру. Еще раз подтвердим, вступление в ЕС не означает интеграцию. Создание Большой Европы не означает, что принципиальные решения будут приниматься консенсусом и в интересах все 25 стран. У каждого своя роль и «Евроньюс» только еще раз подтвердил старую истину о том, что родственники могут быть и близкими, и далекими. Формально при этом – все одинаковы.
В остальном неожиданностей оказалось немного. Уже с апреля – мая НП уверенно увеличивала свой рейтинг и к лету вышла в лидеры, опередив Новое время (НВ), Союз Зеленых и Крестьян (СЗК) и собственно «пчел», который еще в мае-июне уверенно находился на втором месте.
Второе место СЗК и связано и не связано с незримым (он так и не вошел в предвыборный список) присутствием в блоке Айвара Лембергса многолетнего мэра Вентспилса и, пожалуй, наиболее рейтингового (в личном качестве) политика Латвии. Лембергс на которого после начала избирательной обрушились обвинения в коррупции, датированные… началом 90-х, решил подстраховаться и в самое пекло не полез. Скорее всего, он поступил правильно. Нынешние выборы не последние в его сверхдлинной политической карьере, начавшейся еще в 70-годы, и теперь он спокойно может ждать более подходящего шанса.
«Новое время» после серии внутренних скандалов и ставших общественным достоянием внутренних «бесед» между членами партии, посвященным проблемам финансирования, была обречена на то, чтобы не выиграть. Самая „неподкупная” партия оказалась сделанной из того же теста, что и все остальные, находившееся при власти, и ее рейтинг постепенно, но постоянно стал снижаться.
Одним из последних (по времени, но не по влиянию) штрихов стал скандал в самоуправлении Юрмалы, одного из тех мест в Латвии, где реально делаются реальные деньги. После местных выборов 2005 мэром Юрмалы стала представитель НВ Инесса Айзстрауте. Причем главным обвинением в адрес бывшего мэра Юрия Хлевицкиса (Первая партия) была именно коррупция. В результате Айзстрауте обыграла Хлевицкиса с перевесом всего в 1 голос (8-7). К сему были приложены (как это постоянно происходит в Латвии в последнее время) распечатки бесед и телефонных переговоров, где различные известные в Латвии люди пытались обеспечить для Хлевицкиса 8-ой решающий голос.
В результате Хлевицкис и спонсоры ПП угодили под следствие, а НВ подтвердило свой статус главного борца с коррупцией в Латвии. Однако, не прошло и года, как уже сама Айзстрауте решительно поссорилась с собственной партией и была (сотоварищи) из нее исключена. Ссора произошла вокруг того же, что и все остальные ссоры в Юрмале, вокруг выделения земли под застройку для коммерческих проектов. Дальше, однако, было еще интереснее. После фактического разрыва с НВ, коалиция, во главе которой находилась Айзстрауте, рассыпалась, и кресло начало стремительно из под нее уезжать. Голосование за отставку действующего мэра стало почти решенным вопросам, и тут в НВ поняли, что кандидатура нового мэра устраивает их еще меньше. В результате НВ сделала все возможное, чтобы Айзстрауте осталась, но было уже поздно. Новым мэром Юрмалы стал представитель Юрмальской городской партии Раймонд Мункевиц, а НВ потерпело чувствительное, хотя и локальное поражение. После этого (а случай в Юрмале далеко не единственный, хотя и показательный) НВ перестала быть фаворитом выборов. В конечном итоге на стороне НВ осталась наиболее успешная, наиболее прозападная часть латышского общества, но для победы на выборах этого оказалось недостаточно. Победа в Юрмале, 2-ое (после ЦС) место в Риге – это все, что НВ может записать себе в актив. Представители ныне правящей коалиции с явным раздражением вспоминают о времени, когда НВ входила в правительство. На практике это означает, что ближайшее время партии придется провести в оппозиции.
Блок Первой партии и Латвийского пути (ПП-ЛП, ЛП – это первая партии власти в независимой Латвии) в коалиции с НП и СЗК были и очевидно останутся младшим партнером. ПП-ЛП – это единственная из латышских партий, прошедших в Сейм, которая смогла получить существенную поддержку со стороны русского населения, прежде всего в Даугавпилсе. Действительно ПП-ЛП потратило много сил и времени на то, чтобы сформулировать обращение к нелатышскому избирателю, прежде всего, умеренно или конформистски настроенному. Еще летом один из лидеров ПП Айнарс Шлесерс (по совместительству в то время министр транспорта и один из самых богатых людей в Латвии) оплатил трансляцию на 1-ом Балтийском канале (местный вариант российского 1-го канала) всех матчей Кубка Мира по футболу. Естественно на русском языке, естественно из этого был сделан прекрасный ПР- повод. И надо сказать, что усилия ПП не прошли даром. Особый успех ждал ПП-ЛП в Даугавпилсе и районе, где мэром является представитель ЛП Рита Строде, зарекомендовавшая себя как деятельный и достаточно успешный человек.
В то же время за пределами Латгалии ПП-ЛП получила совсем немного русских голосов, да и общий результат в 10%, не превзошел ожиданий. В право-консервативной коалиции ПП-ЛП вновь суждено исполнять роль медиатора с русскими латвийцами и «успокоителя» общественного мнения. До сих пор «священники» с этим справлялись, а это основная оценка для политической партии, входящей в правительство.
Таким образом, правящая коалиция увеличила свое парламентское представительство с 47 до 51 мест, и теперь может самостоятельно сформировать правительство. Впрочем, представители НП, СЗК и ПП-ЛП хотели бы, чтобы коалиция была более устойчивой, и обсуждает вопрос о приглашении в большинство националистов из ТБ/ДННЛ (в первую очередь) или даже НВ (в самом крайнем случае). По мнению старо-нового большинства 8 депутатов из радикальной ТБ/ДННЛ несильно испортят имидж действующей в Латвии власти, тем более что сторонники «латышской Латвии» и «добровольно-принудительной репатриации русских» обещают себя вести хорошо. Впрочем вопрос о расширении коалиции остается открытым. Чем больше ТБ/ДННЛ захочет, тем меньше вероятность, что ее возьмут.
Еще дальше пошел экс-премьер, создатель НП, а ныне простой ее член и просто очень состоятельный бизнесмен Андрис Шкеле. Сразу после выборов он сказал, что было бы правильно «взять в коалицию кого-то из русских», очевидно не имея в виду «пчел». Правда, тут же добавил, что это «было бы возможно только в случае окончательного размежевания ПНС (как партии – основы ЦС) с СП, возглавляемой Альфредом Рубиксом. Ему сразу же возразили с двух сторон. Правые резко отвергли возможность сотрудничества с «как бы левым ЦС, который не разделяет их программу». Слева напомнили о том, что после правительственного кризиса 2003 года, такие условия уже выставлялись тогдашнему руководителю ПНС Янису Юркансу. Юрканс согласился и из-за этого большой «За ПЧЕЛ» распался на множество частей. Однако даже самые умеренные никаких предложений о вхождении в правительство не получили, не получат они их и сейчас.
Вообще, впечатление о том, что власть в Латвии (пока) для латышей по итогам выборов только усиливается. Что происходит на «русском» фланге латвийской политики латышей интересует мало. Пока именно «латышскость» (это из программы НП) является консенсусом для правящей элиты, а не «какие-то» экономические проблемы, проблемы неграждан и общества в целом. Пока это будет возможно, никаких изменений не произойдет. «Латышский» блок в сейме будет видоизменяться, возможно, выталкивать в оппозицию «несистемных» молодых людей из НВ. Но все это не помешает им пригласить НВ обратно, если в этом будет необходимость, и НВ с легкостью согласиться, несмотря на вылитые, отснятые и прослушанные тонны и километры компромата.
Поэтому, все, что происходит у «русских», никого, кроме самих «русских» не интересует и интересовать не будет. И от этого «русский вопрос» становится только более важным. Именно здесь в «этнической оппозиции» решается то, каким будет будущее Латвии.
«Русский вопрос»
Сначала немного цифр для того, чтобы представить общие параметры «русской» политики в Латвии. На выборах в Сейм 2002 года единый «За Пчел» получил 19% голосов и 25 мандатов, еще 0,5% и естественно ни одного мандата получила маленькая Русская партия (сейчас вошла в блок «Родина»). Таким образом, всего было получено 19,5% голосов. Сейчас Центр согласия (ЦС), сами «пчелы» (без блока) и «Родина» набрали 22,54% голосов и… только 23 мандата. Весьма странная арифметика имеет своей причиной 2 совершенно несвязанных между собой факта.
Во-первых, «Родина» в парламент не прошла и полученные ею 2% (это 2 или 3 мандата) ушли «в песок». Если бы они не были потеряны, то мандатов у «русских» оказалось бы 25 или 26.
Во-вторых, процент потерянных (их еще называют незначащами) голосов у латышских партий существенно снизился. Только социал-демократы набрали сколько-то голосов, все остальные принципиально фаворитам не угрожали. То есть в 2002 единый «За Пчел» получил очень высокий бонус за счет своей консолидированности, с одной стороны, и высокого процента незначащих голосов у латышских партий, с другой. Сейчас ситуация поменялась с точностью до наоборот, и бонус ушел к победившей НП. Это, конечно, неслучайное, но стечение обстоятельств. Потеря двух мандатов не является плюсом ни для русской политики, ни для русских политиков Латвии. Рискнем, однако, предположить, что если бы мандатов оказалось не 22, а 27 или даже 30, то это ничего бы принципиально не изменило. В правительство русских все равно никто бы не пригласил, а латышские партии в очередной раз сплотились бы перед собою же придуманной угрозой. Пока даже при 30 мандатах у русских, 4 латышские партии из 5, прошедших в парламент, набирают большинство в 51 голос.
Гораздо важнее, что больше стало русских голосов. Причем рост составил более 3,5% в сравнении 19,5% 4 года назад. Это очень существенный рост, почти 20% от предыдущего результата. Причем, предварительные расчеты показывают, что сейчас за другие партии (в первую очередь это блок ПП-ЛП (в Даугавпилсе) и немного СЗК (в Вентспилсе) и ЛСДРП (тоже в Даугавпилсе)) русских проголосовала значительно (почти на 5%) больше, чем 4 года назад. И в первую очередь речь идет о выборах в Латгалии, и в первую очередь в крупнейшем городе Латгалии – Даугавпилсе. При этом именно в Латгалии зафиксирована сама низкая активность избирателей – меньше 60%. За 4 года активность латгальцев снизилась больше, чем на 10% (66,65% и 54,25%). На наш взгляд этот факт имеет очень большое значение для точного понимания русской политики в Латвии.
В Риге результаты русских партий растут очень быстро. На выборах в городскую думу в 2001 году «За Пчел», Русская партия и Партия народного благосостояния вместе набрали 26,2% голосов и 16 мандатов из 60. В 2002 году на выборах в Сейм все еще единый «За Пчел» набрал 30,4% и еще 0,4% Русская партия (всего 30,8). В 2005 «пчелы» (уже сами), Новый центр (Сергея Долгополова), ПНС (набрал 4,5% и мандатов не получил, что в конечном итоге определило большинство у правых) и «Родина» набрали 36% и 22 мандата. Сейчас голосов оказалось уже 37,6%. По расчетам среди голосующих в Риге русские уже сейчас поставляют почти 50%, за 5 лет их количество выросло на 10% или даже чуть-чуть больше.
Сразу оговоримся, под русскими мы в данном случае понимаем тех, кто попадает под статистическую модель поведения русского избирателя в Риге. Не больше, но и не меньше. Делать выводы относительно паспортных данных, приоритетного языка общения и т.д. нельзя, но в то же время, именно во время тайного голосования избиратель более чем когда-либо предоставлен самому себе. И именно здесь самый точный учет идентичностей, ориентаций и предпочтений. Поэтому рискнем предположить, что уже на выборах в Городскую думу 2009 года, русские будут составлять большинство избирателей в Риге. Причем вне зависимости от того, разрешат ли негражданам голосовать на муниципальных выборах. Скорее даже наоборот, большое число впервые голосующих неграждан может позволить правящему латышскому блоку некоторым образом «смешать» карты традиционным русским партиям. Как это, например, произошло в Эстонии, где главным получателем голосов неграждан стала Партия Центра. При любом варианте развития событий уже через несколько лет авансцена латвийской политики претерпит серьезные изменения, и русский фактор станет не просто основным, а даже решающим.
По Латвии в целом все то же, но совсем не так же. Если сравнить между собой результаты в Риге и Юрмале, в Даугавпилсе и Резекне, которые по определению должны коррелировать друг с другом, то получается ровно наполовину. Результаты русских партий в Юрмале растут параллельно с тем, как растут результаты в Риге. На выборах в Сейм в 2002 в Риге было 30,8 в Юрмале 23,9%. На местных в 2005 35% и 20,5% соответственно (некоторое падение объяснятся наличием большого количества городских партий, которые, в целом, носят внеэтнический характер). Сейчас 37,6% и 28,5%. В обоих случаях рост в пределах 20% от предыдущего результата, в Риге чуть больше, что естественно. Совсем другая закономерность в Латгалии. В Даугавпилсе, где русских больше 90% в 2002 было 48,7%, а в 2006 около 53%. В Резекне, где голосующих русских никак не больше двух третей, в 2002 было 55%, а в 2006 57,2%. Несовпадения очевидны.
Во-первых, нет корреляции между русскими избирателями и русскими голосами. То есть корреляция есть, но отрицательная, что абсурдно.
Во-вторых, рост голосов значительно меньше, чем в Риге, Юрмале или Елгаве. Это можно было бы объяснить тем (и это соответствует действительности), что в Латгалии значительно меньше неграждан, но (опять-таки) в Даугавпилсе и Резекне неграждан примерно одинаково, а процент голосов, поданных за русские списки, вырос совершенно по-разному. И здесь в самое время обратиться к феномену даугавпилсской политики. На наш взгляд, это позволяет глубже понять некоторые закономерности всей «русской» политики в Латвии и, в том числе, причины «рокировки», произошедшей на русском политическом фланге.
Даугавпилс
С 1991 года основная политическая борьба в городе происходила между тремя основными политико-экономическими группами.
1. Алексей Видавский, руководивший городом еще в советское время, создал Даугавпилсскую городскую партию, которая примыкала к ПНС, а теперь к ЦС. До 2001 года Видавский возглавлял город, однако относительное поражение на местных выборах и депрессивное состояние городской экономики вынудили его уйти.
2. На смену Видавскому пришел Рихард Эйгимс, руководитель партии «Latgales Gaisma», которую можно назвать Латгальской латвийской партией. Эйгимс выиграл выборы 2001 года на волне критики по отношению к действующему мэру. Главным элементом программы «Latgales Gaisma» был тезис о том, что с Ригой надо договариваться, а не противопоставлять ей себя. Эйгимс, однако, недолго (и не очень удачно) пребывал в должности мэра. С Ригой не договорился, городское хозяйство не наладил. Тем не менее, не выборах в сейм по Даугавпилсу «Latgales Gaisma» получила в 2002 году 25,3% голосов. Феноменальный результат, который не имел никакого значения, так как партия не попала и не имела ни единого шанса попасть в парламент.
После этого в городе произошла очередная «революция местного масштаба» и большинством голосов Эйгимс был смещен.
«Latgales Gaisma» еще проявила себя на местных выборах 2005 года, где набрала по городу больше 30% голосов, но проиграла. После этого Эйгимс вступил в блок с ЛСДРП, но успеха это не принесло. На выборах в сейм социал-демократы взяли в Даугавпилсе меньше 9% и опять не попали в сейм.
3. На посту мэра Эйгимса сменила Рита Строде, бывшая до этого заместителем у Видавского и представляющая ЛП. ЛП и городская партия постоянно составляли блок на выборах в городе, что позволяло обеспечить некую стабильность. ЛП (бессменно находившаяся в правительстве с 1993 по 2002) не допускала русских к руководству страной, но вполне спокойно относилась к тому, что они руководят Даугавпилсом. Собственно уход Видавского совпал по времени с уходом ЛП в политическое забытье.
У Строде получилось гораздо лучше, чем у Эйгимса (Видавский к этому времени был уже депутатом сейма и возвращаться на город не собирался) и новая глава города и ЛП стали в городе весьма популярны. На выборах в городскую думу в 2005 блок ЛП и городской партии побеждают. Сейчас уже блок ПП и ЛП получают в городе больше 25%, и это становится сенсацией. Можно предположить, что это какая-то особая часть городского электората, которая раньше голосовала за «Latgales Gaisma», а теперь за ПП – ЛП (как за самые приемлемые латышские партии, тем более что результат совпал до 1%). Но нет, предварительный анализ показывает, что переток голосов, конечно, есть, но небольшой, и не он определил столь впечатляющий успех латышской партии (хотя и умеренной) в почти полностью русском городе.
Причины, на наш взгляд, глубже
1. История русских в Даугавпилсе и в Риге совершенно неодинакова. В Даугавпилсе это русские староверы, к которым постепенно добавлялись обрусевшие латгалы, поляки и белорусы из соседних сил и приехавшие после войны «советские» русские и не только русские. Результатом стала довольно однородная общность, говорящая по-русски, но в которой очень значительным остается «несоветская» компонента, основу которой составляет старообрядческая община.
В Риге русские это типично советский коктейль (или сплав), нанизанный на историческое нелатышское население столицы Латвии (в первую очередь русско-еврейское). Следует вспомнить, что еще в конце 50-ых в Риге было не более 30% нелатышей, а уже через 30 лет почти 70%. В результате сложилась довольно сложная, но внутренне в целом единая общность. Рижские русские привыкли (и где-то им даже нравится) что это не Россия, а почти всамделишний запад. С другой стороны они ощущают себя на «последнем рубеже сопротивления».
При этом следует оговориться, что в полной мере русская община Латвии еще не могла сложиться. В советское время в этом не было необходимости, да и государство никак не поощряло русский национализм (община всегда содержит элементы национализма), в 1991 года русские оказались по обе стороны закона о гражданстве, и опять оказались разделены. Для возникновения полноценной русской политической общины в Латвии необходим факт положительной (в смысле результативной) мобилизации. Пока в качестве такого фактора (но не конца) выступили только акции протеста в связи с реформой русских школ. Это послужило существенным элементом мобилизации русских, однако, ввиду того, что акции протеста не принесли желаемого результата, эффект оказался неполным.
Таким образом, русские Даугавпилса и Риги могут составить единую политическую общину, а могут и не составить. Это вопрос времени и положительных примеров. Сейчас же ее нет, и как следствие различное понимание интересов. Ситуация в городах тоже заметно различается. В Даугавпилсе нет этнического разлома, но нет экономического кризиса. Уже в Резекне ситуация совершенно другая. Там есть этнический кливедж, и поэтому характер голосования гораздо больше похож на «далекую» Ригу, чем на «близкий» Даугавпилс. Отсюда и отличия в голосовании у двух очень похожих латгальских городов.
2. В отличие от Резекне, где не было крупной «союзной» промышленности, в Даугавпилсе ее было много. После того, как она фактически исчезла, столица Латгалии стала центром экономической депрессии в Латвии. В результате среди горожан утвердилась мысль, что без сотрудничества с Ригой никаких перемен к лучшему не будет. Более того, вмешательство Риги это, своего рода, защита от криминальных разборок первой половины 90-х. При этом никакой «латышефобии» в городе нет. Староверы уже имеют опыт проживания в независимой Латвии. Нельзя сказать, что опыт во всем удачный, но они (в значительной мере) считают именно Латвию, а не Советский Союз своей родиной.
К этому добавляется и то, что двинцы полагают, что их опыт и знания вполне применимы в нынешней Латвии. В отличие от рижан, которых в течение 10 лет «вычищали» из госструктур по этническому признаку, в Даугавпилсе ничего подобного (по крайней мере, в схожем объеме) не наблюдалось. В результате в городе сложилось то, что можно назвать «элементами новой лояльности к латвийскому государству».
Подытоживая, единая русская община в Латвии может сложиться, а может и не сложиться. Это зависит, в первую очередь от того, какими будут успехи русской политики и русской общественной мысли. Вполне вероятны «эстонский» или «молдавский» варианты. Мы использовали данные аналогии, поскольку и Эстония и Молдова схожи с Латвией по количеству населения и по базовому проценту нетитульных.
В Эстонии и Молдове за последние 10 лет произошла постепенная, но, скорее всего, необратимая политическая десубъективизация русской общины, одновременно с политическим «сплавом» значительной части русских (до 75%) с одной из политических партий. Партия Центра в Эстонии и компартия в Молдове. При этом партии, созданные как русские в Эстонии полностью потеряли перспективу, хотя и остались русскими. Аналогичные партии в Молдове имеют определенную перспективу, но, в значительной мере, уже сейчас вынуждены отказываться от какого-либо этнического мессажа, и становятся «обычными» молдавскими партиями. Следует отдельно отметить, что ни центристы в Эстонии, ни коммунисты в Молдове проблемами русскоязычных вовсе не озабочены. Для них это не более чем удачная политическая позиция. Во всяком случае, они (партии) предпочитают как можно реже по этому поводу высказываться, считая, что это может только повредить. Для русских в Эстонии и Молдове – это очевидно (на их взгляд) меньшее из зол. Меньшее, потому что остальные еще «хуже», а свои не имеют ни малейших перспектив.
Именно здесь расположены основные различия между «пчелами» и ЦС. Несмотря на то, что у обеих партий один и тот же избиратель, и очень схожая позиция по ключевым вопросам политической действительности (безгражданство, русский язык, отношения с Россией), расхождения (которые в нюансах) очень существенны.
Фактически «пчелы» выступают за то, чтобы остаться русской партией. ЦС за то, чтобы стать «нормальной» латвийской левоцентристской партией, за которую русские голосуют не потому, что она «русская», а потому, что она «в том числе решает и их вопросы».
Рокировка
На моей памяти подобный (по объему) переток голосов за несколько недель происходит впервые. Еще за три недели до выборов по данным «Latvijas fakti» рейтинг «пчел» был чуть меньше 10%, а ЦС чуть более 5% (без учета неопределившихся и тех, кто в голосовании участвовать не собирался). За несколько дней до выборов (опять-таки по данным «Latvijas fakti») рейтинги почти сравнялись – 9,4% у «пчел», 8,9% у ЦС. При пересчете на электоральные цифры это примерно 11,5% и 11% соответственно. На практике почти столько же в сумме и получилось (20,3% и еще 2 ушли «Родине», у которой в опросах было совсем мало), но распределились они совсем не поровну, как это было в опросе. Понять, как за такой небольшой промежуток времени рейтинги могут столь драматично измениться, практически невозможно. Этого не фиксирует ни экзит-полл, ни любые другие аналоговые исследования.
Попробуем разобраться
После 7 октября стороны затеяли активную дискуссию по поводу того, что произошло в день голосования, и активно высказывались по поводу неожиданного или даже сенсационного результата. Можно добавить, что в принципе выборы среди русских Латвии (с научной точки зрения, разумеется) вообще можно рассматривать отдельно от голосования латышей. И тогда, столь существенный переток голосов (притом, что в целом социологи правильно назвали процент голосов, который получат русские, а значит, речь не идет о «свободных», то есть неопределившихся к моменту опроса голосах, а именно о переходе голосов от «пчел» к ЦС) вообще тянет не мировой рекорд. При этом нет никаких сомнений, что о фальсификациях или других нерегулярностях речь не идет. Все было максимально прозрачно и в соответствии с законом.
ЦС (на правах победителя) ограничивается корректными заявлениями о том, что это «победа конструктивизма, а люди устали от радикалов», что за них «проголосовало определенное количество латышей», и что всему причиной позитивный подход со стороны ЦС и новые люди.
Проигравшие «пчелы» гораздо более агрессивны и обвиняют в ЦС в некорректном ведении избирательной кампании. По их мнению, слишком неравными (в пользу ЦС) были финансовые возможности, а 1-ый Балтийский канал проводил откровенную агитацию против «пчел». Вершиной этой кампании стало выступлении на канале за 3 дня голосования одного из руководителей (в прошлом) штаба по защите русских школ Александра Казакова, гражданина РФ, высланного из Латвии и проживающего в Москве. В своем выступлении Казаков обвинил «пчел» в расколе русского движения Латвии и во многих других тяжелых грехах.
На наш взгляд, позиция обеих сторон не выдерживает критики.
1. Возможно, конструктивность и мягкость ЦС оценили русские избиратели, но точно не оценили латышские, которым столкновения внутри «русского политического лагеря», по меньшей мере, безразличны.
По предварительным расчетам (всюду кроме Резекне и района) количество латышей, проголосовавших за «пчел» и ЦС крайне невелико и почти не превышает погрешность метода. В Резекне, где довольно популярный экс-мэр Янис Тутин (этнический латыш) был отстранен от власти с помощью «пчел», несколько иная ситуация. ЦС здесь получил какое-то количество латышских голосов (причем немного, не более 10-15%), но с учетом того, что в Резекне и районе проживает меньше 2% голосовавших, то на общие результаты это почти не повлияло.
Более того, чуть больше латышей в Риге голосовали скорее за «пчел». Но в любом случае это не более 1-2% латышей, что никак не определяет результаты голосования. Что касается латышского сельского населения в Курземе и Земгале, то там и рейтинг «пчел» и ЦС явственно стремится к 0. Таким образом, за ЦС голосовали русские. Причем в процентном отношении больше тех, кто проживает в более неблагополучных районах. Так в центре Риги (где русских меньше всего, а те, которые есть, наиболее благополучны) разница в голосах между ЦС и «пчелами» оказалась двукратной (11,7% и 5,8% соответственно). В наиболее неблагополучных Задвинье (Курземский р-н) и «маскачке» (Латгальское предместье) ЦС набирал уже в 2,5 раза голосов больше. Примерно такое же соотношение и в Даугавпилсе. В то же время в наиболее благополучной Юрмале соотношение уже всего 1,7.
Таким образом, за ЦС голосовали русские, причем среди них существенно больше тех, кого можно назвать менее благополучными. Очевидно, что причина здесь не в конструктивности и не отказе от радикальных высказываний, а в чем-то другом.
2. В то, что во всем виноват 1-ый Балтийский можно поспорить. Притом, что само по себе появление на экране Александра Казакова выглядит, мягко говоря, странно. Когда гражданин другого государства, живущий за пределами страны, в которой проходят выборы, прямо вмешивается в ход избирательной кампании, это более чем прецедент. Можно только представить себе, что было бы, если бы объектом высказываний виртуального казакова, стал бы кто-то из правящих латышских партий. Такое впечатление, что не сносить в этом случае 1-ому Балтийскому головы. А так все прошло на редкость спокойно, а значит правящие ничего против «наезда» на нелюбимых «пчел» не имели. Даже если он и не соответствует предвыборным правилам и процедурам.
И, тем не менее, предположим, что выступление Казакова и 1-ый Балтийский в целом не стали главной причиной поражения «пчел». Роль свою это сыграло, но не более.
Во-первых, к тому времени, когда выступал Казаков, рейтинг ЦС уже пошел резко вверх. Следовательно, выступление Казакова могло стать катализатором, но никак не являлось причиной.
Во-вторых, «пчелы» тоже располагали достаточно тиражными и популярными СМИ, которые не молчали всю избирательную кампанию. Нельзя сказать, что обвинения в адрес «пчел» оставались без ответа. Тем более что события, относительно которых высказывал свое мнение Казаков, произошли уже достаточно давно, и у большинства избирателей уже сложилось по ним мнение. Еще одна реминисценция не в состоянии поменять сложившуюся за несколько лет позицию. Тем более что эта позиция уже была подтверждена несколькими избирательными компаниями, а 1-ый Балтийский и ранее не был замечен в излишней объективности и равноудаленности.
Очевидно, что причины произошедшего и шире и глубже. Не претендуя на законченность и осознавая, что проблема требует отдельного исследования, выскажем личное, в чем-то предварительное мнение.
1. Русский электорат недостаточно субъектен и вообще не склонен к самоорганизации. В том числе и в РФ, и тем более за ее пределами. Он слишком уважает «вертикальные» построения и не любит «горизонтальной» самоорганизации. Если взять русские политические силы по всему «периметру» от Румынии и до Эстонии, то электоральные результаты русских отчетливо идут на спад. Спад заметный и повсеместный. В Москве по этому поводу говорят, что это нормально, и что в РФ не заинтересованы в существовании этнических русских партий за рубежом. Подобная постановка вопроса возможна. Однако только в том случае, если вообще политика в данной конкретной стране носит внеэтнический характер, если русские имеют альтернативные (русским партиям) каналы для попадания во власть и решения «своих» вопросов. Тогда действительно русские партии не нужны. Но ни Латвия, ни Эстония, ни… (перечислять можно долго) под это критерий не подходят.
Если бы со стороны латышских партий шел мессаж, что «радикалам из «За пчел» заказан путь во власть, а умеренным из ЦС обеспечены посты в правительстве», то голосование за ЦС было бы оправданным и прагматичным. Однако, ситуация совершенно обратная, и об этом все прекрасно знают. ЦС интересует правящую коалицию только как бесплатный источник дополнительных голосов в сложных ситуациях, а за это «согласистов» никто не будет особенно обижать. В то же время Москва (а использование 1-го Балтийского + интервью Казакова без Москвы невозможны) сделала прямую ставку на ЦС. Почему?
2. Отбрасывая некоторые персонифицированные детали, назовем главную причину. Москва не заинтересована, более того, она категорически против, чтобы «по периметру» происходила самоорганизация русских на автономной основе. А именно так видят свою цель «пчелы» (в частности создание Европейского Русского Альянса), и именно это в «пчелах» не нравится в России.
Именно это в течение всей предвыборной кампании (в переносном смысле 25-ым кадром) транслировал 1-ый Балтийский, и именно это нашло отклик среди русских избирателей. Не могло не найти. В самом деле, этнические партии меньшинств невозможны без четкой увязки с исторической родиной. В определенном смысле партия меньшинства это даже не партия одной задачи (традиционный политологический термин), а партия идеи-фантома. Избиратель, голосующий за этническую партию, обреченную оставаться вне зоны принятия решений, отказывается от того, чтобы повлиять на свои конкретные проблемы ради чего-то большего, но реально недостижимого. Очевидно, что если РФ не хочет «пчел» (или, по крайней мере, 1-ый Балтийский убедил избирателей в том, что РФ их не хочет), то никаких «пчел» не будет. Тем более что русские избиратели Латвии … тоже никаких «пчел» не хотят. Они (русские Латвии, а также всех остальных стран, где проживает историческая русская диаспора) вовсе не хотят самоорганизовываться и решать свои проблемы. Они хотят, чтобы пришел добрый латыш (эстонец и т.д.) и решил все проблемы без их участия. Или чтобы обо всем договорилась Россия. Сама. Без их участия и за их спиной.
Вряд ли люди из ЦС и их российские партнеры рассчитывали на подобный эффект. Скорее всего, такого далекого расчета просто не было. Но в результате тактика избирательной кампании попала « в резонанс» и привела к столь неожиданным результатам. В значительной мере это стечение обстоятельств, но стечение очень симптоматичное.
3. Феномен Рубикса. На местных выборах прошлого года участие Социалистов и закадровой фигуры бывшего рижского мэра (кадрово он представлен сыном) принесло 10% «Родине», сейчас, по-видимому, столько же ЦС. 10% в Риге, это почти 2,5% по Латвии в целом.
Фактор влияние Рубикса на электоральное поведение русских заслуживает отдельного исследования, но в целом он находится в русле вышесказанного. «Добрый латыш» для многих русских является реальной альтернативой самоорганизации. В самом деле, 15 лет независимого существования не сгенерировали для русских Латвии ни одного реального лидера. Эдуард Плинер и Татьяна Жданок являются лидерами действия, но не моральными авторитетами. Они очень далеки от образа национального лидера, как его представляют себе русские избиратели. В то же время Рубикс и Урбанович выглядят как символ того времени, когда сегодняшних проблем не было. Это тот паллиатив, в необходимости и неизбежности которого сам себя убеждаешь. Вне зависимости от результата, или, вернее, от его отсутствия.
Действительно, очень трудно вырастить лидера, который будет обречен находиться в этнической оппозиции – самой далекой оппозиции от власти. Но другого варианта не существует, и никто не решит проблемы русских латвийцев кроме их самих. Даже наоборот. Чем больше и чем чаще русские в Латвии будут о себе напоминать, тем быстрее и лучше будут решаться их проблемы. И чем сильнее они будут полагаться на кого-то, чем дальше от решения своих вопросов они будут.
В принципе же все, что произошло 7 октября, это только эпизод. Эпизод в длинной истории, которая не вчера началась и не завтра закончится. Оппонируя традиционному предвыборному лозунгу: «Будущее решалось не сегодня».
