Выступление на Круглом столе у А. Ципко, лето 2004 года

Леонтий Бызов. Я лучше коснусь реальной политической практики в основном последнего года. Мы здесь собирались и год назад, и раньше, и те пессимистические оценки, которые делались, и с какими мы много раз соглашались, почему патриотическое движение невозможно, а если возможно, то оно неизбежно будет носить маргинальный характер, это удел двух-трех процентов интеллектуальствующей элиты, но оно никогда не будет иметь серьезных корней. Эти оценки не изменились и сегодня, несмотря на то, что, как пишет Ходорковский, "победили силы национального реванша". Но эти силы оказались духовно совершенно чуждыми для русской почвеннической интеллигенции. Победа этих "патриотов" только подчеркивает тотальное поражение патриотизма традиционного. И пессимизм, который был обильно разлит сегодня в выступлениях и Валерия Соловья, и Сергея Ервандовича, можно полностью поддержать, потому что ощущение того, что старая эпоха умерла, существует что-то новое, крайне неприятное, что можно назвать варваризацией патриотизма или вообще массового сознания, зарождается какой-то новый этнос, не имеющий традиционных, привычных нам русских архетипов, совершенно другой структуры ментальности и с непонятным будущим. Но, тем не менее, это что-то зарождается. Прошедший год показал основной вектор того, что зарождается, и хорошо это или плохо, с этим придется считаться. Ясно, что выборы 2003 года показали, что умер не только либерализм, умерли демократические силы в их традиционной интерпретации, но все это точно также касается и патриотических сил. При всей их внешней победе, прежний их формат умер, а остался в качестве кухонных разговоров в вымирающей части русских интеллектуалов. А то, что живо и побеждает на выборах, на самом деле имеет совершенно иные черты и иной формат.

Что мне кажется очень существенным из того, что произошло в прошедший год. До сих пор общество существовало как расколотое на две части, т.е. это умирающие, сокращающиеся, как шагреневая кожа, некие остатки традиционного общества в его советском варианте, которое окучивала КПРФ с ее левым популизмом. И казалось, что эта часть носит бесперспективный характер, и патриотизм в этом зюгановско-коммунистическом варианте, замкнутый в это левое традиционалистское пространство, умирает вместе с КПРФ, а торжествуют силы, которые связаны даже если и не с доктринальным либерализмом, который уже умер, но с таким космополитизмом, связанным с образом жизни крупных городов, отсутствием культурных и этнографических корней, разрывом горизонтальных связей, т.е. такая атомизированное, современное сообщество урбанистических индивидов. На самом деле последний год показал, что в этой части спектра, а она может быть очень неприятная, потому что в ней масса неприятных черт, но, тем не менее, это живая, реально развивающаяся часть российского общества, это наш новый средний класс, сформировавшийся за последние 7 – 8 лет в России. Да, произошли очень существенные изменения. Этот средний класс стал носителем этого нового запроса, который мы называем магистральным, запросом, главной идеей которого, как показали наши исследования, является национальный порядок. Если раньше, до определенного периода, этот средний класс выступал за беспорядок, потому что торжествующий хаос в каком-то смысле кормил его, этот средний класс вообще не имел корней, был привязан к каким-то компрадорским экономическим структурам, то сегодня в этом среднем классе усиливается автохтонная прослойка, привязанная к определенным корням, пусть не культуры, но к определенному пониманию того, что другой страны, кроме России, нет, бизнесом надо заниматься здесь, это единственное место, где нам можно что-то сделать. И тот же феномен «Родины», что здесь, с моей точки зрения, представляется совершенно новым? В рамках того, что возникло в конце 93-го года, этот запрос явственно расширился за пределы старого, традиционалистского сегмента общества. За «Родину» проголосовали не те, кто раньше голосовал за КПРФ и не хочет голосовать за Зюганова, но проголосовали очень многие те, кто раньше голосовал за СПС, т.е. в рамках этого традиционного среднего класса, порожденного и идеологами нашего либерализма, произошли такие качественные изменения, что этот средний класс стал требовать определенного национального порядка. И вот это требование порядка сейчас является доминирующим. Мы в рамках ВЦИОМа проводили методику «балкон», где дали около сорока понятий и нужно было выбрать самые значимые. И практически во всех социальных группах доминируют требования «порядок», «стабильность», "справедливость". «Свобода» идет где-то на 4 – 5 месте, но «нация, порядок, стабильность, справедливость» являются некими доминирующими понятиями, причем, в равной степени характерными как для той части электората, которую мы привыкли называть левой, так и для правой. И в этом смысле наше общество совершенно унифицированно, т.е. этот магистральный запрос является не уделом какого-то одного общественного сегмента, он очень хорошо распространился и стал магистральным запросом общества. Другое дело, что этот запрос был обращен даже не к «Родине», а к Путину, просто «Родина» озвучила в свое время то, что люди хотели услышать от Путина, и в какой-то степени продолжают хотеть. И хотя Сергей Ервандович считает, что Путину вообще нет никакой необходимости считаться с какими-то запросами, на самом деле разрыв между действиями властей и социальным запросом очень опасен. И этот разрыв может существовать до определенного времени, и если эта брешь достигнет определенной грани, то страну ждут очень серьезные социальные потрясения. И здесь можно согласиться с Валерием, потому что действительно очень неожиданно на пике путинской стабильности, когда вроде бы "все схвачено",  вдруг приходит в голову, что от этой стабильности реально ничего не осталось, что это внешняя паутина, очень тонкая, лежащая на социальном хаосе, который все больше усиливается, и эта точка бифуркации все опаснее приближается. Вся административная система Путина, социальная система, все оказывается крайне непрочным, крайне уязвимым перед новыми вызовами времени. Нужна или не нужна Путину либерально-патриотическая партия? На самом деле нужна, потому что мне из администрации президента часто приходили заказы или полузаказы: надо делать право-консервативную партию. И такой импульс до сих пор существует. Я им постоянно пишу записки, и они их читают, просят писать еще. Потому что СПС связан с негативно воспринимаемой ельцинской эпохой, а вот давайте на базе либералов сотворим что-то такое либерально-консервативное. И когда встает вопрос, что все-таки либерально-консервативное может быть, то здесь размышления показывают, что ничего либерально-консервативного в России не создашь. Вернее, уже создали - это "Единая Россия", очень неприличная по сути штука. Потому что ограничить магистральный социальный запрос одной половинкой национального порядка, встроенного в рамки нынешней социальной системы невозможно. У него два носителя, это лево-правый запрос и левая идея социальной справедливости и правая идея национального порядка, которые в любом случае как-то придется синтезировать, хотим мы этого или не хотим. И на самом деле к этому синтезу общество готово и его жаждет. И нужно говорить всерьез о том, что у нас возникла более-менее дееспособная нация только когда этот синтез произойдет и под него сформируются адекватные политические институты, которых на сегодняшний день нет, потому что этот запрос просто разлит в социуме, но нет ни политических партий, ни институтов, которые в состоянии этот запрос переварить, т.е. общество остается без субъекта. И вот эта бессубъектность оказывается чрезвычайно опасной, потому что ее способны переварить любые силы, которые согласятся играть в рамках сложившихся правил, что тоже очень характерно произошло с блоком «Родина», потому что, казалось бы, люди из себя что-то представляли, пока были на периферии политического процесса, как только они в этот процесс встроились, выяснилось, что они потеряли лицо как значимые политические фигуры, я встречался недавно со своими старыми товарищами из "Родины", они впали в апатию и пессимизм, когда должны бы радоваться. Вот такой странный парадокс возник.

Почему победа «Родины» оказалась пирровой? Я считаю, что был шанс рискнуть, сыграть в крупную игру, сломав те правила, по которым их заставили играть. Для этого был потенциал, для этого был определенный общественный фон в декабре, и если бы они сыграли в эту игру по крупному, шанс выиграть всерьез у них бы был. Т.е. сформировать партию большинства в расчете на 2007 год. Они по этому пути не пошли, разменяли этот запрос на какую-то мелочевку и остались с тем, с чем остались. Но это не значит, что этот запрос так или иначе не будет реализован. Просто, с моей точки зрения, его реализация оттягивается, но появятся какие-то другие политические силы, которые будут способны этот запрос реализовать. Понятно, что эта либерально-консервативная идеология является некой официальной идеологией «Единой России», потому что на уровне парадных ценностей, программ очень трудно найти какие-то различия, потому что о чем таком плохом говорит «ЕР»? Все вроде бы правильно. Но просто вопиющий разрыв между декларируемыми ценностями и практикой рано или поздно эту партию похоронит, как это произошло с КПСС. А что останется? Создается искусственно абсолютно выровненная площадка, на которой не остается места ни старым либералам, ни партии власти в нынешнем ее формате, ни так называемым просвещенным патриотам в лице «Родины» и всем другим. К сожалению, я думаю, что это даже была бы не «Родина», а та же «Евразия» победила или партия «Русь», то результат был бы тот же самый. Не сумели бы воспользоваться своей победой. Потому что национальной элиты как таковой у нас нет, а та, что есть, заслуживает того места, которое сегодня она имеет в нашей политической практике.

Сейчас эта идея порядка, так же, как раньше все силы в 90-е годы выстраивались относительно идеи коммунизма, антикоммунизма, т.е. это была основная точка водораздела, вокруг которой выстраивался реальный политический ландшафт, то сегодня идея национального порядка является ключевой, вокруг которой все политические силы, так или иначе, определяются. Потому что есть силы, вернее, пока не силы, а лишь настроения в обществе, которые выступают за радикализацию этой идеи, порядка, есть те, кто выступает за ее имитацию, и есть те, кто выступает против. Но, так или иначе, это деление в достаточной степени не похоже на то, которое существовало до 2003 года. Огромное сомнение конечно вызывает качество этого запроса, потому что запрос вроде есть, мы, как социологи, столько сталкиваемся с разрывом между парадными ценностями и реальными, которые людей мотивируют, что когда что-то видишь на бумаге, что опросы говорят то-то, то всегда возникают сомнения, а что реально за этим стоит, есть ли за этим какая-то реальность, кроме некоего самообмана, что люди хотят себя видеть такими, они хотят себя считать патриотами. Это стало парадной ценностью, но это не значит, что ради этого патриотизма они готовы на какие-то жертвы, лишения или вообще на какие-то значимые социальные поступки. На самом деле это является очень большим вопросом, и традиционная социология ответа на него не дает. И у меня ответа на этот вопрос нет, на вопрос о том, насколько этот запрос на сегодняшний день обладает какой-то мобилизационной способностью. Может быть, обладает, может быть нет, – покажет ближайшее будущее.

Что касается роста этнического национализма, этнической компоненты, то, действительно, с этим можно согласиться. Это очень значимый фактор и, к сожалению, провалы таких консолидирующих проектов, каким был проект «Родина», усугубляют торжество анархических национальных идей и национальных движений, деструктивных в социальном смысле. Я много раз говорил, и продолжаю настаивать, что за так называемым этническим национализмом, когда русские ребята пытаются сбиться в стаи, на основе "крови", стоят не этнические, а чисто социальные механизмы. Государство ничего не делает, что помочь обществу организоваться, напротив, поощряет атомизацию, кажется, что когда нет субъектов, легче управлять. И как противовес этому процессу упрощения, возникают процессы стихийного усложнения, примитивная самоорганизация, также возникают мафии, преступные сообщества и т.д. И вот два полюса - внешне "крепкая", но гнилая "административная вертикаль", и примитивные, но живые "стаи", "банды". Это будет очень серьезная проблема, с которой общество в 2007 году столкнется. К сожалению, с моей точки зрения, на сегодняшний день все тормозы на пути к этой социальной катастрофе исчезли. У Путина была возможность в течение первого срока выстроить систему, способную адекватно переварить надвигающуюся социальную катастрофу, если бы были какие-то представления о том, с чем она связана, откуда она идет. Нужно было создать «Единую Россию» не как партию номенклатуры, а как партию, которая демпфирует эти общественные настроения и живет реальной, самостоятельной жизнью, воспроизводя связь между обществом и властью. И это даже не просчет, это просто масштаб личности, и желание идти по самому простому пути, потому что здесь результат гарантирован – собрать партию всех начальников. А делать что-то не совсем с заданным результатом страшно, опасно, не понятно, что из этого выйдет, и всегда выбираются пути наименьшего сопротивления. Тут сыграл роль масштаб всего окружения. Сейчас в администрации возобладала такая уверенность, что сейчас все можно сделать, торжествуют одни технологии, нет общества, нет людей, нет глобальных, магистральных тенденций – есть технология. И шустрые мальчики до тридцати или чуть больше, у которых играют гормоны и желание себя реализовать, считают, что можно прибрать к рукам все, выровнять весь политический ландшафт, кочку за кочкой, и сделать абсолютно кашеобразный, плоский ландшафт. И руки чешутся - взять хотя бы историю с отменой льгот… Абсолютно без всякой необходимости, на ровном месте создать взрыв… Сказывается отсутствие серьезного жизненного опыта, "чувства жопы", как говорят в народе. Пока общество не оказывает никакого сопротивления, ландшафт, действительно, выполаживается, все упрощается, все попытки создания каких-то более сложных структур снизу сходят на нет. Победа является пирровой, потому что таким образом общество начинает жить совершенно самостоятельной жизнью, вне этого парадного политического фона, и чем оно заживет и что там, в конечном счете, родится в ближайшие годы, сказать чрезвычайно сложно.

Патриотическое движение, как оно сформировалось, оперирует отжившими идеями, которые не воспринимаются современным поколением активных людей. Основа нового среднего класса с его требованиями национального порядка - это русский бизнес, крутые современные ребята, не крупный бизнес, а самый средний, это та же мафия и бандиты. Вот они и есть носители идеи национального порядка. Это люди грубые, примитивные, но живые, жизнеспособные. Их национальный порядок - это варварский порядок, но вопрос для всех - что из ценностей русской цивилизации, которые мы так любим, можно привить к этому новорусскому дичку? Что будет воспринято и переварено, а что умрет?