Апрель, 2005

 

Кто сформирует "новый порядок"?

 

                Парадокс предстоящих президентских выборов состоит в том, что, с одной стороны, это выборы без выбора, с другой стороны, есть ощущение накатывающей волны перемен, возможно, самых значительных с конца 80-х годов. Персональная безальтернативность действующего президента, стремительная маргинализация оппозиции - все это не отменяет реальной повестки выборов и тех альтернатив, которые стоят перед В. Путиным и всем "путинским" режимом. Понятно, что на этих выборах все кандидаты решают совершенно различные задачи - одни - просто политического выживания, другие - лидерства в своей части политического спектра, третьи просто развлекаются, и только задачи "партии власти" носят достаточно туманный характер. Туманный потому, что суть нынешней социально-политической ситуации в стране остается неясной даже для профессиональных аналитиков. Действительно ли в стране стабильность на перспективу целого поколения, или же нас ждет стремительная дестабилизация? Еще прошлогодние парламентские выборы ясно показали, какие настроения доминируют в обществе. А эти настроения сочетают в себе две противоположных тенденции - "расслабуху", характерную для всех постреволюционных периодов, и вызревающую на ее фоне идею "нового порядка".

Действительно, миновав неспокойные 90-е годы, нынешняя Россия мягко и комфортно разместилась во временах нынешних. Исследования показывают, что глобальные проблемы вообще как бы перестали волновать нас - всерьез занимает только свой, близкий локальный "мирок", связанный с нашим личным жизненным успехом, с благополучием семьи, с планами обустройства быта. На вопрос о том, кто реально способен решить Ваши проблемы, защитить Ваши интересы, 9,4% опрошенных называют Президента, еще реже называют Правительство страны, местные власти, правоохранительные органы и так далее. Реально в своих текущих проблемах россияне рассчитывают только на себя, членов своей семьи и свое ближайшее окружение. Во всех обследованных регионах выявилась картина, согласно которой все правоохранительные органы воспринимаются скорее как угроза, чем как защита. Мало надеются россияне и на местную власть. Средства массовой информации не вызывают ни надежд, ни страха - это сегодня не институт власти, не центр принятия решений - всего лишь фон нашей обыденной жизни. Все это заставляет задуматься о крайней индивидуализации современного общества. Государство и его структуры в лучшем случае не вызывают больших опасений, а в худших воспринимаются как угроза частной жизни. "Безопасный" и комфортный мир сузился до масштабов квартиры, дачи, семейного окружения. Реализовалась воистину "национальная" идея  постсоветского человека - "мой дом, моя крепость", но эта идея при всей ее привлекательности для большинства, не является государственно-образующей. Она не порождает социальных связей.

Выборы, за которыми большинство общества если и следит, то скорее как за развлечением, не связывая с ними никаких реальных планов и идей, казалось бы, подтверждают, наступление спокойных, стабильных, безопасных времен. Конституционное большинство в думе получает партия, даже не потрудившаяся внятно артикулировать свою идеологию, демонстративно ограничивающая себя "практикой малых дел". Да и в президентской кампании все альтернативные кандидаты решают свои, частные проблемы, и общество с этим соглашается: "Путину виднее". Революция закончилась? Действительно, "путинская" Россия выглядит ценностно однородной.

Именно параллельным сосуществованием различных укладов во многом объяснялся идеологический раскол, характерный для последнего пятнадцатилетия прошлого века. Политическая идеология "либералов" - это не столько идеология, сколько образ жизни современного горожанина, жителя мегаполисов, индивидуализированного, даже атомизированного, лишенного социокультурных корней, национальной и государственной идентичности. Ему противостояла субкультура "советского традиционализма", сохранявшаяся в значительной части провинции, и представлявшая весьма своеобразный синтез советской и досоветской идентичностей. Идеологический раскол 90-х - это во многом "война" мегаполисов и глубинной России. Сегодняшняя ценностная унификация - это унификация постсоветского образа жизни. Когда говорят о том, что нынешняя, "путинская" Россия состоит как бы из нескольких, совсем не похожих друг на друга Россий, это и верно, и неверно одновременно. Огромные социальные контрасты, ранее разрывавшие Россию, сегодня воспроизводятся практически в пределах каждого региона, каждого крупного города. Национальные противоречия и конфликты сегодня также характерны не только для отдельных "прифронтовых" регионов, но практически однотипно проявляются повсюду. Рост социального неравенства сопровождается перемалыванием локальных субкультур, но это, как ни странно, делает неравенство особенно нетерпимым. В сложно стратифицированном кастовом или сословном обществе социальные различия и привилегия как бы легитимизируются традицией, в постсоветском обществе такие традиции не сложились. Богатый, преуспевший человек - он такой же, "как и я", только ему больше повезло, это кажется несправедливостью. Последние социологические исследования, а также результаты выборов в Государственную Думу, показывают, что регионы в целом мало, значительно меньше, чем еще 5-10 лет назад, различаются по своему идеологическому и политическому выбору.

Всем памятен феномен "красного пояса", симпатизирующего коммунистам; мегаполисов, симпатизирующих "демократам"; окраинных территорий, поддерживавших ЛДПР. Недавние выборы в Государственную Думу подтверждают вывод социологов о значительной ценностной унификации "путинской" России. Так КПРФ, за которую ранее "в разы" больше голосовали в глубинке, чем в столицах, набирает всюду примерно равное число голосов (в силу конкретных причин различия между Москвой и Петербургом оказались сильнее, чем мегаполисами в целом и провинцией). СПС показывает провальный результат именно в Москве, набирая там меньше голосов, чем в областных центрах в целом; а ведь КПРФ и СПС длительное время были политическими полюсами, своего рода знаками "традиционной" и "прозападной" политической культуры. Особо следует остановиться на феномене блока "Родина", который, казалось бы, был ориентирован именно на настроения провинциальной протестной интеллигенции, тем не менее, больше всего голосов собрал как раз в мегаполисах.

Ценностная унификация, происходящая в стране, имеет две встречные составляющие тенденции: разложение остатков традиционного общества за пределами столиц, включение провинции в современную цивилизацию мегаполисов, с одной стороны, и формирование среднего класса в мегаполисах, для которого вообще характерны консервативные общественно-политические запросы. Так, условно говоря, провинция меняет свой политический выбор в направлении от КПРФ к "Единой России", а столицы переориентируют свои симпатии от СПС и "Яблока" в направлении той же "Единой России" и "Родины". В результате современное российское общество представляет из себя плохо организованную и лишенную импульсов для самоорганизации массу практически однородных локальных социальных субъектов. Между ними отсутствуют локальные информационные и социальные коммуникации, они атомизированы. И Владимир Путин - абсолютно адекватный лидер этого аморфного общества - никуда не ведет, ни к чему не призывает, ничего не ломает через колено, скорее имитирует деятельность, чем реально действует.

И все же происходящее в стране оставляет смутное ощущение тревоги, неопределенности. Парадоксально, что "путинский" режим, добившись абсолютно монопольного положения на политической сцене, получив картбланш на все, скорее потерял, чем выиграл. Лишившись даже тени реальной оппозиции внутри страны, полностью маргинализовав ее, власть осталась один на один с реальными, объективными обстоятельствами, которые, как показывает история, могут оказаться сильнее любых режимов. А рассчитывать на аморфное общество, неспособное ни к какой мобилизации, как на опору, также не приходится. А без мобилизации все работает на холостых оборотах - каждый отдельный институт власти - государственный или общественный - начитает работать сам на себя, представлять и реализовывать только свои корпоративные интересы. В условиях системного кризиса - экономического или политического - такая конструкция моментально разваливается как карточный домик. И подобное развитие событий уже происходило на нашей памяти в конце 80-х годов. Экономические обстоятельства скорее благоприятствуют нынешней власти - но долго ли продлится везение? А вероятный политический кризис, связанный с преемствованием власти в 2008 году, уже становится очевидным для всех. Что станет с "Единой Россией", когда она перестанет получать ясные и однозначные сигналы из Кремля? Как поведут себя регионы, сегодня ведущие себя демонстративно тихо и лояльно, но в которых зреет нарастающее недовольство Москвой, уверенность, что "Москва только всех обирает, но ничего не дает" (с этим тезисом сегодня согласны от 70 до 85% жителей нестоличных регионов)? По сути, путинская вертикаль - это попытка восстановить внеидеологическое управление страной ("КПСС без идеологии"), которая уже показала свою несостоятельность на закате СССР. Как только вертикаль дала трещину, все разбежались кто куда. И это заставляет дать однозначную оценку - лишь превращение суммы аморфных индивидов в политическую нацию, формирование новой надындивидуальной и надкорпоративной субъектности позволит дать России новый импульс, и даже, возможно, сохранить ее как таковую. Понятно, что политические инструменты типа "Единой России" (которая сама является механическим сложением суммы корпоративных интересов), сервильных палат Федерального собрания, маргинальных мелких партий - принципиально не годятся для решения подобных задач. Мы оказались в институциональной ловушке - заявленная модернизация привела к разрушению социального пространства и в результате стала носить паразитический характер, питаясь за счет распада социальной и национальной ткани. И если с ценностями (особенно декларативными) у нынешних россиян вроде бы все в порядке - то общественных институтов, способных модернизировать социальное пространство, не существует. Какие же существуют предпосылки для формирования национального государства?

Отмеченная нами ценностная унификация не отменяет социальных и национальных проблем в стране, которые, как показывают исследования, не только не решаются, но быстро нарастают. Важнейшей задачей является установление социального и национального порядка в стране, который был бы приемлем для большинства и воспринимался бы обществом как легитимный. Нынешний порядок, несмотря на известный рост уровня жизни и повышение общей адаптивности населения, таковым не является. Лишь 10-12% опрошенных россиян устраивает сложившийся в стране социальный строй, хотя, как показывает голосование за ту же "Единую Россию", мириться с ним в целом население готово, не признавая его ни справедливым, ни эффективным. Что же касается поддержки В. Путина, то во многом это не столько оценка его реальных заслуг перед страной, сколько сохраняющиеся надежды, что он "наконец-то" возьмется за дело. Но ведь и другие политические силы (может быть, в какой-то степени, за исключением "Родины") не ставят амбициозных и универсальных задач, ограничиваясь планами локального выживания на политической арене. А нужна "партия нового порядка", связанная с формированием новых, национально ориентированных элит, и выстраиванием частных и локальных интересов вокруг стратегических приоритетов.

Сам феномен "Родины" в этом отношении весьма показателен. За последнее десятилетие мы привыкли видеть протестные настроения среди дезадаптантов, не приспособившихся к рыночным реалиям. Этот протест социально пассивных слоев общества был протестом бессилия, не случайно ни КПРФ, ни ее союзники по 90-м годам так и не смогли реализовать свой протест, даже располагая численно значительной поддержкой общества. Но на выборах 2003 года обнаружилось, что протест, причем достаточно радикальный, зреет уже внутри нового "среднего класса". Именно этот средний класс отказывает в доверии своим создателям-либералам и делит свои симпатии между "Единой Россией" и "Родиной". По сути, лидеры "Родины" озвучили лишь то, что общество на протяжении последних четырех лет желало услышать от В. Путина. Трудно сказать, сумеют ли амбициозные и не вполне политические зрелые лидеры "Родины" остаться на уровне заявленного ими проекта. Сегодня складывается впечатление, что электорат "Родины" не готов поддержать С. Глазьева в качестве альтернативы В. Путину. И чтобы собрать голоса, достаточные для второго места, С. Глазьеву придется снова апеллировать к социальным маргиналам. Но сути социального запроса, выявленного в ноябре-декабре, это не отменяет.

Нынешняя развилка - это выбор между продолжением "расслабухи", приоритетом частных интересов, всеобщей деидеологизацией, имитацией политики, с одной стороны, и поисками новой мобилизационной компоненты, с другой. Первая перспектива понятна, но стратегически, скорее всего, проигрышна для страны. Вторая - туманна, ее контуры и потенциал еще еле прорисовываются, тем важнее отнестись к ней с пристальным вниманием.

Леонтий Бызов, социолог, в.н.с. Института комплексных социальных исследований РАН, член Совета по национальной идеологии