Выступление на семинаре А. Ципко, декабрь, 2004

 

Леонтий БЫЗОВ. Учитывая дефицит времени, я не буду повторять то, что я написал. Попытаюсь отреагировать на те положения, которые у меня вызывают определенные возражения. Во первых, я считаю, и многие исследования это показывают, что для российского массового сознания характерна такая очень неприятная черта, что история над массовым российским сознанием не довлеет. Она воспринимается как некий сериал, детектив, художественное чтение, но реально не мотивирует нас. В огромной степени вопрос – было так раньше или это феномен сегодняшнего дня – это вопрос другой. В интерпретации этого феномена есть две крайности: преувеличение модернизма национального сознания и преувеличение его архаики. Но крайности-то как раз и смыкаются. Согласно первой точки зрения, современные русские - это очень молодой этнос или субэтнос, фактически зародившийся заново в процессе катаклизмов ХХ века. Я сам отстаивал эту позицию в ряде публикаций. Согласно другой (и сознаюсь, она мне тоже кажется симпатичной), вся "цивилизованная" история России (вся ее христианская "полоса", все Петры и Иваны, все Горбачевы и Лигачевы, все Ленины и Сталины), все это лишь рябь на поверхности архаичного сознания, немало не коснувшаяся его сути, за малой временной протяженностью, так и оставшаяся по сути незамеченной народным сознанием ("промелькнуло так быстро, что и не запомнилось"). И только апелляция к самым древним, сакральным архетипам и символам может как-то затронуть народ всерьез. Ну, не запомнил наш народ ни то что "белого движения", но и самого принятия христианства. И не будет он поклоняться "тени Колчака", если предметом его поклонения остается как и десять тысяч лет назад спущенная козлиная шкура. Конечно, это все на "подкорковом" уровне, голова забита плохо выученными фактами истории, но все это как-то не пронимает… А реально Россия живет вне исторического времени, а само это время воспринимается (пользуясь термином Дугина) "донным" сознанием как результат некоего акта "непотребства" (аналогия библейскому грехопадению). Я не историк, не берусь углубляться в эту проблему, тем более мне как практику все равно, "еще" или "уже". Важно то, что россиянин предельно дистанцирован от собственной истории. И поэтому говорить, что Россия есть страна продолжения каких-то исторических и культурных традиций, на мой взгляд, нельзя. Возможно, это результат огромных разрывов, произошедших в ХХ веке, фактически на огромном теле, стволе нации сформировался некий боковой побег, который развивается по своим законам, а история воспринимается, как некий парадный антураж.

И все же вернемся к этим "парадным" пластам. Я не согласен с Алексеем Кара-Мурзой, который говорил, что есть три точки бифуркации - петровская модернизация, Ленин-Сталин и август 91 г. На самом деле, петровский период бифуркации воспринимается совершенно однозначно, потому что истории до Петра в массовом сознании вообще не существует (разве что в оперном варианте). Петр это основатель российской государственности как таковой. Период гражданской войны и Ленина – Сталина воспринимается, может, не до конца негативно, но тенденция существует, причем, даже коммунисты все больше и больше отрицательно воспринимают и Ленина, и Сталина, и весь период революции и гражданской войны. Поэтому говорить о белом движении как об историческом "прорыве" несерьезно. Вообще период гражданской войны, в огромной степени табуирован в массовом сознании, и искать здесь опорные точки для исторического подражания не приходится. Длительное время во всех фобиях страх гражданской войны вообще был на первом месте, и в этом смысле психология массового сознания – "чума на оба ваши дома" – представляется вполне рациональной. Те же самые коммунисты в гораздо большей степени ищут опору в самых поздних годах советской власти, в брежневщине, это, действительно, является определенной референтной точкой, о чем говорил Валерий Соловей-–это представление коммунистов и традиционалистов о "золотом веке" – дальше брежневского уровня не простирается. Потому что было некое царство, в котором не надо было напрягаться, прилагать сверхусилий, где жизнь шла равномерно, а сейчас мы выброшены в какую-то неопределенность, где жизнь каждого человека подвержена массе опасностей и испытаний. Вот, собственно говоря, это некий исторический генезис массового сознания и определенная реферная точка. Ну и, соответственно, новейшая история 90-х годов, хотя и в меньшей степени, продолжает раскалывать общество, потому что наметился какой-то определенный синтез. Повторюсь, август 91 г. - это конец русского цивилизационного проекта как такового, а не только крах коммунистического режима. И это не только нигилизм тогдашних вождей общественного мнения, но вполне закономерный итог всего развития России в ХХ веке. И даже дело не в том, что коммунистический проект провалился, он стал не нужен и не интересен русским. Вся идеология последней четверти века - это воссоединение с мировым цивилизационным проектом (за которым признали универсализм - признала не только "продажная" элита, но и рядовые граждане, посвятившие жизнь доставанию иностранного "шмотья" в позднесоветские годы), от которого нас отделял "свой", "неправильный". Возможно, какой-то иной цивилизационный проект вновь возникнет, но пока, мягко говоря, не похоже. Коммунизм был последним актом национального творчества.

Если говорить вообще о коммунизме и коммунистическом традиционализме, я абсолютно согласен с Александром Дугиным, что это был огромный выплеск массового коллективного бессознательного, это национальное творчество, творчество крестьянских масс, а не навязанное Троцкими и Урицкими, привезенное из-за рубежа в бронированном немецком вагоне. Фактически, эти люди были игрушкой в руках истории, которым удалось как бы случайно резонировать с какой-то огромной энергетической жилой, которая лежала в сфере подсознательной национальной архаики. Почитайте, хотя бы "Чевенгур", чтобы уяснить смысл коммунистической революции как возврат к доисторической России, существовавшей до "грехопадения". Это гораздо более древний пласт, чем никонианский раскол… Но дело в том, что этот огромный энергетический потенциал выброшен и исчез без остатка. И об этом совершенно справедливо говорил Валерий, в современном массовом сознании я не вижу этой энергетики, способной на какой бы то ни было мессианский проект.

Будущее, о чем правильно говорил Александр Горянин – действительно, строят дачи, и эти дачи каждый обустраивает, как будущее в виде своей дачи. Это некая форма современного национального сознания – огородиться глухим забором, построить дачу, строить свое национальное будущее, абсолютно наплевав на все. Я долго не любил либералов, но сейчас вынужден признать, что приватизация общественного "ничейного" социального пространства срезонировала с общим состоянием умов и в этом отношении была неизбежной. Сейчас только за этими глухими заборами, в частных владениях мы видим какой-никакой порядок.

Коллективное бессознательное. Мы проводили специальные исследования, и видно, что в современном обществе оно очень бедное, его очень мало, и с огромным трудом удается нащупать какие-то конструктивные мифы. И хорошо это, плохо ли? Я согласен с Андреем Зубовым, что коллективное бессознательное может восприниматься как зло, в нем много страшного, это своего рода могильный упырь. Но зло ли это, добро ли – в любом случае коллективное бессознательное является источником творческой энергии. А творчество не делится на доброе, злое, это безоценочные вещи, это то, что мы называем национальной духовностью, в которой всегда существуют темные стороны, оно всегда рождается из недр коллективного бессознательного. В стихии революции было, конечно же, очень много темного, с этим никто не спорит. Но сегодня ничего такого не рождается, и поэтому мы видим феномен, когда мы говорим, что великая русская культура, какая бы она не была, современная реальность породить не в состоянии. Хотя существует огромное количество сверхталантливых людей, но великая культура из этого не собирается. И будет ли она собираться в дальнейшем, я не знаю. Мне вообще кажется, что экзистенциальное зло не менее необходимо, чем добро. Оправданием Зла является высекаемая им экзистенциальная энергия, необходимая для творчества. И "тиран" Сталин в этом отношении является законным соавтором замученного им Мандельштама. Жесткое табуирование сексуальной сферы практически во всех монотеистических культурах также способствовало накоплению творческой энергетики. И, на мой взгляд, именно культура является "сухим остатком" национального исторического бытия. Политические персонажи - однодневки, вокруг них невозможно создать устойчивого культа. Народ не помнит и никогда не запомнит ни Колчака, ни Троцкого-Урицкого, ни любимых Кара-Мурзой земских просветителей. Но литература, музыка, живопись, религиозная философия остаются. Это продолжает быть интересным и для следующих поколений. Это важнее, чем военные победы и государственное строительство. Нелепой кажется идея учить на опыте военных побед эпохи Екатерины Великой поколение русских, без боя (скорее даже с чувством внутреннего энтузиазма) сдавших империю. А культурные достижения не сопряжены с государственными успехами. Так величайшая в истории России культура "серебряного века" расцвела как раз во времена крайнего государственного упадка.

Поэтому мне представляется, что сегодняшний разговор – во многом некое самоутешение людей, живущих определенными мифами, не желающими трезво смотреть на сегодняшнюю реальность. Ни "белый", ни "красный", ни "триколорный" патриотизмы не несут сами по себе никакого исторического позитива, как и любая попытка разделить историю на "хорошую" и "плохую". А сегодняшняя реальность печальная и скучная, потому что современный массовый россиянин – человек достаточно скучный, очень рациональный, очень прагматичный, его не купишь ни на какие мессианские проекты, на какое-то серьезное национальное творчество, его купишь на самые простые, обыденные вещи. И нравится это или нет, будущее России придется строить вокруг вот этих самых простых и скучных вещей. Удастся построить или нет – это большой вопрос, потому что не убеждает точка зрения Анатолия Уткина, что, да, у нас ресурс огромный, геополитическое положение прекрасное, но жизнь показывает, что все эти факторы являются второстепенными, не они определяют будущее нации, а будущее нации определяет способность людей взаимодействовать друг с другом и совершать какое-то коллективное, национальное творчество. Уже приходилось ранее полемизировать с Андреем Зубовым, я не вижу в современном религиозном ренессансе чего-либо христианского по сути. Я приводил результаты исследований, подтверждающих эту мысль. Уровень культуры срединной части общества (при исключительном интеллектуальном уровне и эрудиции культурных элит) остается катастрофическим. И не только культуры, но и бытовой морали.

Все это не означает, что я не вижу никаких оснований для исторического оптимизма. Напротив, я вижу предпосылки для постепенного экономического роста, наведения какого-то порядка, для торжества идеи патриотизма. Восторжествуют самые простые инстинкты элементарной выгоды - зачем хаять дом, в котором тебе жить (аналогичная по смыслу, но более грубая поговорка есть в русском языке). Все те, кто хотели уехать и идентифицировать себя с мировым правительством и мировой элитой (и кого приняли в этом качестве) - уехали, именно они и были идеологами "нового западничества" (по выражению А. Ципко). И это не будет патриотизм ни "белый", ни "красный". Это будет формальный патриотизм, такими патриотами бывают сотрудники корпорации, от преуспеяния которой зависит их доход. Но все это как раз меня не сильно беспокоит. Я вижу вполне дюжинное буржуазное государство, возникшее на руинах действительно великой цивилизации. Но именно к ней я возврата не вижу.