Владимир Брутер. 14 ноября 2004 г.

ЛИТВА – ВОЕВОДИНА. ПО ОБЕ СТОРОНЫ ЕВРОПЫ.
Сравнительный анализ выборов, проходивших по одинаковой системе осенью 2004 года

Литва – бывшая советская республика, с 1991 года независимое государство. С 2003 года член НАТО, 1 мая 2004 года была принята в Евросоюз.

Воеводина – автономный край в составе Сербии. В период правления Тито имела фактически равный с другими югославскими республиками статус (хотя и входила формально в состав Сербии). В период правления Милошевича автономия Воеводины была существенно сужена. Сейчас статус края находится в процессе переопределения.

Сравнение выборов представляет интерес по многим позициям, основным является идентичность избирательных систем. Более того, подобная система в Европе более нигде не применяется. Избирательная система является смешанной – 50 на 50 (в Сейме Литвы 141 место, в Скупщине Воеводины 120). Половина мест определяется по партийным спискам, половина в мажоритарных округах. В отличие от России и Украины, где действует схожая система, в Литве и в Воеводине в мажоритарных округах голосование проходит в два тура.

Краткий исторический очерк

Современная Литва – это историческое ядро Великого Княжества Литовского – одного из крупнейших государств в Восточной Европе в период позднего Средневековья. Впоследствии Литва потеряла свое значение, однако полностью сохранила идентичность и ядро территории. Литва вошла в состав России при разделах Польши в конце восемнадцатого – начале девятнадцатого века. В отличие от Польши, Литва в составе России не сохранила никакой автономии.

В 1918 была провозглашена независимость Литвы, просуществовавшая до 1940 года. Однако границы первой республики существенно отличались от нынешних. Столицей был Каунас. В 1939 году к Литве был присоединен город Вильнюс (Вильно) и отлегающие районы, аннексированный Советским Союзом у Польши. Впоследствии Вильнюс стал столицей Литвы. В 1945 году при присоединении к СССР Восточной Пруссии к Литве был присоединен город Клайпеда (Мемель) и прилегающие районы.

Сейчас трудно с достоверностью установить, почему Советский Союз пошел на столь значительное усиление Литвы. В результате территориальных приобретений население Литвы увеличилось более, чем на 40 %. Наиболее правдоподобной выглядит версия о том, что руководство СССР рассматривало литовский национализм (широко распространенный и в советские годы) как «дружественный» и как некий противовес «враждебному» национализму в других балтийских республиках.

Этим же объясняется и то, что в отличие от Латвии и Эстонии, в Литве практически не было миграции славянского населения из внутренних районов Союза, что позволило сохранить заметное преобладание литовцев (около 80 %) в этнической структуре населения.

Воеводина – это несколько исторических областей (Бачка, Банат, Срем), частично присоединенных к Югославии после 1918 года при разделе Австро-Венгрии и никогда до этого, не входивших в состав Сербии или Хорватии.

При создании Воеводины (после второй мировой войны) президент Тито видел Воеводину как еще одну сдержку для сербского национализма. В уставе края был определен полиэтнический характер, 5 языков (сербскохорватский, венгерский, словацкий, румынский, русинский (закарпатский)) признаны официальными. В общине Бела Црква официальный статус получил и чешский язык. На тот период (это произошло сразу же после депортации немецкого населения, составлявшего не менее 8 % населения края) сербы составляли примерно 45 % населения, венгры 23%, хорваты 7-8%. Значительной была доля тех, кто определял себя как «югославов», вне какой-либо этнической идентичности.

Три области, составляющие Воеводину, имеют достаточно различную историю.

Банат входил в состав Австрийской части Австро-Венгрии и после 1-ой Мировой войны оказался поделенным между Румынией и Югославией. В Румынии оказался крупнейший город провинции – Тимишоара, а также два других уездных центра Лугож и Решица, населенные на тот период в основном этническими немцами. В Югославии оказались, в основном, аграрные южные районы. Сейчас крупнейшими городами Воеводинской части Баната являются Зреньянин (Петровград, Большой Бечкерек) и Панчево (фактически пригород Белграда на левом берегу Дуная, выросший в последние годы). В обоих примерно по 80 тысяч.

Бачка – наибольшая по населению часть Воеводины, входившая в венгерскую часть Австро-Венгрии. В Бачке расположены крупнейшие города края Нови-Сад (столица, 250 тысяч) и Суботица (100 тысяч). В окрестностях Нови-Сада проживает не менее 70-80 тысяч сербских беженцев из Боснии и Хорватии. Суботица является крупнейшим в Воеводине населенным пунктом, где венгры составляют примерно половину населения.

В северной части Бачки преобладает венгерское население (до 70 %).

Срем является частью более широкой исторической области, в состав которой входила и большая часть территории Хорватии (Западная Славония, г-да Вуковар и Винковцы). При создании республик в составе Югославии после 2-ой мировой войны территория Срема и Славонии была примерно поровну поделена между Сербией (Воеводиной) и Хорватией. При этом сербы составляли большинство в обеих частях исторической области. В Воеводине примерно 75% сербов и 20% хорватов, в хорватской части примерно 55% сербов и 40% хорватов. Основные города области оказались в составе Хорватии.

Таким образом, сложился преимущественно аграрный характер Воеводины, которую часто называли «югославской житницей».

Избирательная система

И в Воеводине и в Литве избирательная система была изменена непосредственно перед выборами. Причем изменения (и это практически не скрывалось) были произведены умышленно и в интересах правящих на тот момент коалиций. Главной причиной изменений было резкое снижение популярности правительства в обоих случаях.

Литва. В Литве избирательная система 2004 существовала и ранее. По данной формуле проводились выборы в 1992 и 1996 годах. В 2000 году система была модифицирована (в российско–украинскую). Выборы в одномандатных округах проводились в один круг. Формула оказалась гораздо более дешевой, эффективной и компактной. Никаких принципиальных отличий от 2-х-туровой образца 1992-1996 зафиксировано не было.

Возврат к предыдущей формуле был проголосован правящей коалицией СДП (социал-демократы) – НС (новый союз) весной 2004 года и был обусловлен резким снижением популярности правительства и ростом популярности Партии Труда (ПТ). На выборах в Европарламент НС набрал всего около 4% голосов, что было бы недостаточно даже для прохождения в парламент. В этот же период основной политической силой Литвы становится ПТ во главе с Виктором Успаских, которую все традиционные литовские партии считают для себя принципиальной угрозой. Учитывая, что рейтинг ПТ периодически превышает 30 %, что почти вдвое выше, чем у конкурентов, и правые, и левые голосуют за возврат к прежней системе, руководствуясь следующими соображениями.

уверенное лидерство трудовиков при голосовании по партийным спискам при однотуровой системе голосования должно было автоматически привести к их перевесу в одномандатных округах.

при голосовании в один тур невозможно создать коалицию «против» ПТ и обеспечить взаимное снятие кандидатов, что, однако, возможно перед вторым туром.

Для неопытных и излишне амбициозных руководителей ПТ будет крайне сложно в две недели между первым и вторым турами преодолеть сложные препятствия в виде переговоров с недружественными политическими силами. Преимущество в опыте позволяло традиционным партиям быть готовым к подобной ситуации еще заранее.

Логика принятия решения основывалась исключительно на «полезности» для традиционных партий, и совершенно не учитывала интересы избирателей.

Воеводина. Изменения в избирательную систему края были внесены только в августе, за месяц (!) до выборов. До этого правящее большинство в составе ДС (Демократическая партия) – СВМ (Союз венгров Воеводины) – ЛСВ (Лига социалдемократии Воеводины) никак не могли согласовать новую избирательную формулу. Более того, предыдущий руководитель края, председатель Скупщины (формально именно он является в Воеводине высшим должностным лицом) Ненад Чанак (представлявший ЛСВ) настаивал на том, чтобы сначала была принята новая Конституция края и только потом новое избирательное законодательство. Поскольку новую конституцию не удалось согласовать даже в принципе, то принятие пакета избирательных законов откладывалось. Скупщина вернулось к этому вопросу только когда стало ясно, что Конституцию принять не удастся, а срок полномочий предыдущего парламента завершается.

В отличие от Литвы, изменения в выборном законодательстве Воеводины были необходимы.

Формула, по которой проходили выборы в 1996 и 2000 годах была громоздкой и несуразной. В соответствии с ней выборы проходили только в одномандатных округах в два тура. Причем во второй тур выходили не 2 кандидата, как это обычно принято, а 3.

Однако партии большинства достаточно долго не могли договориться о новой формуле. Причем логика принятия решения, в целом, совпадала с той, которая была в Литве.

За последние 2 года существенно вырос рейтинг Сербской радикальной партии (СРС). Несмотря на то, что основатель и лидер партии Воислав Шешель находится под судом Международного трибунала в Гааге, популярность партии за это время даже выросла. Лишь нескольких процентов не хватило новому лидеру партии Томиславу Николичу, чтобы выиграть президентские выборы, проходившие летом. Причем в Воеводине партия гораздо популярнее, чем в более спокойных районах Центральной Сербии.

Поэтому альянс ДС и СВМ, которые занимали идентичную позицию по большинству вопросов, предложил перейти к традиционной мажоритарной системе со 120 округами и двумя кандидатами во втором туре. Причем в соответствии с полиэтническим характером края предлагалось нарезать округа таким образом, чтобы каждое из крупных меньшинств составляло большинство в одном или нескольких округах. Однако для этого пришлось бы отказаться от обязательного представительства каждой (из 45) воеводинских общин в Скупщине, что противоречит действующему уставу края.

Расчет основывался на том, что рейтинг СРС, конечно же, выше и конкурировать с радикалами в голосовании по пропорциональной системе демократы не смогут. Поэтому предлагалось ограничиться только одномандатными округами, где блокирование против СРС будет проходить под руководством самых сильных демократических партий – ДП и СВМ. А «правильная» нарезка округов окажет дополнительную помощь. Однако подобная система не устраивала не только оппозицию (ее можно было проигнорировать), но и партнеров ДС – СВМ по воеводинскому большинству из ЛСВ и виртуальных партнеров из правящей в Сербии ДСС (Демократическая партия Сербии) премьер-министра Воислава Коштуницы. В результате ДС – СВМ вынужден был согласиться на компромиссную формулу. При этом ввиду большой разницы в количестве населения в общинах, округа оказались сильно отличными по количеству избирателей.

В результате от округов для меньшинств отказались, а процентная квота (хотя и сниженная до 1,67 %) оказалась непреодолимой для всех, кроме венгров (все остальные организации меньшинств просто отказались от участия в выборах, согласившись на предложение ДС включить по одному представителю от всех меньшинств в проходную часть списка).

Таким образом, в отличие от Литвы, новая избирательная формула явилась следствием не только «полезности» для правящей коалиции, но и более широкого компромисса между основными политическими силами Сербии и Воеводины.

Особенности итогов голосования

Главная особенность итогов голосования – это полное соответствие результатов выборов результатам предвыборных опросов. Фавориты уверенно подтвердили свои предвыборные претензии на власть.

Вторая особенность – прогнозы дали поразительно точные результаты – отличия составили не более 1-2 % по каждой позиции. Это очень точный прогноз, учитывая дробность и многопартийность политических систем в обоих рассматриваемых субъектах (в Воеводине 7 партий преодолели 5%-ый барьер, в Литве - 6).

Третья особенность – это практически совпадающие результаты у двух партий лидеров. В Литве Партия Труда получила 28,4 % голосов, а коалиция СДП-НС 20,7 %. В Воеводине у СРС 30,4 %, а у Демпартии 22,3. С учетом того, что в Литве в выборах участвовали 16 партий, а в Воеводине 10 – результат победителей можно считать практически идентичным.

Это позволяет сделать первое предположение – численные результаты голосования в дробных (фрагментарных) политических системах практически аналогичны и зависят только от конкретной политической конфигурации (блокирования) и числа участников данной политической кампании. Это не означает, что дробность (фрагментарность) не может трансформироваться в другое состояние, либо вовсе не будет преодолена.

Однако, если сравнить результаты победителя выборов в Литве в 1996, 2000 и 2004 годах, то отличия минимальны. 29, 8 в 1996 у Союза Отечества (консерваторов), 31,1 в 1996 у Социал-демократической коалиции Альгирдаса Бразаускаса, и 28,4 в 2000 у Партии Труда. Все это позволяет сделать следующее предположение. При постоянно изменяющихся предпочтениях электората показатель энтропии самой системы остается постоянным.

Переводя на доступный язык можно сказать следующее. Группирование избиратель в подобных политических системах происходит не вокруг двух (как в нынешней Украине или США), трех-четырех (Франция, Италия, Германия), а 6-7 (а возможно и несколько больше) политических символов (брэндов). Причем и сами символы, и их популярность – это изменчивые величины, условно постоянным остается только количество сегментов и их величина. В Латвии прошло 10 лет с момента независимости, пока не произошло закрепление (хотя бы частичное) электората за партийными символами. До этого ни одной из партий не удалось более одного раза победить на выборах. Более того, победители 1993, 1996 годов вообще не смогли преодолеть 5%-ый избирательный барьер.

Все это оказывает существенное влияние и на голосование в одномандатных округах. Тем более, что двухтуровое голосование предполагает обязательное блокирование партий перед вторым туром, что (с учетом дробности систем) представляет собой отдельную сложную задачу.

Голосование в одномандатных округах

Несколько предварительных замечаний.

В первом туре и в Литве, и в Воеводине было избрано очень небольшое количество депутатов. В Литве 5 из 71, в Воеводине 1 из 60. В 1996 году в Литве был избран всего 1 депутат из 71 (лично Витаутас Ландсбергис, еще в четырех округах выборы были признаны несостоявшимися).

Это чрезвычайно важный момент, если учесть, что в 1996 году консерваторы опередили ближайших конкурентов более чем на 20 %. То есть, партия, находящаяся на политическом фланге, несмотря на огромный перевес над остальными, не смогла аккумулировать необходимые дополнительные голоса. Причем во втором туре ситуация не изменилась. Консерваторы, имея огромное преимущество в первом туре, выиграли не более, чем в половине одномандатных округов.

Подобная тенденция полностью подтверждается голосованием в Воеводине в 2004 году. Радикалы и Демократы, даже имея значительное преимущество в первом туре, вовсе не обязательно выигрывали во втором. Многое зависело от конкретной конфигурации в округе. В Литве на нынешних выборах все-таки не было такой жесткой конфронтации между полярными политическими силами, поэтому голосование «против» можно распространить только на виртуальную лево-правую коалицию, направленную против трудовиков.

В целом же, результаты в одномандатных округах дают положительную корреляцию с результатами голосования по партийным спискам, хотя и с некоторыми оговорками (таблица 1).

ЛИТВА			ВОЕВОДИНА
	2	3		5	6
Партия труда	22	17	Радикальная партия	21	15
СДП – НС	16	15	Демпартия	15	19
Консерваторы	11	14	Союз Венгров Воеводины	6	5+1^*
Блок Паксаса	9	2	«Вместе за Воеводину» (ЛСВ)	6	1 (1) ¹
Либерал-центристы	7	11	Социалистическая партия	4	4
Блок Прунскене	5	5	Демпартия Сербии	4	3
Избирательная акция поляков	-	2	«Сербская сила» (Карич)	4	3 (1) ¹
			Реформисты Воеводины	-	2 (1) ¹
			Група 17+	-	2 (1) ¹
Независимые	-	5	Независимые	-	5 (1) ¹
Всего	70	71		60	60

Таблица 1. Распределение мандатов между партиями по пропорциональной и по мажоритарной системам на парламентских выборах осенью 2004 года.

^{* Мандат получен кандидатом от ДСВМ при поддержке СВМ}

¹Мандат получен в округе, где во втором туре участвовали два этнических венгра, соперником был кандидат от СВМ.

Проведенные подсчеты позволяют сделать выводы, которые на первый взгляд выглядит противоречивыми. Партии – лидеры имеют выраженный отрицательный тренд между результатами по пропорциональной и мажоритарной системе.

Один из главных признаков фрагментарных политических систем заключается в том, что основные коалиционные соглашения между первым и вторым турами направлены против партии-лидера. Это принципиально отлично от традиционных демократий, где большинство коалиций создается вокруг партий-лидеров, а не против них. Причем это относится не только к лидеру, но и к коалиции, занявшей второе место по итогам голосования по партийным спискам. Даже СДП-НС, который сам формировал в округах коалиции против ПТ, получил по мажоритарной системе на одно место меньше, чем по пропорциональной. В Воеводине Демпартия формально получила больше мест в одномандатных округах чем по партийному списку, однако это своего рода «ошибка метода». Дело в том, что правящая коалиция ДП-СВМ-ЛСВ еще перед первым туром почти повсеместно договорилась о взаимной поддержке кандидатов. Поэтому и успехи, и неудачи у партнеров были общими. Если, учитывая этот факт, считать мандаты Воеводинской коалиции вместе, то по списку было получено 27 мест, а в округах 25 плюс 1 у поддержанного коалицией кандидата от Демократической партии венгров Воеводины (ДСВМ). Следует также отметить, что количество независимых депутатов незначительно – по 5 в каждом случае, что исключает голосование «за своего кандидата из округа» в качестве главной причины отклонения.

Подробнее рассмотрим сложившуюся ситуацию на примере блокирования партий в Литве между 1-ым и 2-ым турами на недавних парламентских выборах. На первый взгляд происходили просто парадоксальные вещи. Сразу же после первого тура, лидер СДП-НС и действующий премьер Альгирдас Бразаускас заявляет «о невозможности сотрудничать с популистами из Партии Труда» и о том, что «все традиционные партии должны помешать ПТ». Структура избирателей Литвы и в частности СДП-НС такова, что подобное полублокирование левых с правыми привело к тому, что ПТ недосчиталась примерно 5 мандатов, СДП-НС – 2-3 (причем «жертвой» пал и лидер НС Артур Паулаускас). Правые (СО и ЛЦ (либерал-центристы)) получили дополнительно 7-8 мандатов.

Это было бы понятно, если бы левые действительно собирались создать с правыми большинство в Парламенте. Однако, сразу же после второго тура Бразаускас заявляет о невозможности договориться с правыми и... формирует коалицию с ПТ. На первый взгляд полный абсурд. Но, только на первый.

Если бы коалиция СДП-НС «сыграла» бы втором туре «на себя», а не на правых, то расклад сил в Сейме принципиально бы изменился. У ПТ было 44-45 мест у СДП-НС 33-34, у правых 35-36. В этом случае Бразаускас не мог бы «угрожать» трудовикам коалицией с правыми – у них не набиралось 71 голоса. И левая коалиция была бы вынуждена идти на обязательный союз с ПТ, причем уже на условиях трудовиков, учитывая разницу в количестве мандатов. Сейчас же, «сыграв на правых», СДП-НС, хотя и потеряла несколько мест, выиграла в позиции и существенно ослабила ПТ, своего основного партнера по коалиции.

Во всей этой схеме отчетливо проявляется то, что можно назвать «постсоветским синдромом». Значительная часть политики в Литве формируется и реализуется во внепубличном поле. Причем, пример послевыборного установления в Литве – это далеко не единственный пример. Нынешний правительственный кризис в Латвии, формирования «большинства» в Украине после выборов 2002 года, отставка Эдгара Сависаара с поста мэра Таллинна и т.д. содержат в себе определенный политический код, который в традиционных демократиях не присутствует. Несмотря на то, что Сербия и Воеводина или, например, Румыния в объединенную Европу пока не входят, трудно себе представить, чтобы партии, формирующие в этих странах правящую коалицию, вступали бы в противоречие со своими же предвыборными заявлениями. В Латвии же можно только гадать, какие партии войдут в новое большинство, а какие останутся в оппозиции, хотя прошли уже 3 недели с момента отставки правительства.

Совсем по-другому происходило формирование правящего большинства в Воеводине. Несмотря на существенные внутренние разногласия, действующая правящая коалиция ДС-СВМ-ЛСВ оказалась готова пойти на необходимые взаимные уступки, чтобы сохранить демократическое большинство, несмотря на то, что голосов трех партий все равно было недостаточно (даже с учетом независимых). По инициативе ДС коалиция была открыта для всех нерадикальных политических сил. С ДСС взаимопонимания достичь не удалось, в коалицию вошли «Сербская сила» и Реформисты Воеводины.

В Воеводине все основные политические силы выступали за формирование идеологически однородного большинства, в Литве практически все были готовы на ситуативное. Причем первое ситуативное большинство появилось еще в 2000 (но просуществовало недолго). Тогда Либеральный союз (под руководством Роланда Паксаса) и Новый Союз (Артура Паулаускаса), существенно уступившие коалиции Бразаускаса на выборах, объединились между собой и с рядом независимых депутатов для формирования большинства. Как показали дальнейшие события подобное большинство оказалось крайне неустойчивым и просуществовало менее двух лет.

1-ый и 2-ой туры. Основные отличия

В целом, второй тур в мажоритарных округах не принес каких-либо радикальных отличий от первого.

Если гипотетически предположить, что победителем первого тура был кандидат, занявший по его итогам первое место, то «таблица отличий» выглядит следующим образом.

ЛИТВА			ВОЕВОДИНА
1	2	3	4	5	6
Партия труда	18+1¹	16+1¹	Радикальная партия	25	15
СДП – НС	12+3¹	12+3¹	Демпартия	16	19
Консерваторы	13	14	Союз Венгров Воеводины	7+1¹	5+1¹
Блок Паксаса	2	2	«Вместе за Воеводину» (ЛСВ)		1
Либерал-центристы	9	11	Социалистическая партия	2	4
Блок Прунскене	5	5	Демпартия Сербии	1	3
Избирательная акция поляков	1+1¹	1+1¹	«Сербская сила» (Карич)	3	3
Христианско консервативный союз	1	-	Реформисты Воеводины	2	2
			Група 17+	-	2
Независимые	5	5	Независимые	3	5
Всего	71	71	Всего	60	60
Избраны в 1-ом туре	5		Избраны в 1-ом туре	1
Кол-во мандатов, разыгранных во 2-ом туре		66	Кол-во мандатов, разыгранных во 2-ом туре		59
Кол-во округов, в которых победитель изменился		17	Кол-во округов, в которых победитель изменился		16

Таблица 2. Сравнительные результаты в округах в 1-ом и во 2-ом турах.

^{1 – Количество мандатов выигранных в первом туре.}

^{2,5 – Количество округов, где кандидат от партии занял первое место по итогам 1-го тура.}

^{3,6 – Количество мандатов, выигранных во втором туре.}

Количество округов, в которых победитель во втором и в первом туре не совпали, относительно невелико. Чуть больше четверти в Литве, и примерно 27% в Воеводине. Полученное число говорит о том, что в принципе второй тур был не нужен, с высокой степенью вероятности будущий победитель определился еще в первом.

Процент почти одинаков в обоих рассматриваемых субъектах, что опять-таки свидетельствует о близких математических раскладах в схожих системах. Вполне можно предположить существование математических формул, которые указывают количество округов, в которых победитель изменится, и вероятность, с которой это произойдет. В качестве аргумента выступает соотношение голосов между основными политическими силами.

Главными проигравшими, как и при сравнении между пропорциональной и мажоритарной системами, стали Литовские трудовики и Сербские радикалы. Причем радикалы потеряли 10 первых мест и не приобрели ни одного. Несмотря на то, что СРС между двумя турами заключила соглашение о поддержке с социалистами, кое-где с ДСС и другими мелкими партиями, это все равно не позволило радикалам получить дополнительные голоса. При этом СПС (социалисты) гораздо легче получала голоса радикалов, чем наоборот. В результате СПС увеличила число первых мест с 2-х до 4-ех. В отличие от СРС, ПТ не смогла заключить договор о поддержке ни с одной из партий, но потеряли всего 2 места.

В Литве единственной выигравшей стороной оказались правые – плюс 3 места (или плюс 2, так как экс-премьер Гедиминас Вагнорюс, представлявший Христианскло-консервативный социальный союз тоже правый, хотя и независимый). В Воеводине в небольшом выигрыше оказалась правящая коалиция ДС-СВМ-ЛСВ – плюс 2, а в главном выигрыше небольшие партии и независимые, которые по своей идеологической ориентации располагаются между правящей коалицией и радикалами. Еще одна цифра. В Литве, во втором туре в 7 округах соперничали этнические литовцы и представители национальных меньшинств. Результат 5-2 в «пользу» литовцев. В Воеводине таких округов было 9. Счет 5-4 в пользу меньшинств. И последнее: во всех пяти округах, где венгры из СВМ соперничали с «альтернативными» представителями венгерского меньшинства, СВМ проиграл.

Почему проиграли во втором туре радикалы? СРС проиграла ДС в тех округах, где социалисты получили мало голосов, и радикалы исчерпали весь свой ресурс поддержки еще в первом туре. В основном это города (4 случая из 6). В сельских округах радикалы проигрывали в основном тем, кто (часто вследствие случайного стечения обстоятельств) располагался ближе к центру. Демократы проиграли двум независимым кандидатам, а представители СВМ кандидатам от различных небольших партий и независимым (таблица 1). Таким образом, во втором туре баланс политических сил сдвинулся ближе к центру, но одновременно стал еще более дробным. Как это ни странно, то демократы и радикалы (вместе) набрали значительно больше мест по пропорциональной системе (48), чем по мажоритарной (40).

Почему не проиграли трудовики? Дело в том, что литовский избиратель значительно отличается от сербского. Он (литовский избиратель) значительно менее идеологизирован, особенно в сельской местности. Если в Воеводине, чтобы выиграть в округе, обязательно нужно было создать коалицию из партий, которые в первом туре получили не менее половины (или близко к этому) голосов, то в Литве кандидаты от ПТ выигрывали сельские округа с 20 % голосов в первом туре и без поддержки выбывших кандидатов. Это в корне отличная ситуация. Поэтому, голоса в Литве можно с высокой степенью эффективности передавать только в городах, в селах большинство избирателей голосовали вне какой-либо связи с мессаджем от партий. То же самое и в отношении меньшинств.

В Литве уровень консолидации электората против представителей меньшинств, гораздо выше, чем в Воеводине. В Воеводине это относится только к избирателям СРС и СПС. Собственно электорат СРС прямо можно назвать антивенгерским, антихораватским и антисловацким и в несколько меньшей степени антирумынским. Избиратели всех других партий ведут себя вполне идеологически, без выраженных этнических симпатий. В Литве ситуация совершенно обратная. Никакого устойчивого этнического разлома в стране нет – антирусский и антипольский электорат хотя и присутствует, но невелик и никакой решающей роли не играет. А вот консолидация во втором туре по принципу «свой-чужой» более, чем заначительна. Именно так проиграли в своих округах бывший чемпион СССР по велоспорту Иван Романов, близкий к Виктору Успаских бизнесмен Георгий Чванов и один из лидеров Акции Поляков Леонард Климович.

Главный вывод, который можно сделать из вышесказанного. В Литве возврат к двухтуровой системе вообще никакой роли не сыграл. В Воеводине определенным образом ослабились позиции радикалов, но решающего значения это не имело. Таким образом, смешанной системы с голосованием в один тур в мажоритарных округах было бы вполне достаточно, чтобы результаты были аналогичными тем, что получены при действующей системе.

Некоторые выводы

Литовская и Воеводинская политические системы достаточно близки. Носят выраженный фрагментарный и переходный характер.

Речь, безусловно, идет о демократических (демократизирующихся, но с отчетливыми свидетельствами успешности транзита) системах, где государство (или «партия власти») прямо не участвует в избирательной кампании и не влияет на волеизъявление граждан.

Политическая ситуация в Воеводине гораздо более конфликтна (речь идет о внутреннем конфликте), чем в Литве. Природа этого конфликта лежит в распаде Югославии, последовавшей гражданской войне и полной смене идеологических приоритетов. Основной конфликт происходит между большинством сербского населения края, которое крайне отрицательно относится к попыткам ЛСВ и СВМ повысить статус автономии, с одной стороны. И евродемократами и большей частью этнических меньшинств, которые настаивают на скорейшей интеграции края (и во вторую очередь всей Сербии) в Евроструктуры.

Политическая система Литвы несет в себе гораздо больше родовых пятен советской системы, чем воеводинская, которую (хотя и с существенными оговорками) можно отнести к центральноевропейской.

Главные отличия:

реакция электората на политические символы (знаки)
непрозрачность процесса блокирования партий (создание коалиций)
приоритет этнической консолидации над идеологической.

В качестве краткого комментария к данному пункту. В Литве из 6 партий, прошедших в Сейм представители этнических меньшинств в списке есть только у двух – ПТ и консерваторов (1 человек). В Воеводине нет только у двух – СПС и ДСС. Даже у радикалов в списке 2 этнических венгра, а список ДС более чем наполовину состоит из представителей меньшинств.

Членство Литвы в ЕС и НАТО (во всяком случае, пока) не оказало никакого влияние на содержательную часть электорального процесса.

См. также статьи В.Брутера Второй тур парламентских выборов в Литве и Второй тур местных выборов в Сербии. Главный результат - это где-то... между Брюсселем и Косово